Смерть за кулисами (в сокращении) - Питер Ловси

Докинз самодовольно осклабился:

— Будьте добры, продолжайте. Это так познавательно.

— С того момента, как вы с Дениз вновь встретились в театре и ей показалось, что вы знакомы, ей угрожала смертельная опасность. Вы невероятно тщеславны. Вашим триумфом стала служба в полиции после отбытого тюремного заключения. Я видел ваше личное дело: вас приняли в Хэндонский полицейский колледж только благодаря вранью и фальшивым рекомендациям. Восемнадцать недель подготовки, четыре года с сержантскими полосками — и вы уже нацелились на уголовный отдел. А тут и шанс подвернулся: заместительница начальника полиции записалась в театральную группу БЛОГ, хореографом которой являетесь вы.

Докинз ухмыльнулся:

— Говорят же, что хорошо пляшет тот, кому подыгрывает удача.

— Однако то, что знала Дениз, могло разом уничтожить все ваши достижения. От нее требовалось избавиться. Вы придумали способ выдать убийство за самоубийство. И подстроили искусную ловушку. Первым делом вы вооружились рогипнолом. Возможностей у вас было хоть отбавляй: вы участвовали в изъятии рогипнола у посетителей ночных клубов.

— Домыслы.

— Мы обнаружили улики в гримерной номер одиннадцать.

— Мою причастность к ним вы не докажете.

— Докажет экспертиза. Но вернемся к ловушке, в которую вы заманили Дениз. Вы отправили ей некое сообщение, приглашая заглянуть в театр вечером во вторник, когда все разойдутся. Видимо, пообещали раскрыть истинную причину инцидента с Клэрион. Несчастная была так встревожена, так боялась, что совершила ужасную ошибку, гримируя Клэрион, что сразу клюнула на приманку, надеясь, что ей представится шанс реабилитироваться. Местом встречи была выбрана гримерка номер одиннадцать. Расположение комнат в театре вы хорошо знали, так как уже успели поставить несколько спектаклей БЛОГа. Зная коды замков, вы могли расхаживать по театру как вздумается. Вы встретились с Дениз, подсыпали рогипнол ей в вино, вывели ее на рабочий мостик и сбросили вниз.

— И этого хватит, чтобы прокуратура сочла расследование законченным? — осведомился Докинз.

— Более чем. Мне стало ясно, что в наши ряды затесался предатель. Убийца имел доступ к внутренней информации.

— Например?

— Например, к такой, как звонок из полиции Бристоля и сообщение, что Клэрион покинула больницу. Вы внесли его в компьютер вместо того, чтобы доложить мне напрямую.

— Я действовал согласно инструкции.

— Нет, причина была совсем другой: вы встревожились. Клэрион представляла для вас источник повышенной опасности. Никто не знал, о чем она думала, пока лежала в больнице, и как решила действовать дальше. Вы боялись, что от вашей инсценировки самоубийства не останется камня на камне.

— Несущественно, — отмахнулся Докинз. — Вы по-прежнему не верили в то, что Дениз покончила с собой.

— Именно поэтому вы решили, что пришло время развеять все сомнения. И высказали предположение, что где-то за кулисами может быть спрятана еще одна банка пудры, смешанной с каустической содой. А я отправил вас и Ингеборг поискать ее. В кармане у вас лежала заранее приготовленная предсмертная записка Дениз, которую вы сунули в бутафорскую печь. Блеск. Если бы не один изъян.

— Пресловутые точки, оставленные принтером? — уточнил Докинз.

— Да. Сегодня я рассматривал распечатанные вами документы и заметил скопления точек — точно такие же, как на предсмертной записке. Стало ясно, что ее распечатали у нас в отделе.

— Восхитительно, — бесстрастным тоном отозвался Докинз. Возможно, он и хотел бы изобразить сарказм, но его отклик звучал как признание поражения.

— Вернемся к Клэрион, — продолжал Даймонд. — Из бристольской полиции вам сообщили, в каком отеле она остановилась. И вы позвонили ей туда, верно?

— С чего вы взяли?

— Подсказала логика. Клэрион было совестно вспоминать о том, как она размазала по лицу каустическую соду, не представляя себе, какими будут последствия. Дениз умерла, театру грозило разорение. Клэрион хотелось хоть что-нибудь исправить. Вы узнали, что она намерена во всем сознаться руководству театра и, следовательно, разрушить теорию самоубийства Дениз.

— И как я, по-вашему, поступил?

— Скорее всего, вы намеревались убить ее в отеле, но, как я понимаю, что-то не сложилось — может, вы заметили камеру видеонаблюдения. Как бы то ни было, вы снова сели в машину и последовали за Клэрион в театр. Дождавшись антракта, вы вошли в ложу и задушили Клэрион с помощью пакета, а потом уехали незамеченным.

