Мой нежный граф - Адель Эшворт

Граф сжал руку Кэролайн и с жаром продолжил:

— Она — единственное, чем я дорожу в жизни, Кэролайн, и она зависит от меня. Никто, кроме дочери, никогда не зависел от меня во всем, и ради нее я никогда больше не вернусь к этой работе. Теперь у моего существования есть цель, которую я отчетливо понимаю. Государственная политика, общественный порядок и борьба могут катиться к черту, если дело касается моей жизни, а моя жизнь — это Розалин.

На этом Брент совершенно затих, будто выдохся: затих его голос и даже дыхание, и Кэролайн поняла, насколько тронута его словами и что может только смотреть ему в глаза и позволять слезам стекать со щек. Только сильнейшие из людей могли вынести такую бесчеловечность, выжить и найти силы рассказать о ней другим. В этот миг Кэролайн поняла, что ее муж самый сильный человек из всех, кого она знала.

— Ты такой отважный, — хрипло прошептала она, по-прежнему не в силах отвести взгляд и пошевелиться. Она сидела очень прямо, а ее горло как будто крепко сжимало невидимое кольцо.

Потом ее рука сама по себе поднялась и погладила графа по щеке. Брент просто смотрел на жену несколько секунд, потом накрыл рукой ее руку, поднес к губам и нежно поцеловал ладонь.

— Теперь ты понимаешь, почему так нужна мне, Кэролайн, — хрипло и страстно проговорил граф, прижимаясь губами к ее руке. — Вы с моей дочерью поможете мне все простить, забыть и жить дальше. Вы с Розалин подарили мне красоту, а истинная красота всегда затмит и сгладит внутренний страх.

Слова графа глубоко тронули Кэролайн. Она и представить не могла, что он так сильно любит Розалин. В эту минуту Брент обнажил перед ней душу; она читала боль и откровенность в темно-зеленой глубине его глаз и чувствовала к нему такой прилив нежности и сочувствия, которого никогда в жизни не испытывала ни к одному человеку.

Будто понимая это, граф привлек ее к груди. Кэролайн доверилась мужу, упав к нему в объятия, и принялась без стыда и раздумий покрывать поцелуями его лицо и шею.

Брент целовал ее в ответ, отирая губами слезы с ее щек. Кэролайн опустила голову на колени мужа и, постепенно успокаиваясь, устремила взгляд на луг и красивую маленькую девочку.

Они в молчании наблюдали за ребенком; голова Кэролайн лежала на коленях графа, его рука легонько поглаживала ее шею. Пахли цветы, солнечные лучи пригревали спину, Кэролайн было так хорошо, и она подумала о том, что еще никогда в жизни ни с кем не чувствовала такой эмоциональной близости. Понимая, что с каждым днем все больше уступает мужу, сейчас, когда она была в состоянии полной сосредоточенности и контроля над своими мыслями, ее впервые это не тревожило.

Вдруг, словно почувствовав спокойствие минуты, Розалин посмотрела на них и улыбнулась. Потом быстро подняла что-то с земли и побежала к ним. Остановившись, девочка протянула руку.

Кэролайн села и взглянула на раскрытую ладонь ребенка. В ней лежала дикая красная роза. Улыбнувшись, Кэролайн крепко прижала кулаки к груди и сомкнула их между собой, потом раскрыла пальцы вверх и наружу — таким жестом она обозначала цветок.

Розалин внимательно за ней наблюдала, потом засмеялась и закрутилась на месте. Остановившись, она опять посмотрела в глаза Кэролайн, протянула руку и еще раз указала на розу.

Кэролайн, не привыкшая видеть девочку такой сосредоточенной, была осторожна. Выдержав короткую паузу, она снова медленно показала руками жест, придуманный специально для Розалин и означающий цветок. Девочка опять указала на розу, теперь уже с большей уверенностью, и ее лицо исказилось от первых признаков недовольства.

Кэролайн явно была ошеломлена. Ее муж, очевидно, пришел в такое же состояние.

— Что она хочет? — тихо спросил Брент.

— Не уверена, — шепнула в ответ Кэролайн. В следующий миг у нее вспыхнули глаза. — Я хочу кое-что попробовать, постарайся ничем ее не отвлекать.

Сказав это, Кэролайн поднялась на колени, и они с Розалин оказались лицом к лицу. Она стала показывать короткие знаки-жесты, которые сама придумала как буквы. Используя этот алфавит, она «написала» слово «роза».

Розалин перевела взгляд с ее пальцев на отца, потом опять посмотрела на цветок в руке. И показала на себя.

Кэролайн почувствовала первый, настоящий прилив радостного волнения. Она быстро вернула руку на уровень глаз девочки и такими же движениями пальцев буква за буквой вывела слово «Розалин».

— Что ты делаешь?

— Показываю ее имя по буквам.

— Что?!

— Ш-ш-ш…

Прошло несколько секунд, а Розалин только озадаченно смотрела на мачеху. Тогда Кэролайн опять медленно вывела ее имя с большим ударением на каждой букве.

Тишина стала оглушительной, даже ветер притих, и Кэролайн, дожидаясь ответной реакции, с трудом заставляла себя оставаться на месте и дышать. Время перестало существовать. И вдруг лицо Розалин озарилось внезапным пониманием. Ее маленький ротик расплылся в очаровательной улыбке, она ткнула себя пальцем в грудь и показала жест, означающий цветок.

Их взгляды встретились. Кэролайн тоже улыбнулась, энергично закивала и тяжело повалилась спиной на землю.

Брент мгновенно заметил перемену в жене. За несколько секунд краска сбежала с ее лица. Кэролайн смотрела на его дочь, не в силах произнести ни слова. Брент быстро поднялся на ноги.

— Что такое, Кэролайн? Что это она сделала?

Она часто заморгала и шепнула:

— Она заговорила со мной…

— Что?!

— О господи, Брент, она заговорила со мной, — ошеломленно повторила Кэролайн, по-прежнему глядя на Розалин, которая стояла перед ними, держась за подол своего голубого платьица и застенчиво улыбаясь.

Граф переводил взгляд с жены на дочь.

— Ты уверена?

— Да.

— Что она сказала? — недоверчиво спросил Брент.

Кэролайн засмеялась и одновременно заплакала, изумленно качая головой.

— Она сказала: «Я цветок».

Кровь застучала в висках графа, и он лишь сумел пролепетать:

— «Я цветок»?

Кэролайн ликующе хлопнула в ладоши, подняла глаза к небу, потом схватила Розалин и крепко-крепко прижала ее к себе.

— Она показала на себя, чтобы сказать «я», а потом сделала жест, которым я научила ее обозначать цветок.

Брент упал перед ними на колени, так как не мог устоять на трясущихся ногах.

— Я не понимаю…

Кэролайн смеялась и плакала, прижимая девочку к груди.

— Она связала «роза» и «Розалин», похожие по написанию и обладающие изысканной красотой.

Кэролайн оглянулась на мужа; ее глаза были полны слез, а бархатный голос дрожал.

— Я не знала, откроется ли ей это когда-нибудь, Брент, но это случилось. Она использовала жест, чтобы общаться со мной, говорить со мной, и если она сказала это, то научится говорить все, что угодно. Она уже понимает.