Большой космос (сборник) - Дэн Шорин

— Ты говорил, что владеешь несколькими языками?

— Я почти полиглот, — гордо ответил Дмитрий. — По работе приходится.

— Да ну? — Ляо сделал вид, что не поверил. — И каким боком лингвистика относится к астрофизике.

— Астрофизика — она что изучает? Поведение астрономических объектов в условном вакууме, так?

— Вроде.

— А во время боевых действий на астрономические объекты всем плевать с высокой колокольни. Звёзды, планеты — всё это туфта, когда идёт война, важно изучать поведение объектов иной категории. Корпуса кораблей, движки, вооружение… Верно говорю?

— Верно, — согласился Ляо. — Но не по теме. Языки-то тут при чём?

— Не форсируй, я тебя уже к этому подвожу. Знаешь, сколько рас производят комплектуху для нашего флота? И у каждой детали собственные характеристики, каждая, по сути, уникальна. Так вот, если астрофизик не сможет прочитать, что на движке написано, такой корабль долго не проживёт.

Ляо почесал затылок, потом сделал кульбит через Дмитрия и подплыл к крошечному иллюминатору.

— А что на антрийском корабле написано — прочитать можешь?

— Легко. Покажи где.

— А вон там, — Ляо ткнул пальцем в сторону кривого иероглифа, примостившегося между пульсовой батареей и пылевой пушкой.

— Это название корабля, — отозвался Дмитрий.

— Ежу понятно, что название. Ты переводи, что оно означает.

— Вон та вертикальная полоса с точкой внизу — символ рождения, будущей жизни. Её можно перевести как зерно или семя — всё, что может дать росток. А треугольник наверху обозначает страх.

— «Зерно страха», говоришь? — задумчиво спросил Ляо.

— Или «Семя страха», — ответил Дмитрий. — Но скорее таки зерно. Это линкор из серии буйволов — быстрый и мощный — Антрия поставила их на поток в начале войны.

— Пафосно, — фыркнул Ляо. — Говорят, на пафосе вся Антрия держится.

— Я думал, на линкорах.

— Линкоры они пускают в ход, когда пафос не помогает.

— То есть практически всегда?

— Ну да, — согласился Ляо. — Линкоров у них почти столько же, сколько и пафоса. А то бы их давно истребили. Та же Империя. Или мы. Или Блейк Компании. Или Вальхалла. Или Консорциум. Или Торговая Федерация. Пафоса не любит никто.

— Эх, объединиться бы нам всем и врезать по антрийским планетам, — тяжело вздохнул Дмитрий. — Кучей мы бы их разом задавили.

— Никто не хочет терять свои планеты в этой войне, каждая раса надеется, что уж её-то точно пронесёт. Потому нас громят поодиночке.

— Но разве нельзя договориться? — Дмитрий по-турецки уселся на борт, который стал теперь полом.

— А ты пробовал когда-нибудь, друг Дмитрий, договориться с ургоидами из консорциума? Или с Торговой Федерацией, про которую до сих пор в окрестностях галактического ядра страшилки рассказывают? Шкурные интересы в большой политике всегда превалируют. Свой скафандр всегда ближе к телу.

Дмитрий согласно кивнул. Потом спросил:

— Как думаешь, сколько дней нам осталось? Два? Три?

— У антрийцев спроси. Вот пригонят мобильную станцию слежения, тут-то нам и конец настанет. Все невидимки кончают одинаково. А когда это произойдёт — одному антраксу ведомо. На другие варианты развития событий я бы на твоём месте не рассчитывал. Если, конечно, не случится чуда.

Чудеса бывают и со знаком минус. Спустя три часа Дмитрий и Ляо ощутили это на своей шкуре, когда микрометеорит врезался в корпус зонда. Они не умерли сразу только потому, что были в скафандрах. Воздух из зонда улетел в пустоту, Ляо и Дмитрий синхронно зажмурились.

— Мы ещё живы? — спросил Ляо через минуту.

— Движки-невидимки с утроенным запасом прочности. Пока антрийцы нас не видят, мы будем жить.

— Основной двигатель цел? Можем незаметно ускользнуть?

— Без понятия.

— Ты астрофизик или где?

— Ты в курсе, что предлагаешь? — Дмитрий прищурился так, что это было видно даже через рифлёное стекло гермошлема. — Дезертировать. Слинять с поля боя. А потом вражеский линкор уйдёт в гипер, и командование не будет знать, где он в следующий раз объявится.

— Альтернатива — наша смерть, — спокойно сказал Ляо.

— Военный трибунал и дизель — вот твоя альтернатива.

Ляо подошёл к трещине в борту и выковырнул из неё кусочек металла, который, по всей видимости, и стал причиной катастрофы.

— Представляешь, друг Дмитрий, какой-то маленький кусочек металла станет причиной нашей смерти.

— Брось метеорит и не дуркуй, — сказал Дмитрий. — Рано или поздно это должно было случиться.

