Записки городского хирурга - Дмитрий Правдин

– Вы знаете свой диагноз?

– Знаю. Вот заключение. – Старик передал мне выписку из истории болезни.

– Но вас можно прооперировать? – удивился я, прочитав выписку. Рак выходного отдела желудка без видимых метастазов. – Я могу вас госпитализировать к нам и прооперировать.

– Молодой человек, вы невнимательно читаете! – спокойно произнес хозяин гигантской квартиры. – Там же русским языком написано, что я категорически отказался от операции. Категорически!

– Но почему?

– Сколько Бог даст, столько и проживу!

– Так зачем вам питание?

– Незачем! Но вот Ниночка настаивает! Приходится подчиниться!

– Доктор, назначьте что-нибудь капать, – попросила Ниночка, она же женщина в раритетном чепчике, незаметно подошедшая сзади.

– Послушайте, но ему можно реально помочь! – обратился я к Ниночке.

– Генрих все для себя решил! И прекратим бессмысленную дискуссию! – ледяным тоном отрезала аристократка.

Я расписал на листе желтоватой бумаги, поданной мне загадочным Генрихом, капельницы с поддерживающими растворами. Взял свои 1600 рублей и в полном недоумении покинул этот странный дом.

Утром следующего дня позвонили из клиники и предупредили, что на 20–00 записан пациент. Прибыл вовремя. Пациентом оказалась хрупкая, почти стеклянная девушка с вросшим ногтем первого пальца правой стопы. Она приехала за полчаса до назначенного времени.

– Вот, болит очень! – пожаловалась пациентка.

– Надо убирать ноготь! – констатировал я.

– Надо, так надо! – вздохнула девушка. – Уже так наболело! Сил нет! Оперируйте!

Операцию провел под местной анестезией. Применил лидокаин. Великолепный анестетик, применял как-то на себе. Девочка даже не ойкнула. На все ушло меньше трех минут. Заплатила в кассу 5000 рублей.

– А почему так много? – спросил у медсестры на ресепшене.

– Расценки у нас такие, – спокойно объяснила она и как-то странно на меня посмотрела.

– Однако.

– Вам-то что? Вам идет хороший процент.

– Да, но там дел было на раз плюнуть!

– Тем лучше! Побольше бы таких клиентов.

За месяц убрал еще три вросших ногтя и вскрыл один прыщ. Шеф меня поучал, что надо нагонять жути, даже из простой царапины извлекать по максимуму выгоду.

– Пришли к тебе с простым фурункулом, – учил главврач клиники. – А ты скажи, что карбункул. Он ничего в этом не понимает, а расценки выше. У тебя, стало быть, и зарплата больше. Пришли с простым ушибом напиши, что межмышечная гематома. Назначь лечение. Физиолечение подключи, рентген, УЗИ. Не скупись! Не тебе же за все это платить! Им!

– Понятно! – грустно соглашался я, презирая в душе такую обдираловку.

Съездил еще на три никчемных вызова. Все люди с достатком, могут себе позволить пригласить на дом платного хирурга. Двое оказались после операций, требовался осмотр на дому. Третий, сорокалетний толстосум, неожиданно бросил пить, курить, стал вести здоровый образ жизни.

– Доктор, вы понимаете, я стал громче пукать, – с заговорщицким видом сообщил мне он. – Что-то здесь не так. Когда вел аморальный образ жизни, все было нормально. А как завязал с пагубными привычками, то просто страшно стало в приличном обществе показываться.

– А что, так заметно? – интересуюсь подробностями.

– Слышно очень! Прямо так громко газы вырываются! Как пушка стреляет! Хотите послушать?

– Нет, увольте! Я вам верю!

– Что мне делать, доктор?

– Надо обследоваться. Назначу вам колоноскопию.

– А это что такое?

– Обследование толстой кишки специальной трубкой.

– А может, это рак?

– Не похоже, но обследование проведем.

– А на дому это возможно выполнить? Я заплачу сколько надо.

– Думаю, организуем.

– Спасибо, доктор! Вы меня обнадежили, – пожал мне руку толстосум и сунул в руки пятитысячную купюру. Сдачу он категорически не принял. – Пустяки! Жду колоноскопию!

Через месяц получил первую зарплату – 1800 рублей. Настроение упало. Шеф начал утешать, мол, мало вызовов и посетителей. Все со временем образуется. Но не получилось. Через неделю наступила моя очередь выходить на отделение. На три месяца. Времени на подработку не оставалось, и с частной медициной пришлось завязать.

