Финляндия. Творимый ландшафт - Екатерина Юрьевна Андреева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В 1808 году союзные Наполеону русские войска, а Швеция была тогда в орбите Англии, вошли в Финляндию и за двадцать дней заняли центральную и западную части страны, кроме крепости Свеаборг, которая держалась еще несколько месяцев, а потом адмирал Карл Улоф Крунстедт, герой Роченсальма, сдал ее без боя, не дождавшись помощи из Швеции. На то, чтобы установить контроль на Аландах, на севере и востоке ушло еще полгода, что впоследствии забылось, тогда как память о блицкриге в Уусимаа, Хяме, Эстерботнии и Сатакунте осталась и сыграла дурную службу советскому Генштабу в 1939-м. Между тем летом 1808 года против российской армии поднялось местное население и началась жестокая партизанская война. Группы крестьян и бежавших из плена финских солдат нападали на растянувшиеся линии российских войск, небольшие гарнизоны и транспорты. Если их ловили, то крестьянам выбривали полголовы, а солдат вешали перед церквями, так как деятельными организаторами восставших были лютеранские пасторы. Самое активное партизанское движение наблюдалось в Карелии: там появились два больших сплоченных отряда со своими знаками отличия в виде кокард из березовой коры. Они не пускали российские войска на север дальше Куопио.
С воспоминанием о сопротивлении российскому вторжению 1808 года в Финляндии ежедневно встречаются любители пива: на полках магазинов стоят рядами банки с портретами Юхана Августа Сандельса, который 27 октября у моста в Инденсальми занял позицию с двумя тысячами шведских солдат и сбросил в воду троекратно превосходившие его российские войска. Однако эта победа ничего уже не могла изменить, так как основные силы шведов были все-таки разбиты к ноябрю и начали отступать к Оулу, но вот память о ней и об эксцентричном Сандельсе превратилась в бренд в 1970-е, когда в современном Иисальми начали развивать пивоваренную промышленность.
Георг Магнус Спренгтпортен, младший сводный брат Якоба Магнуса, вместе с ним бравший в 1772-м Свеаборг, был назначен генерал-губернатором Финляндии в ноябре 1808 года, еще до окончания войны. Сохранились два его портрета. В молодости, в маленьком паричке, он смотрит на нас с нечеловеческой уверенностью. В старости, седой, с птичьим острым лицом, в мундире с орденами, он выглядит еще более упертым. Георг Магнус Спренгтпортен давно – в 1786 году – присягнул Екатерине, так как был смертельно обижен на короля Густава III и решил положить все силы на создание финского государства под российским протекторатом. (Впрочем, король позволил ему беспрепятственно отплыть на яхте в Петербург, дав в сопровождение офицера, позднее оказавшегося шведским шпионом.) В войне 1788–1790 годов Спренгтпортен поддерживал Аньяльский комитет, убеждая императрицу не вести военные действия в ожидании победы комитета и раздачей подкупов способствовать финской независимости. Когда этот план провалился, он, будучи генерал-майором российской армии, сражался в Финляндии и был в 1789-м ранен солдатами своей бывшей саволакской бригады. Густав III заочно приговорил его к смертной казни. Именно он, Егор Максимович Шпренгпортен, стал «архитектором» финляндской автономии и, заняв в качестве губернаторской резиденции замок Хямеенлинну, подготовил там манифест, прочитанный императором Александром I на Боргоском сейме весной следующего, 1809 года и подписанный представителями финских сословий.
В Порвоо – Борго весна особенно прекрасна. Впрочем, этот городок, выросший на берегу реки, на высоком холме – бывшем датском укреплении-борге, вокруг огромной средневековой церкви, в любое время года переносит вас в сказку. Надо только встать на другом берегу, под кладбищем у автостоянки, посмотреть за реку, и, путешествуя глазами по высокой церковной крыше, на коньке которой в ряд помещается сотня галок, по маленьким домикам XVIII–XIX веков, украшенным снежными шапками и рождественскими огнями или цветущей сиренью и жасмином, невольно унестись в мир братьев Гримм или Андерсена. Улетаешь, конечно, в те сладостные закоулки этого мира, где не сидят страшные собаки из «Огнива» и не плавится оловянный солдатик.
Император Александр Благословенный, остановившийся на главной улице городка, там, где теперь единственный каменный двухэтажный дом (о чем отлично рассказано в нарядной ратуше 1760 года – местном музее), гарантировал Финляндии сохранение старых, то есть шведских, судебных порядков и самоуправление. Шведские деньги ходили здесь наравне с русскими еще тридцать лет. А вот шведская армия в Финляндии была сразу распущена. Таким образом, в марте Великое княжество Финляндское начало отсчет своей истории в результате голосования местного сейма – парламента, созванного перебежчиком Спренгтпортеном и проходившего под контролем российской армии. Финляндия на «ближайшие» 109 лет оказалась под властью российского государства. А война со Швецией еще продолжалась, и мирный договор был заключен во Фридрихсгаме-Хамине лишь в сентябре 1809 года.
В 1811 году для другого перебежчика – Густава Морица Армфельта – тоже нашлось занятие по плечу. Он стал председателем столичной Комиссии по финляндским делам. Сейм был законодательным органом, и все его инициативы утверждались императором. Уже в декабре 1811 года Великому княжеству Финляндскому с подачи Армфельта были приказом императора Александра переданы Выборгская и Кексгольмская губернии, то есть Выборг и Корела снова стали финскими, хотя и в границах Российской империи. В российских политических кругах 1830–1890-х годов эту передачу обсуждали и осуждали примерно как в 1960-е годы и потом историю с Крымом. Николай Первый попробовал поставить финнов под контроль и в целях развития единомыслия распорядился было запретить печатание книг на финском языке, однако это его повеление в Финляндии не было исполнено. Впрочем, нашелся другой способ притормозить развитие финского общества: в годы правления Николая не собирался местный сейм, то есть не проводились никакие серьезные реформы.
В 1863 году император Александр II, как полвека назад его дядя в Борго, открыл своей речью заседание сейма. Права княжества были расширены. У Финляндии теперь появилась настоящая автономия: от других губерний России ее отделяли с 1865 года своя валюта и почтовая система, создавались собственная армия и земская администрация. И, главное, стараниями философа, экономиста и журналиста Йохана Вильгельма Снелльмана финский язык получил статус государственного (в обмен на лояльность финского сейма к российской императорской власти во время польского восстания).
Автор финских общественно-экономических реформ Снелльман в бытность свою в городке Купио, куда он уехал из Гельсингфорса, где в силу политических причин не мог получить место университетского философа, создал народную школу, в которой учителя говорили и учили на финском. И здесь же он, философ-гегельянец, освоил ремесло журналиста и начал издавать первую газету на финском «Друг земледельца», которая распространялась по всей стране, превратив затерянный в
