Когда плачет скрипка. Часть 1 - Виктор Дан

– Я еще подумаю, стоит ли из-за этого мерзнуть в речной воде! – в тон ему ответила Анастасия.

Никогда раньше ему не было так трудно расстаться с девушкой и никогда раньше не были такими сладкими ее поцелуи и упруго податливыми губы.

С того вечера они проводили вместе все свободное время. Очень скоро Анастасия доверила ему свою невинность так естественно и с такой страстью, с какой отдается жена любимому мужу после продолжительной разлуки.

После летней сессии Михаил отправился в Тикси на заработки. Он избегал студенческих стройотрядов и команд шабашников. Все они в той или иной степени обеспечивали высокий заработок за счет взяток. Конечно, были и одуряющая по шестнадцать часов в сутки работа, и скандалы при дележе заработка.

В армии Михаил получил права шофера-профессионала – десантников учили водить любой вид транспорта, и теперь ездил на Север в портовые города работать водителем.

Период навигации, когда на Север завозилась основная масса грузов, совпадал с отпускным периодом, поэтому временную работу всегда можно было найти. После первой поездки Михаила знали и принимали с радушием.

Расставаться с Анастасией, которая на лето возвращалась в родительский дом, было трудно и тревожно. Но для поездки появилась дополнительная причина – Михаил серьезно думал о женитьбе.

В тот год он вернулся с Севера раньше – хотел провести неделю до начала занятий с Анастасией в родном селе. Бабушка и сестра обрадовались неожиданному приезду Михаила. Последние годы он редко бывал дома больше двух-трех дней подряд.

Мария сразу доложила с видом заговорщицы, что Анастасии два дня не будет. Уехала в соседнее село на свадьбу двоюродной сестры.

«Неужели Мария все знает?» – подумал Михаил.

В этом ничего удивительного – они ведь подруги с детства. Поэтому он стал говорить Марии, куда направлялся ловить рыбу или купаться.

Было одно место на реке в трех километрах от села, куда редко заглядывали рыбаки и купальщики – уж лучше тогда на море. Его когда-то облюбовали родители Михаила. Туда надо было идти по заросшей травой тропе, затем переплыть реку. На другом берегу было все: луг с копнами вересковых зарослей и копнами сена, столетние деревья с густой тенью, чистый песчаный пляж с глубокой водой для взрослых, мелкая теплая заводь для детей.

На следующий после приезда день Михаил здесь плавал, читал лежа под солнцем на копне скошенного камыша, собирал на лугу шампиньоны.

Стоял чудесный безоблачный день, так характерный в этих местах для конца августа, с прозрачным, сухим, уже приятно прохладным воздухом, но еще очень теплым солнцем.

От чтения на солнце устали глаза, приятная дрема обволакивала все тело. Слух улавливал только слабые шумы далекого села и трескотню кузнечиков на лугу. Иногда стайка воробьев залетала на ближнее дерево и устраивала гвалт.

Для полной гармонии не хватало Анастасии. Михаил ругал себя, что не дал телеграмму домашним о своем приезде. Тогда, возможно, Анастасия дождалась бы его.

Но вот на реке раздались странные шумы: хлюпанье, фырканье и повизгивание. Михаил поднял голову, и не поверил глазам. С другого берега к нему плыла Анастасия. С испугу он бросился в воду и вскоре очутился рядом. Ее округлившиеся глаза выдавали страх и возбуждение.

– Тебе помочь?

– Нет! Я сама!

Он поплыл следом. Она плыла неумело, по-собачьи, и даже повизгивала от страха, как щенок впервые попавший в воду. Каждый метр давался ей со все большим трудом.

Но вот нащупала ногой песчаное дно. Еще несколько отчаянных движений – и она твердо стоит на ногах. Грудь высоко вздымается, частое дыхание неровно. Михаил подплыл уже спокойный за ее жизнь, но взволнованный встречей, и стал рядом.

Она вдруг бросилась ему на шею, обхватила ногами талию, как в тот день, когда он спасал ее здесь, на этой реке.

– Неси на берег, я замерзла!

Они больше не проронили ни слова, их губы были заняты поцелуями. Это были уже поцелуи супругов.

Профессор Берман сразу же усадил Михаила за приставной стол в своем кабинете и заставил писать объяснительную.

– Вчера вечером мне домой позвонил Манюня и все рассказал. Думаю, мы этот вопрос уладим. Вот только с утра не могу связаться с Сумченко.

Профессор поднял телефонную трубку и начал набирать код междугородки. После доброго десятка попыток, наконец, удалось.

