Ахиллес, или Мир Аль-Азифа - Руслан Бурбуля

Схватка сразу разбилась на три участка. Каждый из путников, стал вести свой собственный поединок, рассчитывая только на самого себя. Именно такая тактика, их всех и спасла.

Ахеец сразу смекнул, что копье в данном мясорубке лишь помеха. Не стал он и метаться из стороны в сторону в жажде достать определенного противника. Словно на разминке, тело принялось выделывать геометрически правильные движения… Причем его продолжением стала бронза меча.

Взмах над головой и вот на землю с шипением повалилось извивающееся тело.

Выпад в перед… Пустота.

Поворот на сто восемьдесят градусов с вытянутой рукой… И о прижатый к телу щит насмерть разбивается еще одно тело.

Снова меч разрезал, два мерзко извивающиеся тела.

Прыжок.

Два молниеносно росчерка бронзового лезвия и очередные громко шипящих тела, повалилось на утрамбованную почву.

— Бум. Бум. — Две твари врезались со всей скоростью прямо в центр щита и опали под ноги ахейца безвольными тушками.

Ахиллесу казалось, что стремительный хоровод теней ни когда не закончиться…

Сайра в первые столкнулась с этими хищниками, поэтому и действовать она стала не задумываясь. Защитница решила не применять акробатических трюков. Зато запрет на полное раскрытие воинского искусства ее расы в стычках с любым из видов Аль-Азифа, она тут же отринула, как не целесообразность. Теперь она стала применять все то, чему ее учили на протяжении пятидесяти летнего обучения.

Кхэши окружили тело вурдской самки, сплошным смертоносным сиянием. Ни что сейчас бы не смогло пробить ее оборону. Даже если бы в данный момент, защитница оказалась мишенью для целой когорты лучников, ни одна из смертоносных стрел не достигли бы своей цели. Сейчас, ее тело, было погружено в боевой транс и поэтому реакция и скорость возросли до невообразимых пределов. К тому же, она все время передвигалась. Причем она непросто передвигала ногами меняя свой угол защиты-атаки. Ее тело выгибалось и принимало просто нереальные позы. Со стороны могло бы показаться, что она бестелесный земной дух, который не имеет ни плоти, ни костей.

Вокруг защитницы образовался, что то вроде кровяного водопада. Каждое мгновение, на землю опадали десятки измельченных в кровавое месиво, кусков дурно пахнувшей плоти.

Арест был взбешен. Его тело практически в первые же мгновения боя стало покрыто десятками небольших, но очень болезненных порезов…

Его острые когти, за один взмах тяжелой лапы, разрывали сразу по несколько нападавших. В отличие от защитницы, херувим решил вести воздушный поединок. Мощные прыжки, заставляли его тело взмывать в окружающее пространство, а взмахи прочных перепончатых крыльев, каждый раз сбивали наземь с десяток противно шипящих созданий. Приземляясь на тела своих поверженных врагов, он бесхитростно давил их своим внушительным весом.

Неизвестно! Как бы закончилась это ужасное месиво, если бы на помощь трем созданиям не пришли гоблины.

Еще издали, разглядев в каком положении оказались все трое защитника каравана, глава каравана, словно заправский военачальник, стал отдавать приказы по организации помощи.

— Зажечь факелы!

Приказание было исполнено молниеносно. Кому как не гоблинам знать, что данные твари боятся одного… Огня! Только огненные отблески, сейчас могли спасти, как караван так и три одинокие фигуры, окруженных со всех сторон — тьмой беснующихся бестий.

Гоблины не даром считаются лучшими торговцами Аль-Азифа. По проложенным ими торговым путям, они вдоль и поперек исколесили все земли этого мира. Их раса знала практически все и о всех самых опасных хищниках этого континента.

Два гоблина разожгли в жаровне заранее заготовленные факелы и помчались в самую гущу битвы. Громко выкрикивая всевозможные проклятья и неистово размахивая над головами десятками пылающих прутьев, они стали походить на огнедышащих драконов, ворвавшихся в самую гущу змеевидных тел.

Мигом раскидав во все стороны свои пылающие лучины, они организовали, что то вроде огненного круга, в центре которого оказались все участники непрекращающейся ни на миг кровавой резни.

Как по волшебству, круг в мгновение ока очистился от длиннотелых крылатых гивейнских пресмыкающихся.

Все три война с единодушным выдохом устало повалились на окровавленные куски мяса.

***

Всю ночь вокруг стоянки, горели спасительные огни небольших костров. Благо, что запасливые торговцы, имели на этот случай заготовленный древесный уголь.

Весь караван почти пол ночи занимался тем, что скидывал с уступа целые груды кровавой плоти здешних древесных бестий. По заверению Михруаба, именно здешние драконы считались самыми опасными хищниками этих лесов. Они были плодовиты и прожорливы. Свои гнезда устраивали в кронах здешних исполинов. Так как здешние леса испокон веков не знали ни одного пожара, так как их плоть состояла исключительно из стволов деревьев Маол, которое в силу прихоти одного из здешних богов, были созданы не податливыми для всепожирающего тела огня, здешние хищники боялись только огненных цветков. Странным же было вот что… По словам Михруаба, который повествовал все это сидя у большого центрального костра, эти твари никогда не охотились на границе своих лесных владений.

— Не знаю… Мне кажется, что тому виной здешние жители. Готовясь к великому торжищу, они видать повыгоняли этих рептилий с их гнезд?

После битвы каждому из ее участников пришлось чистить свое тело.

Скинув одежду, человек принялся настойчиво обтирать себя мокрыми тканями, которых ему любезного предоставил глава каравана.

Сайра не обнажалась, но тоже, как и человек, вытерла свою одежду, после чего помыла голову и руки теплой водой.

Херувим принялся чистить свое тело, как и принято у всего семейства кошачьих — при помощи языка!

Аресту досталось как никогда. Вся его лоснящееся шкура оказалось исполосована вдоль и поперек неглубокими, но по его заверению, болезненными порезами.

Осмотрев тело Ареста, Ахиллес успокоился. Он больше не переживал за херувима, так как доподлинно знал, утром от этих порезов на его теле, не останется даже шрамов. Принимая водные процедуры, ахеец отметил, что все окружающие посматривают на него если уж и с не призрением, то по крайней мере не скрывая в своих взорах неодобрения. Еще раньше, херувим посвятил его в мировоззрение всех разумных на счет обнаженного тела. В этом мире, ни одна из разумных рас (за исключением конечно херувимов, сургов и кентавров) не позволяла себе в открытую оголять свое тело и тем более выставлять его на публичное обозрение. Даже гремлины прикрывали свое естество неким подобием набедренных повязок.