Является ли "анархо"-капитализм разновидностью анархизма? - Йен Маккей

Поэтому, очевидно что «анархо»-капиталистическая система соответствует критериям Вебера о монополии на установление определенных правил на данной территории. «Всеобщий либертаринский свод законов» это монополия и владельцы собственности определяют правила, которые действуют на их собственности. Более того, если правила, которые устанавливают владельцы собственности подчиняются правилам, содержащимся в монополистическом «всеобщем либертараинском своде законов» (например, что они не могут запретить продажу и покупку определенных продуктов – таких как защита – на их собственной территории) тогда «анархо»-капитализм определенно соответствует определению Вебера государства (Айн Рэнд описывала это как институт «который имеет эксклюзивную власть навязывать определенные правила поведения на данной географической области» [Capitalism: The Unknown Ideal, p. 239]) так как его свод законов побеждает желания владельцев собственности делать то, что они хотят на своей собственности.

Поэтому, неважно как вы на это смотрите, «анархо»-капитализм и его защитный рынок продвигает монополию максимальной решающей силы на данной территории. Для анархистов очевидно, что «анархо»-капиталистическая система это государственная система. Как мы заметили, она также является государством в «анархо»-капиталистической теории.

Так, в эффекте, «анархо»-капитализм имеет разные сорта государств, одно в котором боссы нанимают и увольняют полицейских. Как замечает Питер Сабатини (в Libertarianism: Bogus Anarchy), «внутри либертарианства, Ротбард представляет меньшинство, которое призывает к тотальному устранению государства. Однако утверждения Ротабрда о том, что он анархист, быстро аннулируются, когда показано, что он только хочет конца публичного государства. На его место он предлагает бесчисленные частные государства, с каждым человеком, поставляющим свою полицейскую силу, армию, и закон или покупающий эти услуги у капиталистических поставщиков… Ротбард не видит ничего плохого в накоплении богатства, поэтому люди с большим капиталом будут неизбежно иметь большую принудительную силу в своем распоряжении, точно также, как они имеют сейчас».

Далеко от отмены государства, «анархо»-капиталисты только хотят приватизировать его – сделать его подконтрольным только капиталистическому богатству. Их «компании» производят те же самые услуги что и государство, для тех же самых людей, таким же способом. Однако, есть незначительное различие. Владельцы собственности смогут выбирать между соревнующимися компаниями. Потому что такие компании наняты боссом, они будут использованы, чтобы усилить тоталитарную природу капиталистических фирм, обеспечивая то, что полиция и законы даже немного не подконтрольны простым людям.

Глядя за пределами «защитных ассоциаций» на сам защитный рынок (как мы обсуждали в предыдущем разделе), это станет картелем и поэтому станет неким образом публичным государством. По природе частного государства, ему необходимо кооперироваться с другими в той же самой индустрии, продвинуться к монопольной сети фирм и установить монополию на насилие в данной области. Используя предположения, используемые, чтобы защитить «анархо»-капитализм, система частного этатизма превратится в публичный этатизм – государство, управляемое менеджерами, подчиняющимися только элите, держащей акции.

Снова процитируем Питера Маршалла, «анархо»-капиталисты «утверждают, что все получат выгоду от свободного обмена на рынке, я в этом не уверен; любой освобожденный рынок спонсирует возвращение в неравное общество с защитными ассоциациями, сохраняющими эксплуатацию и привилегии». [Demanding the Impossible, стр. 565] История и текущая практика подтверждают эту точку зрения.

Вкратце, «анархо»-капиталисты совсем не анархисты, они просто капиталисты, которые хотят увидеть развитие частных государств – государств, которые строго подчиняются своим хозяевам даже без притворства демократии, которую мы имеем сегодня. Следовательно, гораздо более лучшее название для «анархо»-капитализма это капитализм частных государств. По крайней мере мы получим более честную идею, что они пытаются продать нам. Как пишет Боб Блэк в «Либертарианец как консерватор», «По моему мнению анархисты правого крыла просто минархисты, которые хотят отменить государство, к своему удовольствию назвав его каким-то другим именем… Они не осуждают то, что делает государство, они просто осуждают тех, кто делает это».

F.6.5 Какие другие эффекты будет иметь юстиция «свободного рынка»?

