Русский батальон: Война на окраине Империи - Роберт Фреза

Хотя лично ей еще не довелось успешно провести ее, Солчава обладала превосходными навыками хирурга и целеустремленностью; очевидно, эти качества дополняли друг друга. Подумав об Антоне, она твердо решила, что Михаил Реммар будет ходить.

Реммар сознавал, что попал в надежные руки. Если Солчава сказала, что он будет ходить, он будет ходить. Особенно потому, что ротный сержант Леонов, второе «я» Полярника, не принимал никаких отговорок.

Когда Солчава получила результаты анализа и начала аккуратно складывать инструменты, явился рассыльный с приказом собирать вещи.

Когда Наташа вошла в кабинет Мур, на лице отражались все ее чувства, хотя она и старалась принять бесстрастный вид.

— Подполковник Мур, я хирург… Будьте любезны объяснить мне, почему я направлена в батальон? — сказала она.

— Девуку провел у Верещагина тридцать месяцев. Его нужно сменить, — ответила Мур. Прежде чем он забудет, с какого конца берутся за скальпель, подумала она про себя. И добавила: — Если Магомет не идет к горе, сама гора отправится к Магомету.

— Значит, подполковник Верещагин потребовал этой замены? — резко спросила Солчава.

— Наташа, Варяг даже не узнает, что Девуку сменили, пока ты не выйдешь из самолета.

— Мне трудно поверить, что вы задумали эту перестановку по причине, которую сейчас назвали.

— Конечно. Ты права, Наташа. Что ты думаешь об Антоне?

Стройная женщина запнулась, обезоруженная ее словами.

— Не знаю… Я видела его всего дважды — когда мы танцевали «казачок» в моей палате и еще когда вы страшно смутили его.

В ее словах сквозило осуждение. «И это уже не в первый раз». Лицо Мур на мгновение осветила радость. «Ведь верно — он тогда сморщился, как от боли». Ее голос внезапно смягчился, сделался почти робким:

— Пожалуйста, Наташенька, расскажи! Солчава на мгновение задумалась:

— Он показался мне очень хорошим человеком. Казался застенчивым, очень тихим, очень русским. Хорошо танцует.

Мур хмыкнула:

— Люди не часто называют Антона «хорошим человеком». А его мать была карело-финкой. Если напоить как следует, он начнет цитировать «Кале-валу».

— А «казачок»? — спросила Солчава.

— Батальонная традиция. Если хочешь увидеть Антона с лучшей стороны, подари ему семьсот красных роз на Первое мая. И ты поймешь.

Она улыбнулась своим мыслям.

— А ты когда-нибудь видела Хигути в кильте и пледе? Удивительное зрелище — японский пехотный офицер, командир батальона гуркхов, одетый как шотландский горец!

Солчава не ответила. Мур нашла нужным развить свою мысль.

— Наташенька, ты должна кое-что понять, если собираешься остаться. У каждого батальона есть свое лицо. Посмотри на подразделение Кимуры: они зимой снег не найдут! А ребятам Антона, с тех пор как я знаю их, всегда сопутствовал успех — а я их знаю очень, очень давно.

Она, сама того не замечая, теребила волосы.

— Ты знаешь, что он поддерживал Новую Сибирь во время беспорядков? Я полагаю, нет.

— Нет, я не знала этого.

— Один из тщательно хранимых секретов Его Императорского Величества. Глупо было посылать его туда. И только глупец мог предположить, что он будет повиноваться приказам. У Антона много грехов, но зря жертвовать людьми он не станет. — Она опустила подбородок на пальцы, сплетенные мостиком. — Конечно, он не долго терпел это безобразие. Исид-зу назначил к ним штабного офицера. Через четыре часа у этого офицера произошел несчастный случай с пистолетом. Заместитель Антона явился в кабинет Исидзу, закрыл дверь и сказал, что в батальоне больше пистолетных патронов, чем людей в его штабе.

Батальон Верещагина выказывал не очень-то много преданности всяким ассамблеям и адмиралам. Люди сражались потому, что им приказал Верещагин. Интересно, подумала Мур, что скажет Линч, если Антон в один прекрасный день прикажет своим прекратить огонь? Она уронила руки на стол и рассмеялась, словно услышала нечто невероятно остроумное. Она хохотала до слез.

Почувствовав слабинку, Солчава вновь перешла в атаку.

— Подполковник Мур… — начала она так осторожно, словно боялась сорвать голос.

Мур выпрямилась, расправила плечи. Глаза ее уже были сухими. Она приняла торжественный вид, словно собираясь посвятить Наташу в некую тайну.

— Тебе нужно быть на виду, Солчава. Кроме того, мне нравится Антон. Кстати, ты тоже. Это один из моих многочисленных грехов. И учти, мы пробудем здесь долго. Очень долго.