– Добрый день, Иван Игнатьевич. Как ваши дела? Да… Да… Это можно исправить только новыми выборами… Меня сейчас больше волнует судьба студента Гречки. Думаю, вы в этой ситуации заняли ложную позицию. Это дело обязательно всплывет. Перехватывайте инициативу… Причем здесь Демплатформа? Они избавятся от вас, как только почувствуют, что вы уязвимы для критики политических противников… Еще раз повторяю мой совет: принимайте решение об эксгумации и перехватывайте инициативу! Новые факты и признание в судебной ошибке публика должна услышать лично от вас, иначе через месяц вы – политический труп! …Может быть, я говорю неприятные вещи, но известна банальность, которая от этого не перестает быть истинной, что лекарства всегда горьки. Поднимитесь выше своего самолюбия и жажды мести! Мы все равно будем ждать результатов служебного расследования с места практики, то есть из городского Управления. Подумайте еще раз… Гречка также числится в списках Демплатформы партийной организации университета, и Координационный совет не отдаст его без борьбы… Хорошо! Жду вашего звонка.

Берман некоторое время молчал, очевидно, осмысливая состоявшийся разговор, затем сказал:

– Если Господь хочет нас наказать, он лишает нас разума! Но думаю, Сумченко хитрее, чем кажется. Возможно, эта кляуза уже является первым шагом по перехвату инициативы. Давайте вашу объяснительную и можете ехать обратно. На язык просится примитивный каламбур. Что-то я не помню в своей практике такой практики студента. Будьте впредь осторожны!

В Управление ехать было уже поздно, и Михаил из автостанции направился прямо в общежитие. Вскоре вернулся и Анатолий.

Погода к концу дня испортилась, и Анатолий сообщил, что собирается вечер провести у телевизора.

Михаил было раскрыл книгу, но дверь в комнату отворилась и Анатолий сообщил, что в этот момент Сумченко дает интервью местному телевидению. Они поспешили в холл.

Вот это оперативность! Вряд ли Сумченко решился на интервью после утреннего разговора с Берманом! Такие мероприятия готовятся несколько дней. Тем более, интервью было хорошо режиссировано – основная тема была затронута как бы случайно после вопроса журналиста. Депутат решил поделиться мнением о последней сессии Верховного Совета, а журналист задал «неожиданный» вопрос:

– Письменный, газета «Приморский рабочий». Иван Игнатьевич! Нам стало известно, что по инициативе городской прокуратуры начато новое следствие по делу об убийстве Ларисы Белостенной. Что нового Вы можете сообщить по этому нашумевшему четыре года назад делу?

– Да, действительно городская прокуратура инициировала начало нового расследования по этому делу. Мы установили, я имею в виду также следственные органы ГорУВД, ряд новых фактов, которые открывают совершенно новый аспект этого, прямо скажу, очень сложного дела. Очевидно, действовал профессионал…

Реплика из зала:

– Так значит, вы напрасно засадили парня?

Сумченко выдержал паузу с видом человека, который знает ответ, но раздумывает, стоит ли отвечать на глупый вопрос. Потом, пожав плечами, неторопливо ответил:

– Я придерживаюсь давно известного в практике криминалистики принципа, который братья Вайнеры вложили в уста капитана Жеглова. Так вот, принцип Жеглова гласит: наказания без вины не бывает! Этот парень, я имею в виду осужденного Ярмака, вел разгульный образ жизни, в тот вечер за несколько минут до убийства приставал к этой девушке. Он был пьян и не был в состоянии вразумительно дать отчет о своих действиях. Не забывайте, он мог взять на себя вину под влиянием истинного преступника. Возможно, тот запугал или, скорее, купил за крупную сумму признание Ярмака. В этих обстоятельствах следствие и суд могли быть введены в заблуждение… Прошу еще вопросы, пожалуйста!

– Сандлер, городская телестудия. Иван Игнатьевич, скажите, в пределах возможного, у вас есть сейчас версия?

– Да! Мы отрабатываем сейчас одну из них как наиболее вероятную. Надеюсь, скоро мы сможем арестовать преступника и предъявить ему обвинение. Для этого нам необходимо осуществить эксгумацию тела жертвы в ближайшее время.

– Разве не было медицинской экспертизы?

– Была! Однако сейчас возникли неожиданные вопросы, ответ на которые может дать только эксгумация. Есть еще вопросы? Если вопросов нет, то в заключение я хочу сделать одно чисто философское замечание. Преступник всегда надеется, что время заметает следы преступления. На самом деле это не так. Время словно проявляет обстоятельства и мотивы преступления, и преступнику все труднее их скрывать. Я счастлив, что судьба предоставила мне полномочия и возможность довести дело до конца. И я это сделаю! Спасибо за внимание.