Я — ярость - Делайла Доусон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— В общем, я с хорошими новостями. Пришлось потрудиться, но я все-таки отыскал Дэвида в учреждении округа. Я приглядывал за ним, чтоб о нем позаботились как следует, чтоб у него не случилось чего… ну вдруг ты переживала.
Он делает паузу и жует, ожидая благодарностей.
— Конечно я переживала! Так здорово, что он в порядке! Спасибо, что позаботился обо всем. Со мной так и не связались…
— Знаешь, мы там немного заняты спасением жизней и нет времени на пустую болтовню. Но у меня и правда хорошие новости! Наконец-то разработали тест на определение Ярости, и первая партия тестов прибудет со дня на день, на этой неделе ждем. Дэвид в списке тестируемых, в числе первых. Если болезнь не подтвердится, я сам отвезу его домой.
У Челси внутри все обрушивается, ноги немеют, голова начинает кружиться, но она старается не подавать виду.
— Это просто замечательно!
Даже для нее самой очевидно, насколько фальшиво звучит это восклицание. Хантли явно доволен отсутствием радости, ведь это подтверждает то, что ему и так уже известно про Челси, — она дерьмовая жена.
— Значит, будешь рада его возвращению?
— Конечно!
На самом деле она размышляет, что если Бог существует, то у нее сейчас просто обязан случиться приступ Ярости, чтобы по заслугам воздать этому уроду, который сделал еще тяжелее ее и без того кошмарную жизнь. Он всерьез полагает, что жертва домашнего насилия должна целовать ноги мужчине, который над ней издевался, — вместо того чтобы каждый день благодарить небеса за то, что он исчез из ее жизни. Челси подыгрывает лишь потому, что Чед вполне способен выдумать липовую причину для ареста, или подбросить ей наркоту, или сказать, что она проявила агрессию или что у нее самой Ярость, — и в итоге девочки останутся совсем одни.
— И его вакцинируют, конечно, — как бы между делом сообщает Чед.
Челси вскидывает голову, и Хантли самодовольно улыбается: наконец-то он привлек ее внимание.
— Уже есть вакцина?
— Ага, ты не слышала? Сегодня утром объявили, была большая пресс-конференция. Ее изобрел какой-то студент колледжа. Конечно, стоит безумных денег, так что ее могут позволить себе только богачи, но Брайан за все платит. Вы знакомы с нашим общим приятелем Брайаном, да? Он ведь адвокат, так что он взялся за дело Дэвида, общался с криминалистами из лаборатории, изучал улики. Мне вот интересно, вдруг у Дэвида все же нет Ярости? Мне кажется, в один прекрасный день это станет преступлением — вешать на людей обвинения в Ярости, если на самом деле у них ее нет.
— Он напал на меня, и у него была бейсбольная бита… — дрожащим голосом начинает Челси.
— Бита для софтбола, принадлежащая школьнице, — перебивает Хантли. — К тому же он ведь не ударил тебя битой, верно? Он говорит, что пошел за ней, когда ты заперлась в ванной и принялась врать по телефону. Люди, у которых Ярость, так не делают, они не бросают жертву, чтобы найти оружие.
— Они не пытаются найти оружие побольше, чтоб ударить посильнее — ты это хочешь сказать? Так что же это за люди, которые так поступают?
Из-за темных очков нельзя сказать, куда он смотрит и о чем думает. Челси видит перед собой только напряженный, заросший щетиной подбородок, который яростно двигается, гоняя туда-сюда розовую жвачку. Стоит полуденная жара, и от запаха корицы тошнит.
— Да, будет интересно, — повторяет он. — Будь осторожна, Челс.
— Обязательно буду, офицер Хантли.
Она смотрит, как он неторопливо шагает к машине, хмуро оглядывает ее двор, будто он весь из себя такой большой, и важный, и не одобряет такой беспорядок. Двор порядком зарос, потому что им нечем платить ландшафтному дизайнеру, но гневные письма из ассоциации домовладельцев — наименьшая из ее проблем. Если так посмотреть, то они далеко не единственные. Многие дома на их улице выглядят запущенными, один даже наполовину сгорел и заброшен. На чьем-то участке прямо посередине цветника лежит перевернувшаяся машина. Люди не готовы становиться легкой добычей для заболевших Яростью (или для комаров, переносящих болезнь), поэтому те, кто работает на улице, значительно подняли стоимость услуг, чтобы покрыть дополнительные риски.
Судя по статьям в интернете, экономика кардинально преобразилась, куда сильнее, чем в период ковида. Никто не ходит в кафе, поэтому те заведения, которые еще открыты, делают доставку на дом. Онлайн-бизнес растет как на дрожжах, и почти всё приносят (в обычных картонных коробках или продуктовых сумках) совсем уже отчаявшиеся служащие в фирменных футболках. Маленькие семейные лавочки в центре города закрываются, потому что никто больше не ходит по улицам. Богачи, такие как мать Челси, бегут на север, надеясь спастись от комаров, или же прячутся за заборами, за высокими стенами, за воротами в тропических райских уголках, опрыскивают дома от комаров, нанимают частную охрану и оплачивают доставку заказов дронами.
Приспосабливайся — или умрешь.
Челси тоже надо как-то приспособиться и выжить, потому что ей нельзя оставаться в доме, куда в любой момент может вернуться Дэвид. Либо он ее просто убьет, либо заберет дочерей и вышвырнет из дома, либо узнает, что у нее Ярость, и с огромным удовольствием сдаст в полицию, полюбуется, как она завалит тест, а сам получит вакцину в подарок от друга.
Ей в голову приходит только одно, и… о боже, мать твою, как же не хочется этого делать.
Она возвращается в дом. Обратно в затхлую комнату, где прожила урезанной жизнью последние несколько недель, мучаясь от страха и желая обезопасить своих девочек. Забавно, как ее позолоченная клетка ужалась до размеров спальни.
Челси долго стоит под душем. Приносит из гаража фен, чтобы уложить волосы, наносит макияж, надевает одежду приятно-пастельных тонов и красивые босоножки. Втайне радуется, что ногти на ногах она не красила в так обожаемый Дэвидом красный цвет.
«Обе сходите в душ и оденьтесь красиво, — пишет она Элле. — Мы поедем к бабушке».
16.За завтраком Патрисия сидит с Рэндаллом, ковыряясь в том, что Роза приготовила под видом омлета из яичных белков, пока муж болтает об их
