Ария для призрака - Ирина Градова

– Осталось выяснить кое-какие детали, но, по-моему, сомневаться не приходится.

– Говорите, он поет в театре?

После того, как выяснилось, что Макс – единственный в списке подходящих кандидатов на роль сына Пушнина, Рита навела о нем подробные справки. Она и подумать не могла, что все это время объект поисков находился так близко! Рита испытывала симпатию к Пушнину. Кроме того, чего уж греха таить, она его жалела. Смертельно больной человек, чьим последним желанием стало обретение единственного сына, – разве этого не достаточно, чтобы вызвать сочувствие в ком угодно? Рита радовалась, что Макс оказался отличным парнем, а не какой-нибудь шантрапой, которую стыдно предъявить приличному человеку. У него были суровые времена, зато теперь молодой человек получит все, о чем можно мечтать, ведь он – единственный наследник весьма состоятельного господина!

– Как жаль, что я не узнал о его существовании раньше! – пробормотал Пушнин. – Я бы столько мог ему дать…

– У вас хватит на это времени, – ободряюще заметила Рита.

– Я хочу немедленно с ним познакомиться! Как это устроить?

– Не стоит торопиться. Мы должны быть полностью уве…

– Не волнуйтесь, – перебил Пушнин, – я беру ответственность на себя. Чем я рискую, ведь Макс – единственный из оставшихся кандидатов, и ошибка вряд ли возможна? Так где я его увижу?

– Сегодня в театре генеральная репетиция, – неуверенно сказала Рита: ей хотелось повременить со встречей, но она понимала нежелание Анатолия Андреевича затягивать с этим делом.

Сидя с Пушниным в полутемном зале и глядя на ярко освещенную сцену без декораций, Рита украдкой наблюдала за выражением лица клиента. Он смотрел не отрываясь, словно не веря, что симпатичный молодой парень, который так классно поет, и в самом деле его сын. На мгновение Рита перехватила другой взгляд, не менее восторженный, чем у Пушнина. Двумя рядами выше, по правую руку от нее, сидела девушка. Миниатюрная, с короткой стрижкой на высветленных волосах, что ее отнюдь не украшало. Черты лица мелкие и слегка размытые, словно на любительской акварели. Она сидела, подавшись вперед и скрестив руки на коленях. Тонкие пальцы сжимали и разжимали край юбки в такт музыке. На сцене в этот момент находились только Макс и Тамара Радзинская, поэтому легко можно было предположить, кто вызывает в этом невзрачном существе такое восхищение – уж никак не красавица-актриса! Бедняжка, подумала Рита, куда ей до этого парня? Мало того, что он красавчик, так еще и отец его богат, как Рокфеллер!

Рита снова посмотрела на сцену. Парень вел себя естественно, а ведь у него нет театрального образования. Тем не менее голос великолепный, и Рита подумала, что даже рядом с Кожуховым он смотрится прилично. Возможно, не хватает класса, но это дело наживное, а Макс молод.

Ее мысли вернулись к Кире. Бедняга уже больше суток в каталажке! Рита дважды посетила районного прокурора, но этот человек не сидит на месте – интересно, где он может пропадать в свои приемные часы? Без ордера на защиту прорваться к Кире непросто, ведь с формальной точки зрения до тех пор, пока не предъявлено обвинение, услуги адвоката как бы и не требуются! Но Рита не могла спокойно думать о том, что Кира находится в компании уголовников и гопников, то есть – в чуждой ему среде! Она несколько раз пыталась связаться с Фисуненко, но он не брал трубку. Возможно, слишком занят, чтобы отвечать на звонки? У него и своих дел по горло, чтобы заниматься незнакомым парнем, который вляпался в мокрое дело по ее вине!

– Устройте нам встречу! – голос Пушнина, прозвучавший у самого ее уха, вывел Риту из состояния задумчивости. – В конце концов, Макс должен узнать, что я – его отец! Только не здесь: театр – не лучшее место для таких откровений.

Макс стоял неподвижно, пока юркая Галина размещала булавки в различных местах его костюма. Одежда раньше принадлежала Костомарову и шилась на него. Галине и Елене Степановне пришлось спешно переделывать костюмы, ведь Макс шире Ивана в плечах и выше ростом, поэтому рукава и брючины штанов пришлось надставлять. Времени оставалось критически мало, и Семен каждые полчаса влетал в костюмерную с вопросом:

– Уже? – и очень огорчался, получая отрицательный ответ.

– Господи, как он мне надоел! – воздела руки к потолку Конюховская после очередного визита Ворошило. – Не дает работать!

Женщина встала и, проходя по маленькому помещению, задела свою помощницу, которая качнулась вперед, и Макс ойкнул: булавка впилась ему в левый бок.