Солчава начала было что-то говорить. Подполковник перебила ее.

— Я говорила Антону то же самое, — продолжала Мур ровным тоном. — У Девуку хорошее оборудование, все, что потребуется от тебя, — работать. Возьми у Молли копию приказа и сегодня же отправляйся. И еще одно устное распоряжение: запомни все, что скажет Антон, когда обнаружит, что ты сменила Девуку. Я дорого заплатила бы, чтобы увидеть, как он вытаращит глаза.

Она замолчала и плотно стиснула губы.

— В этом батальоне у меня пятьдесят дочерей, и ты — единственная, кого я могу пристроить до того, как все развалится. Боюсь, этого не миновать.

Вторник (11)

Если Верещагина можно назвать головой, батальона, то Малинин вполне подходил на роль его сердца. Совместное чаепитие на рассвете с батальонным сержантом было ритуалом, которым Верещагин никогда не пренебрегал; только так зачастую можно вытянуть из него информацию. Услышав стук в дверь, Антон чуть приподнял бровь. Беспрецедентное вмешательство!

Войдя, Тимо Хярконнен коротко доложил новости, после чего его отправили разыскать Харьяло и Евтушенко. Верещагин прищурился и осторожно поставил стакан. По лицу Малинина ничего нельзя было прочесть.

— Знаешь, где эта школа? Отправляйся туда. Присмотри за Ёсидой и начни организовывать гражданское население. Я хочу знать мнение Рауля и Рет-тальи, — быстро и четко скомандовал Верещагин. Малинин кивнул и поднялся; лицо его по-прежнему было непроницаемым.

Минутой позже, в Йоханнесбурге, Симадзу спросил:

— Госпожа Брувер, кажется, вот этот костюм принадлежит вам? — По правде говоря, другой одежды в пределах видимости и не было.

Ханна не пыталась скрыть правду от аса разведки. Она взяла у него накидку.

— Пожалуйста, следуйте за мной. Вертолет из Претории заходит на посадку, и необходимо, чтобы вы и я присоединились на его борту к капитану Санмартину. Меня известили, что группа наемников захватила начальную школу и взяла заложников из числа преподавателей и учеников. Необходимо предотвратить волнения среди местных жителей и попытки вмешаться в ход операции. Одно время вы там преподавали. Потребуется ваша помощь.

В каком-то оцепенении Брувер позволила отвести себя на грунтовую посадочную полосу перед бункером 3-й роты.

Войдя, Харьяло заметил в углу рассевшегося на полу Евтушенко.

— В чем проблема, Антон? Пожар, потоп, враги? — обратился он к Верещагину.

— Последнее. Оставшиеся в живых наемники, раньше подчинявшиеся Чокеру, захватили начальную школу Луиса Тригардта. Они взяли заложниками сорок семь детей и восемь преподавателей. До этого они дохли от голода в лесу. У них плохой источник информации. Ребята требуют, чтобы им предоставили возможность покинуть планету и какую-то несуразную сумму. Кроме военных кораблей и «Сокаку», на орбите нет ничего, а мне говорили, что до Земли отсюда лететь и лететь.

— Это связано с убийством в ковбойских землях?

— Сомнительно. Мне нужно, чтобы ты взялся вести переговоры.

— А ты останешься и будешь отвлекать адмирала, пока не подключится полковник Линч?

Верещагин кивнул.

— Кто послан на укрепления?

— Тихару ведет туда взвод Пера Киритинитиса. Юрий будет там. Используй Тихару, если сочтешь нужным, но присматривай за ним. Он мечтает пройти победным маршем с мечом в руке. Я потратил чертову уйму времени, разубеждая его.

— В самом деле?

— Я привык, что мои приказы выполняются.

— Помнится, ты приказал Юрию пристрелить его, если он не будет держать язык за зубами, и мне ты говорил то же самое. А кто будет гладить по головке буров? Они же небось бьются в истерике!

— Бурами занимается Юрий.

— О боги! Он же только подольет масла в огонь! Поручи это Раулю, он может быть прекрасным дипломатом, если захочет. Это, наверно, от долгого общения с Кольдеве.

— У него своя задача. У Симадзу и Брувер тоже. Ханна там преподавала.

— А у меня своя задача. Какая?

— Снаружи тебя ждет Томас. Буханов сбросил все, что может вам понадобиться. Вступите в переговоры.

— Я доведу их до слез. — В дверях Харьяло, направлявшийся к ожидавшим его Томасу и «Воробью», столкнулся с Санмартином.

— Рауль, ты ознакомился с положением? — спросил Верещагин. Санмартин кивнул.