Такая система будет опасной просто потому, что помещает большую власть в руки компаний. Как замечает Майкл Тэйлор: «является ли защитный рынок соревновательным или нет, нужно помнить, что продукт является своеобразным: когда мы покупаем машины или обувь или телефонный сервис мы не даем фирмам власть, основанную на силе, но вооруженные защитные агентства, как государства, делают потребителей (своих и чужих) уязвимыми, и, давая им власть мы не можем быть уверены, что они будут использовать ее только для нашей защиты». [Community, Anarchy and Liberty, стр. 65]

Как мы утверждали выше, есть много причин считать, что «защитный» рынок поместит большинство общества (кроме богатой элиты) в «уязвимую» позицию. Одну из таких причин предлагают сами «анархо»-капиталисты. Как они отмечают, капитализм отмечен экстремальным разделением труда. Вместо того, чтобы все имели все навыки, которые им нужны, эти умения распределены в обществе и все (как утверждается) получают выгоду.

В равной степени это относится к защитному рынку. Люди становятся клиентами защитной фирмы, потому что они не могу или не хотят защищать свою собственность и личность. Навыки защиты, поэтому, сконцентрированы в этих компаниях и эти фирмы будут иметь преимущество в опыте и ментальном состоянии (они тренированы бороться) также как, возможно, в оружии. Это значит, что большинство нормальных людей будет в какой-то степени в невыгодном положении, если картель защитных фирм решит вести себя насильственно. Общество разделения труда будет подавлять распространение в обществе навыков, необходимых для длительной войны и так, возможно, обеспечит, что потребители останутся уязвимыми.

Ценой свободы может быть вечная бдительность, но желают ли большинство людей вечно готовиться к войне? Для современного общества, ответ кажется отрицательным, они предпочитают позволить другим делать это (а именно государству и его вооруженным силам). И, мы должны заметить, вооруженное общество может быть вежливым обществом, но эта вежливость происходит из страха, а не взаимного уважения, и поэтому полностью фальшивая и разрушающая душу.

Если мы посмотрим на неравенство в обществе, оно может произвести геттоизацию в «анархо»-капитализме. Как замечает Дэвид Фридман, конфликт между защитными фирмами плох для бизнеса. Конфликт стоит денег в терминах используемого оружия и повышенных («деньги за опасность») зарплатах. По этой причине он думает, что между фирмами будет существовать мирная кооперация. Однако, если мы взглянем на бедные районы с высоким рейтингом преступлений, тогда ясно, что такие районы будут опасным местом. Другими словами, очень возможно что возникнет конфликт. Но конфликт повышает затраты, и таким образом цены. Значит ли это, что районы, больше всего нуждающиеся в полиции, будут также иметь самые высокие цены на принуждение к закону? Так обстоят дела со страховкой сейчас, поэтому возможно мы увидим целые районы, превращающиеся в анархию Гоббса просто из-за того, что высокие цены, связанные с опасными районами, сделают эффективный спрос на услуги правоохранительных органов близким к нулю.

В системе, основанной на «частном этатизме», полиция и юстиция будут определяться силами «свободного рынка». Как показано в разделе B.4.1, правые либертарианцы предлагают, что человек будет иметь мало прав на чужой собственности, и владелец будет законом (возможны ограничения, в некоторой степени, общим либертарианским сводом законов, возможно нет – смотри предыдущий раздел). В этой ситуации, те, кто не сможет позволить себе полицейскую защиту, станут жертвами бродячих бандитов и свирепствующих преступлений, в результате приводя к обществу, где богатые надежно защищены в своих бастионах со своими военными силами, с кучей бедных, толпящихся вокруг них для защиты. Это будет очень похоже на феодальную Европу.

Соревнующиеся полицейские силы будут также пытаться исполнять законы своих спонсоров на территориях, которые не принадлежат им, что приведет к конфликтам, только если все не согласятся следовать «общему либертарианскому своду законов» (как того хочет Ротбард). Если там существуют соревнующиеся своды законов, возникнет проблема, чьи законы выбирать и исполнять, с каждым богатым спонсором охраны, желающим чтобы его закон контролировал всю землю. И, как замечено раньше, если существует один «либертарианский свод законов», это будет «монополией правительства» на данной территории, и поэтому этатизм.