Мой любимый принц - Паола Маршалл

Коби позволил себе улыбнуться. Его синяки начали проходить, и к нему вернулось его обычное самообладание.

— Этот разговор кажется мне преждевременным, — холодно заметил он. — Кто знает, а вдруг адвокат сэра Рэтклиффа сотрет нас всех в порошок?

— Именно по этой причине принц захотел поблагодарить вас сейчас. А теперь о другом. Мне сообщили, что инспектор Уокер из Скотланд-Ярда причиняет вам беспокойство в связи с пропажей бриллиантов Хиниджа. В моих силах заставить его замолчать. Однако с сэром Рэтклиффом, который во всеуслышание обвиняет вас в краже и клевете, я ничего не могу поделать. Ему я рот не заткну, а Уокеру — можно.

— Не волнуйтесь об инспекторе Уокере, — беззаботно ответил Коби. — Мы с ним пришли к соглашению. Он больше не считает меня вором. Мое дело закрыто. — И он ослепительно улыбнулся.

Бьючамп медленно произнес:

— И больше он ничем вам не досаждает?

Коби вскинул брови.

— Чем он может мне досаждать, сэр? Конечно, нет.

— Я знаю, что он занимается поиском убийцы из Ист-Энда. Я надеялся узнать об аресте… одного человека…. Это могло бы решить все наши проблемы, но, как я слышал, доказательства найти очень трудно.

— Так всегда и бывает, ведь мы живем не на Диком Западе и не в стихах Льюиса Кэролла. Помните, сэр? «Я и суд, я и следствие, — Цап-царап ей ответствует» [3] . Жизнь была бы намного проще, если бы не ограничения, которые мы сами на себя накладываем. С другой стороны…

— С другой стороны, — огрызнулся Бьючамп, — мы можем отправить на виселицу невиновного!

Коби кивнул. Его удивило, что Бьючамп знает о причастности сэра Рэтклиффа к убийствам девочек. Но известно ли ему, что это Коби Грант поджег притон на набережной и стал косвенным виновником гибели Хоскинса?

После этого приход Уокера не стал для Коби неожиданностью.

— Недолго ждать осталось, мистер Дилли, — радостно объявил он. — Простите, сэр. Но я привык думать о вас как о мистере Дилли.

— Незачем извиняться, инспектор. Если бы я был законнорожденным, то носил бы очень похожую фамилию. Но если хотите, можете называть меня Грантом. «Сэр» — слишком громко звучит для обычного фокусника.

Эта нехитрая шутка вызвала у Уокера улыбку.

— Кстати, о фокусниках. Я недавно встретил на улице Угольщиков отца Ансельма, и он сказал, что вы собираетесь выступить перед детьми на рождественском представлении.

— Так и сказал? — Впервые улыбка Коби была искренней. — Надеюсь, он вас пригласил, инспектор? Если нет, то я приглашаю. Клянусь, на этот раз я не стану звать на сцену ни вас, ни ваших подчиненных!

— Ага, а я приведу жену. Она обожает фокусы.

Коби всегда знал, что спасение человеческой жизни накладывает определенные обязательства и на спасителя, и на спасенного. Он уже сам не понимал, кто у кого в долгу!

— Но я пришел не за этим. Я выследил второго. Мэйсон — мелкий мошенник, а не убийца, как его мертвый приятель. Его запугать не трудно. Есть и другие свидетели. Пускай сэр Рэтклифф побережется: мы его прищучим, если не за одно убийство, так за другое. Но сначала он успеет выступить в суде. Вы готовы к тому, что он может на вас вылить?

— Он интересовался моим прошлым?

— Так я слышал. Кто предупрежден, тот вооружен. Так что будьте готовы ко всему.

— Я это учту, инспектор.

— Не сомневаюсь, мистер Дилли. В суде вам могут пригодиться все ваши таланты. Сэр Альберт Паркер — сущий дьявол. Я видел его в деле.

О том же его предупреждали и Бьючамп, и собственный адвокат. «Истина в том, что повторено трижды подряд», — написал его любимый автор, Льюис Кэролл, и об этом не стоило забывать.

Дина не поверила Виолетте, хотя та уже в третий раз заявила, что у Коби роман с Сюзанной Уинтроп. Когда сестра приехала на Парк-Лейн, ее буквально распирало от желания поделиться новостями.

— Ты не слышала, моя дорогая? Сюзанна Уинтроп потеряла ребенка. Так до сих пор и не ясно, кто был отцом — Аполлон или сэр Рэтклифф.

Свою отравленную стрелу Виолетта выпустила за чайным столом. Она была такой же блистательной как обычно, но на ее лице уже появились признаки увядания. Этим и объяснялась ее ненависть к Дине, которая не только отбила у нее Коби, но и превратилась в ослепительную красавицу.

Дина отодвинула чайник и встала. В ее голосе было столько же льда, как в голосе ее мужа, когда он злился. Позже Виолетта пришла к выводу, что этому трюку Дина научилась у него.

— Учти на будущее, Виолетта, я не собираюсь выслушивать оскорбительные замечания в адрес моего мужа в его доме и в моей собственной гостиной. Я не верю ни единому твоему слову. Я не знаю и не хочу знать, кто был отцом несчастного ребенка Сюзанны, но я уверена, что это не Коби. Если ты хочешь и дальше появляться в этом доме, тебе придется воздерживаться от подобных высказываний.

Виолетта открыла рот… и снова его закрыла. Лицо сестры было неумолимым. Без сомнению, этому она тоже научилась у Коби.

— Ну что ты, Дина, — с недовольной гримасой сказала она. — Зачем поднимать шум по пустякам? Я всего лишь пересказываю последние новости… я же не утверждаю, что это правда!

— Что ж, у меня нет желания их выслушивать. Ненавижу сплетни. Лучше бы ты посочувствовала бедной Сюзанне. Я знаю, как сильно она хотела этого ребенка.

Только теперь Дина догадалась, что той женщиной, которую любил Коби, и которая отвергла его из-за разницы в возрасте, была Сюзанна. Теперь она была уверена, что Коби сказал ей правду, и что его связь с Сюзанной прекратилась много лет назад.

Она села и принялась, как ни в чем ни бывало, наливать чай. Впервые ей удалось одержать верх над Виолеттой, и обе они понимали, что отныне в их отношениях диктовать условия будет Дина.

О, да, круговорот времен нес с собой отмщение… не только для Коби, но и для Дины.

Девятая глава

В день начала слушаний по делу о клевете Нью-Йоркские газеты вышли с кричащими заголовками о том, что мистер Джейкоб Грант заработал баснословное состояние на фондовой бирже.

Впоследствии Дина с удивлением поняла, что Коби, «сражаясь» с Уокером, противостоя проискам сэра Рэтклиффа и улаживая тысячи других дел, как ни в чем не бывало, продолжал приумножать свой колоссальный капитал.

Американские газеты писали о нем: «Принц Доллар, светский человек, друг принца Уэльского и законодатель мод». А теперь он готовился войти в число богатейших людей мира, хотя ему еще не исполнилось и тридцати лет! Журналисты захлебывались от восторга.

На следующий день новость достигла Лондона, и подстегнула ажиотаж, вызванный иском сэра Рэтклиффа. Подавляющему большинству любопытных (а любопытство было огромным) пришлось довольствоваться сообщениями прессы. В зал суда пускали только по билетам, и львиная доля билетов досталась родственникам и друзьям судьи! Пришлось выделить и места для свиты и друзей принца.