— И не оставил следов.

— Я бы на это не рассчитывал. Эксперты — народ дотошный, а ДНК — отличное подспорье следствию. — Даймонд помолчал. — Где вы?

Докинз исчез.

Показать фокус с исчезновением проще простого, когда для этого требуется всего-навсего сделать шаг назад, в глубь ложи. Остановить его Даймонд был не в силах. Но и Докинз не мог удрать: к тому моменту все выходы из театра перекрыла полиция.

Даймонд вспомнил еще об одном, более тревожном и срочном деле, и спустился в оркестровую яму. Ступени оттуда вели в артистическую комнату для музыкантов. Там он и нашел Дон Рид, лежавшую на полу и связанную скотчем, как Пиджин.

Она была жива. Докинз оказался неисправимым мошенником и лгал до самого конца.

Вечеринку по случаю последнего представления «Суини Тодда» устроили в «Голове Гаррика». Мюзикл имел огромный успех: более восторженных рецензий о БЛОГе не появлялось за все время его существования. Если критики и сочли хореографию сыроватой, ни один из них об этом не упомянул, сделав скидку на то, что труппа лишилась хореографа еще до завершения репетиций.

Палома на правах консультанта по костюмам убедила Даймонда посмотреть представление и почтить своим присутствием вечеринку.

— Ну как, зрелищно? — спросила она уже в «Голове Гаррика», дождавшись, когда Даймонд выпьет первую кружку пива.

— Очень. И на редкость реалистично, особенно сцены с перерезанием горла.

— Не притворяйся, твои фобии давно в прошлом.

— К счастью, да.

— А то самое дело? Его закрывают?

— Уже закрыли.

— Джорджина рассказывает налево и направо об отважном констебле Пиджине, который задержал преступника прямо у выхода из ложи. Его и Дон Рид представили к повышению.

— Я в курсе.

— Вооруженное подкрепление вообще не понадобилось.

— Точно, — кивнул Даймонд, — а Джорджина рвет и мечет, с тех пор как узнала, во сколько обошлась эта операция — да еще в ночное время, с оплатой по двойному тарифу. Пришлось объяснить: если бы она не настояла на переводе Докинза к нам в отдел, операции удалось бы избежать.

— Ты уверен?

— Докинз все равно совершил бы убийства, но прикрывать их, не имея доступа в уголовный отдел, ему было бы гораздо труднее.

К ним подошел Тайтус О’Дрисколл:

— Не помешаю? Мне не терпится узнать одну вещь. Осматривая театр, мы с вами нашли мертвую крапивницу, и я, к стыду своему, лишился чувств. Более того, мне сообщили, что при осмотре ложи, где убили Клэрион, вы обнаружили вторую бабочку.

— Правильно.

— Вопрос в следующем: убийца имел какое-нибудь отношение к этим бабочкам?

— Вы спрашиваете, он ли принес бабочек на место преступления? — Даймонд задумался. — Если хотите знать мое мнение, Тайтус, бабочки сами нашли сюда путь. Это вполне естественное событие — или сверхъестественное, в зависимости от точки зрения. И я, кажется, догадываюсь, которой придерживаетесь вы.

Тайтус улыбнулся.

Питер Ловси

Ридерз Дайджест: Ваша жизнь полна событий и приключений — вы служили в ВВС, преподавали английский, занимались легкой атлетикой, живописью, участвовали в подготовке сценариев телевизионных постановок по вашим книгам — и создали поразительное количество детективных романов… Если вспомнить все, что случилось с вами за семьдесят четыре прожитых года, что бы вы назвали своим главным источником вдохновения?

Питер Ловси: Эту честь следует приписать моей жене Джекс. Без ее поддержки, ободрения и мягких побуждений я не стал бы офицером ВВС, не написал бы ни единого романа, не закончил бы ни одного телесценария и не рискнул бы сделаться фрилансером — все эти шаги требовали уверенности в большей степени, чем я располагал в то время. Хочется думать, что и я оказывал на Джекс положительное влияние и способствовал формированию ее личности, но мы об этом никогда не говорили.

Р.Д.: Что послужило толчком к созданию этого романа — может быть, какая-то постановка или особенность театра «Ройял» в Бате?

П.Л.: Это один из красивейших маленьких театров мира, построенный двести пятьдесят лет назад, весь в позолоте и красном бархате. Момент, когда открывается занавес, дар вдовы Чаплина, — это волшебство. Я прожил неподалеку от Бата двадцать лет и видел в этом театре множество спектаклей. Мне особенно запомнились комедии Алана Эйкборна, но я бы не стал утверждать, что именно они вдохновили меня на написание этого романа.