Путь Владычицы: Дорога Тьмы (СИ) - Эфф Юлия

Корабль дрогнул, и Дыв качнулся, проливая вино. Оба мужчины прислушались к происходящему сверху — радостным воплям бродарей, вытягивающих якорь и расправляющих паруса. Баритон Тощего Янне перекрывал разноголосие — сын Нарри говорил, что сегодня он будто заново родился и теперь готов грести руками, если стихнет ветер. Во всём ощущалась волнительная тревога — фрейи отпустили гостей и карамалийцев восвояси. Но домой возвращалось четырнадцать вместо двадцати двух пленных: шестеро дворцовых сидельцев без сира Торвальда и восемь счастливчиков, выживших во время землетрясения, которое завалило рудник.

Ядран и Дыв какое-то время молчали, наслаждаясь песнью корабля, разворачивающегося и покидающего ненавистную землю. Вот почувствовалось знакомое ускорение (каравелла набирала ход), и Ядран выдохнул:

— Была минута, когда я решил, что нам не поверят. Асвальд при нас убил ягнёнка и слил его кровь через решётку. Вызывал Тьму. Как думаешь, если бы она не подтвердила наши намерения, нас бы убили?

Дыв кивнул. Убрал пустую бутылку в специальный ложемент, который нашёл возле стола, чтобы посуда не каталась во время качки, взял вторую и, не мелочась, устроился с ней рядом с Ядраном, вытягивая расслабленно ноги:

— Зная ящера, преположу, что одного из вас он бы принёс в жертву своему колодцу, а второго отпустил бы в назидание. И рабов бы оставил… Всё идёт по плану и даже лучше. Если…

Стукнула дверь, и в каюте появился Давор, Дыв поднялся, чтобы приветствовать его. Принц обнял гостя:

— Снял бы уже свой шархалий артефакт.

— Дома сниму, а пока потерплю. Ни к чему лишние вопросы от наших — вдруг придётся вернуться.

— Зачем? Что-то не так? — Давор принёс себе кубок, подставил Дыву, тот плеснул ему и подлил, “обновляя” содержимое Ядрану. — За успех, братья?

Они чокнулись, но никто не пригубил вина, Ядран напомнил:

— За сира Торвальда и его жертву.

— За сира Торвальда, — хором повторили Дыв и Давор.

Выпили, помолчали.

— Он быстро умер, не мучаясь? — осторожно спросил Давор, вызывая гримасу сожаления на лице старшего брата.

Дыв откинул голову на спинку софы и прикрыл глаза, не для того чтобы вспомнить вчерашние события, а скорее, представить что-то другое, более приятное, не настолько болезненное:

— Он специально ранил младшую принцессу. Я это понял позже, когда нёс её в спальню. Советник вытравил в ней тьму своим огнём, и мне не даёт покоя его выходка… Во всяком случае, это кажется выходкой. Даже я бы так не сделал, потому что не вижу в этом смысла. А он видел. Зачем он это сделал, м?

— И зачем же? — Ядран поднялся и прошёлся по каюте, открыл шкатулку, из неё достал мешочек и трубку. Набил трубку травой, затянулся дымом и уселся в кресло напротив братьев. — Что особенного было в той ящерице? Кстати, я несказанно был удивлён, когда мне поведали одну романтичную историю любви раба к одной госпоже.

Давор с улыбкой вопросительно повернулся к Дыву, устало теревшему себе лицо и щетину на подбородке. Тот вздохнул, потянулся:

— Мне поверили — и это главное. Младшая дочь Асвальда пока не поражена тьмой, как её сёстры. Я заметил, у неё даже сохранилась обычная человечность. Но королева ей через четыре месяца пообещала инициацию, якобы пришла очередь. Поэтому я не понимаю — зачем сливать магию, если тьма всё равно её сожрёт? И не просто сожрёт, а сделает сильнее. Думается мне, младшая дочурка будет похлеще старшей. А та тварь — каких ещё поискать. Вторая сестра, Солвег, ещё пока только учится, третья — где-то на полпути… Нет, определённо, другое имел в виду Торвальд. Шептал ей на ухо, я не успел узнать, что именно.

— Но главное ты узнал?

— Разумеется. Когда наши убили короля Инга и его братьев, тьма не вернулась к себе, а перешла к его совершеннолетнему сыну, уже прошедшему инициацию. Вся тьма — и короля, и его единокровных родственников и, возможно, воинов-фрейлеров — вся эта дрянь просто досталась одному ящеру.

От новости Ядран даже сменил позу, подался вперёд и обхватил пальцами подбородок, забыв про дымящую трубку:

— Значит, надо убить всех?

Дыв похожим образом уселся на софе и посмотрел брату прямо в глаза:

— Не просто всех. Всех до единого. И одновременно. По-другому не получится. А колодец взрывать нельзя. Только замуровать, навечно!