— Это не метеорит, друг Дмитрий.

— Знаю, это нервы. Какой ты, на фиг, пилот, если успокоиться не можешь.

— Я говорю, это не метеорит. Здесь что-то написано.

— Гонишь, — расстроился Дмитрий. — Крыша на почве страха едет.

— Читай, если не веришь, — Ляо протянул Дмитрию небольшой шарик. — Ты же у нас филолог, друг Дмитрий.

Дмитрий взял у Ляо метеорит. Лицо его вытянулось.

— Ну, читай, друг Дмитрий.

— Это на староимперском.

— И что там написано? Не томи!

— Без понятия, Ляо.

— Ты же полиглот. Не шути так со мной.

— Империя никогда не поставляла нам технику. Я не секу в староимперском. Совсем.

— Ты понимаешь, друг Дмитрий, что это может быть стратегическая информация, способная переломить ход войны. Что если где-то рядом находится законсервированный склад имперской техники?

— Предлагаю, связаться с базой, там разберутся.

— А враги нас запеленгуют и по стенке размажут. Давай лучше незаметно покинем систему, благо и повод есть? Что скажешь, друг Дмитрий?

— И оставим сокровища империи, если конечно они есть, на разграбление антрийцам?

— Что ты предлагаешь?

— Выйти в эфир и начать шифрованную передачу, что нами обнаружена имперская база.

— А потом, друг Дмитрий?

— А потом читать молитвы грибу-создателю. Даже рэндом здесь не рулит — антрийцы тупо сильнее.

— Ты дурак?

— Я патриот.

— Друг Дмитрий, это синонимы.

— Ляо, ты трусишь?

— Реально смотрю на вещи.

— Ляо, а это не синонимы?

— Поступай как знаешь, друг Дмитрий. Встретимся на небесах.

Дмитрий обогнул Ляо и включил передатчик. Клавиатура слегка вибрировала под пальцами, когда астрофизик набивал текст сообщения. «Обнаружен артефакт времён расцвета империи. На орбите находится линкор Антрии, из серии Буйволов, имя собственное „Зерно страха“. Прощайте братья. Слава Синдикату!» А потом закрутилось.

Как известно, сообщения в подпространстве передаются практически мгновенно. Стоит только нажать клавишу Enter на консоли передатчика любого из кораблей, в тот же миг в штабе армии начинает мигать красная лампочка. Какое-то время, правда, занимает контроль отправленных/полученных пакетов, но по сравнению с вечностью эти доли секунды не имеют смысла. Дмитрий ткнул пальцем в прямоугольную клавишу, и перевёл взгляд на висящий перед иллюминатором антрийский линкор. Медленно, как во сне, на нём стала подниматься орудийная заслонка.

— Прощай, друг Дмитрий, — произнёс пилот.

— Прощай, Ляо. Рад был служить рядом с тобой.

Заслонка ещё не успела принять боевое положение, как из подпространства появились штурмовики. Дмитрий скользнул взглядом по обтекаемым корпусам с эмблемами Синдиката на борту и понял, что шансов нет. Слишком мало было штурмовиков, слишком неравными оказались силы. Четырнадцать юнитов этого класса в принципе не способны критически повредить тяжёлый линкор. При всём желании.

— Зачем они полезли, — простонал Дмитрий.

— Они поверили тебе, — ответил Ляо, прищурившись. — И решили сложить свои головы на благо Синдиката. Патриотизм заразен.

Когда штурмовики сделали первый залп, у Дмитрия появилась надежда. Импортные лазеры, стоящие на штурмовиках почти не уступали антрийским, а ракеты оказались на удивление эффективны, одна из них даже достигла корпуса вражеского линкора, разворотив ему весь бок. Но ответный залп «Зёрна Страха» поставил всё на свои места. Отчаянная атака Синдиката захлебнулась.

— Пусти, — судорожно выдохнул Ляо и бросился прогревать двигатели.

Дмитрий понял задумку пилота — удрать под шумок, пока идёт бой. Разведзонд Синдиката считался гражданским судном, а поэтому антрийские компьютеры будут выцеливать его в последнюю очередь.

— Нет, — сказал он твёрдо.

— Что такое? — пилот озадаченно посмотрел на астрофизика. — Мы ничем им не поможем, надо покинуть систему.

— Рано сматываться, — астрофизик улыбнулся. — Пинг-понг помнишь? Просчитаешь траекторию, чтобы наш зонд свалился прямо на пульсовые зенитки?

Ляо понимающе хмыкнул.

— Восточный ветер принесёт нам покой.

Катапульта включилась в последний момент. Ляо и Дмитрия выбросило куда-то в сторону, а потом закрутило. В скафандре стало нестерпимо жарко, астрофизика вырвало, в боку кольнуло. Обгорелый остов зонда упал прямо на пульсовую батарею, корёжа антрийские зенитные лазеры. В этот момент взгляд Дмитрия упал на появившиеся в системе ещё два линкора.