– Прости, ради бога! – воскликнула Галина.

– Ничего, – вздохнул Макс.

В проеме двери опять возникла всклокоченная голова режиссера.

– Ну, как дела? – спросил он нетерпеливо, оглядывая Макса с ног до головы.

– Все в порядке, – ответила Галина, пока Елена Степановна не успела ничего ляпнуть. В последнее время они все чаще скандалили с Семеном, и Конюховская стала совершенно невыносимой.

– Я ухожу! – объявил Ворошило, с подозрением разглядывая утыканного булавками Макса. – Боже, парень, ты похож на ежа! Вы уверены, что справитесь в срок?

Галя поспешила заверить его, что все будет сделано в лучшем виде.

Ее слова не слишком успокоили Семена, но он тем не менее ушел.

– Слава тебе, господи! – патетично воскликнула Конюховская. – Неужели теперь мы сможем спокойно заняться делом? Ну-ка, Макс, подними правую ногу: я хочу посмотреть, насколько костюм свободно сидит. Так… Здесь не жмет? Отлично, теперь – левую! – скомандовала она. Макс послушно выполнял указания.

– Кажется, в театре никого не осталось, – заметила Галина, вынимая несколько булавок и одновременно делая отметки на материале.

– Только охранник, – подтвердила Конюховская. – Все уже дома, и только мы, как рабы, трудимся в поте лица! Чтобы я еще когда-нибудь согласилась работать с этим «ворошилой»…

Звук, раздавшийся где-то в конце коридора, заставил Макса встрепенуться, и он снова получил укол булавкой – на этот раз в бедро.

– Что это? – спросила Конюховская.

– Похоже на звук выхлопной трубы, – пробормотал парень.

– Может, охранник телик смотрит? – предположила Галина. – Пострелюшки какие-нибудь?

Звук и впрямь напоминал выстрел.

– Я проверю? – предложил Макс.

– Не ходи! – вцепилась в него Конюховская. – Давайте лучше на пост позвоним!

– Вы звоните охраннику, а я осмотрюсь, – сказал Макс тоном, не допускающим возражений. Он почти не сомневался, что слышал выстрел, но не хотел зря пугать женщин. Вытащив оставшиеся булавки, парень вышел в коридор. Он шел, дергая ручки на дверях: все были заперты. Дойдя до гримерки, Макс нажал на ручку, и дверь приоткрылась. Внутри царила кромешная тьма.

– Эй, кто там? – спросил парень.

Не получив ответа, он вдохнул поглубже и шагнул в помещение, шаря по стене в поисках выключателя. Левая нога на чем-то поскользнулась. Нащупав, наконец, выключатель, Макс взглянул вниз и обомлел: он стоял в луже темно-красной вязкой жидкости. Слева от двери, прислонившись к стене, сидел Андрей. Он был в серой футболке, правая сторона которой приобрела бурый цвет. Прижимая руку к правому боку, Кожухов пытался встать, но ему лишь удалось согнуть ногу в колене. Это движение отняло у него последние силы, и голова Андрея упала на грудь. Крови было море – Макс лишь однажды видел такое количество. Было это в армии. Огромный лось попал под грузовик, который вел подвыпивший сержант. Животное умерло не сразу, долго дергалось, а кровь фонтаном била из поврежденной артерии. Макс находился в машине с сержантом, и именно ему пришлось пристрелить несчастного лося, чтобы прекратить его мучения.

Склонившись над Кожуховым, Макс приложил два пальца к его горлу, пытаясь нащупать сонную артерию. Лицо музыканта приобрело свинцовый оттенок, губы посинели, глаза были полуоткрыты. Когда Макс случайно задел его за плечо, тело завалилось на бок, словно мешок с мукой. Макс скинул военный мундир девятнадцатого века и, скатав его в рулон, прижал к ране в боку Кожухова, не думая о том, что фактически уничтожает плоды многодневных трудов. Он огляделся в поисках телефона. Аппарат стоял у шкафчика с гримом, но Макс не мог подойти к нему, так как знал, что рану надо плотно зажимать во избежание потери крови. Очевидно, охранник не слышал выстрела. Кто-то проник в здание и беспрепятственно прошел мимо поста!

Макс уже собрался заорать во всю мощь своих легких, чтобы привлечь внимание, как вдруг услышал, что снаружи кто-то скребется.

– Максик? – услышал он дрожащий голос Галины.

– Срочно, «Скорую»! – скомандовал он, продолжая надавливать на рану.

Галина оказалась не из тех истерических дамочек, которые падают в обморок при виде крови. Она взвизгнула при виде Андрея, но немедленно кинулась к телефону и набрала номер «Скорой помощи». Дверь снова приоткрылась, и на пороге возникла Конюховская в сопровождении охранника.