Давор ещё на фразе “всех до единого” прерывисто вздохнул и тревожно уставился на братьев. Вся эта затея исходила от них с самого начала.

— Значит, нужно тщательно изучить все детали. Придётся опять проникать в хранилище к “Основам Всемирья”. Сколько на это уйдёт времени? Нас будут ждать через полгода, и мы должны быть готовы, — твёрдо сказал Ядран. Дыв ему кивнул. Старший принц почувствовал сомнения среднего брата и перевёл на него взгляд. — Ты можешь остаться с отцом. Если что-то пойдёт не так…

Намёк пристыдил Давора, он тряхнул головой:

— Нет! Мы все принесли клятву Источнику. Если судьба погибнуть, лучше так!

Дыв потянулся расслабленно, почесал голову:

— Всё будет хорошо, я знаю… Пойду-ка я на камбуз, займусь любимым делом. Пора устроить парням пир. Янне по прожаренному мясу соскучился, а Олоф после месячной диеты выглядит, как прозрачная рыба. И вам советую выбросить из головы лишние мысли, а то слишком у вас озабоченные лица. Порадуйтесь за выживших: я вообще думал, что всё будет гораздо хуже. Теперь у нас целых полгода, обязательно всё просчитаем, и ошибки не будет.

Уверенный тон принца Исака подействовал на братьев, как обычно. Давор улыбнулся, Ядран расслабился. Мужчины вышли из каюты, один за одним, чтобы присоединиться к всеобщему торжеству и приказать подать бывшим пленным самый лучший кар-малерийский эль.

*****

Корабли вышли из зоны течения, обозначавшего границу владений фрейев, и легли на дрейф — дать отдохнуть команде. С соседней каравеллы на шлюпках прибыли остальные кар-малерийцы, и начался праздник.

Дыв с тремя служками разносил еду и эль. Горячительное и сытая пища быстро расслабили сначала бывших рабов, истосковавшихся по нормальной еде, затем — остальных. Никто не бузил, постепенно даже громкий смех стих — Грегор сын Будимира затянул песню бродарей, на припеве его подхватили:

Плыть по морю — та ещё задача.

Знай, греби себе и не жалей,

Думай, бродарь, о своей удаче,

Повезёт — не повезёт? Ох-хо-хо!

Знай, греби себе и не жалей…

Опечаленные сыновья покойного сира Торвальда, Нельс и Дагер, весь вечер только пили, их никто не трогал. Скорбь молодых мужчин, ожидавших на корабле отца и не нашедших его среди возвращающихся с принцом Давором рабов, тронула всех. Никто не осуждал их, уже имеющих свои семьи и детей, за слёзы и проклятия в адрес фрейев, — однако затащили братьев силой в каюту, напоминая, к чему в прошлый раз привела их невоздержанность. Опомнившиеся Нельс и Дагер затихли. Выслушали краткий рассказ принца Ядрана, не поднимая голов, а потом все увидели, как сверкают их глаза желанием отомстить.

— Ваш отец вынес то, что, по милости судьбы, нас миновало. И только мысли о вас и вашей матери помогали ему сохранить силы для борьбы. Он хотел вернуться домой непобеждённым, но в состоянии ли вы принять его жертву? — сказал им Дыв и прибавил, что старался, как мог, рискуя собственной жизнью, помогать сиру Торвальду, который вряд ли хотел, чтобы его жертва оказалась недооценённой сыновьями.

Нельс пожелал узнать больше о днях, проведённых отцом в плену. И, не обращая внимания на любопытные взгляды земляков, Дыв увёл сыновей в сторону, где только им рассказал многое, чего другим знать не полагалось. Беседа отчасти успокоила их, но остаток дня они провели в молчании, выражая таким образом готовность сомкнуть зубы и помнить о мести фрейям до конца своих дней.

Песня была допета. Принц Ядран воздел руку с кубком в знак тишины и общего тоста.

— Друзья мои! Я ждал спокойной минуты, чтобы донести до вас наше покаяние, — немедленно установилась тишина, кружки были поставлены на стол. — Мы решили, что вы не только должны знать о наших намерениях, но и стать первыми. Было много вопросов к нам, почему мы вместо того, чтобы помчаться назад выручать наших товарищей, устроили Кар-Эйре праздник, пусть и скромный. Вы наверняка думали: “Бессовестные принцы! Пока наши товарищи томятся в неволе, эти Ядран и Давор нежатся в постелях со своими молодыми жёнушками!” Мы принимаем негодование сира Дагера и Нильса, вчера потерявших отца. Но и вся Кар-Малерия в лице Советника сира Торвальда потеряла мудрого человека, правую руку нашего отца, короля Стефана Мудрого. Именно ему, сиру Торвальду, и только ему было доверено защищать нас как будущих гарантов Света…