Глава 11 На отделении. Апрель

Весна в тот год в Питере выдалась теплой, но ветреной. Таял снег, появившиеся лужи, истекая ручьями, за ночь образовывали ледяные дорожки. Спешащий на работу люд, подгоняемый неласковым ветром, спотыкался и, матерясь, падал на тротуарах. Днем все превращалось в грязную снежную кашу. Попытки вывезти черный снег помогали мало. Сколько его скопилось во дворах спальных районов! Чистым оставались только центр и прилегающие к нему улицы. В остальных местах царила полновесная весенняя распутица.

Первого апреля не в самом лучшем расположении духа вышагивал промозглым ранним утром в сторону больницы. Предстояло три месяца провести врачом-хирургом на 4-м хирургическом отделении. От тех докторов, которые уже испили сию чашу, добрых отзывов не получил.

– Дяденька, а у вас спина вся белая! – радостно сообщил мне пробегавший мимо сорванец.

– Где? – стал вытягивать я шею, стараясь выяснить, с чего вдруг у меня побелела спина.

– Первое апреля – никому не верю! – гоготнул озорник и умчался дальше по своим важным делам.

– Дяденька, у вас локоть в краске! – заявил мне еще один конопатый парнишка лет 10 перед самой больницей, улыбаясь во весь щербатый рот.

– А у тебя шапка задом наперед надета! – подхватил я и уже в хорошем расположении духа прошел через вахту.

На отделении трудились три хирурга и заведующий. Последний больных не курировал. Мне досталось 25 пациентов. Шесть общих палат рассчитаны на четыре человека, одна платная – одноместная. В первый день из общих палат три оказались женскими, три – мужскими. Платная стояла временно пустой, общие были забиты под завязку.

В понедельник и пятницу обход с завотделением. После каждого ввозного дня совместный осмотр с Павлом Яковлевичем. Трехлеб лично с утра смотрел всех поступивших за дежурство пациентов совместно с тем врачом, в чьи палаты они попали. Два раза в месяц был совместный обход с главным хирургом клиники.

Работа на отделении мне знакома. Но, разумеется, в каждом учреждении всегда есть свои нюансы. Самый большой минус здесь – отсутствие младшего и минимум среднего медперсонала. Проще говоря, приходится выполнять и свою и чужую работу. Мне повезло, что вышел на отделение в апреле, так как полно интернов и ординаторов. На них и возложили функции недостающих кадров. Обязанности не сложные, но утомляют. Основные дела – принеси и подай!

Два доктора, которые выходили со мной в день, отработали по два месяца. Остался один, но и они, не скрывая, считали каждый день. Ставили зарубки, сколько им осталось до дембеля.

Частое поступление больных, через день, да еще в таком количестве, требовало немалого усилия, чтобы умело разрулить разного рода ситуации, возникающие буквально на ровном месте.

Совершив обход своих палат и вкратце ознакомившись с контингентом, в них расположившемся, пришел к неутешительному выводу: работать действительно непросто. Из 24 человек 5 оказались непрофильными (больные с инсультами). Дело в том, что таких пациентов в городе очень много. «Скорая помощь» доставляет их к нам каждый день, несмотря на отсутствие профильных мест.

Есть распоряжение высшего руководства госпитализировать таких больных на любое отделение, где есть незанятое место, при отсутствии свободных коек на неврологическом отделении. Неврологических отделений у нас два. Дежурят через сутки. В каждом по 80 коек. Мест им хронически не хватает. Стоят дополнительные топчаны в коридоре, но и это не спасает безрадостного положения. План по пролеченным больным у них, как, впрочем, и по всей больнице, достигает почти 200 %.

Создается положение «резиновой больницы». Сколько бы пациентов ни доставили, всех госпитализируют, причем не факт, что они попадут именно в нужное отделение. Их госпитализируют в БОЛЬНИЦУ.

– Дмитрий Андреевич, вы ведете 11-ю палату? – В ординаторскую просунулась женская голова в фиолетовом парике.

– Я, – не отрываясь от изучения историй болезни, ответил странной женщине.

– Можно к вам обратиться?

– Несомненно! Вы насчет кого?

– Я по поводу Мякишева из 11-й палаты. – Женщина мягкими шагами подошла к столу. Оказалось, что у нее все фиолетовое: и ветровка, и брюки, и сапожки с надетыми синими бахилами.

– Мякишев, Мякишев, – повторял я, роясь в историях болезни. – А, вот он! Так с чем он у нас?

– У него что-то с головой! – подсказала фиолетовая дама.

– Позвольте, но у него же инсульт! Кровоизлияние в головной мозг. Вам надо к неврологам обратиться!

– Мы обращались, но они ответили, что раз в хирургии находится, то лечащий врач у него – хирург.

– Вот те на! Сейчас выясню, где у нас телефон неврологии? Подождите пока в коридоре! Как все выясню, вам сообщу!