Лень, алчность и понты - Игорь Галеев

И в этот момент Афанасий понял, о чем говорит Игорек.

- Но как это осуществлять? - с жаром вопросил он.

- Спроси чего-нибудь полегче, - гость подлил себе чаю.

- А кто вы? - не выдержала Елена.

- Я бы сказал, но боюсь, что ответ будет обидным для вас обоих. Быть может скажу позже, но не сегодня.

Тогда она спросила о другом:

- Откуда у вас лист "близнецов"?

Он постучал пальцем по лбу:

- Отсюда. Я понимаю, что выгляжу личностью загадочной, что так и есть, но в этом виноват я сам. И я, возможно, порчу сценарий своим появлением. Это от того, что меня утомило действие. Да и помочь захотелось.

Лену не удовлетворил такой ответ.

- Вы охотитесь за бумагами Иоанна Грозного? - бесстрашно спросила она.

Тут сдержанный Игорек заразительно расхохотался.

- Я уже слышал эту байку, - повеселев, объяснил он, - этот сундук действительно можно было бы назвать "сундуком мертвеца", но Грозный к нему не имеет отношения.

- Ты что, все рассказал? - спросила она Афанасия.

- Да нет, я рассказывал Игореше.

- А он мне, - подхватил Игорек и пояснил ей: - Игореша, в некотором роде, мне родственник, а меня зовут Игорек.

Лена недовольно смотрела на него, Афанасий глупо улыбался, а Ольга укоризнено сжала губы и покачивала головой.

- Ситуация зашла слишком далеко, - тихо проговорил гость, - и мне кажется - бумаги непосильная ноша для вас. Они, как бы сказать, могут надломить вашу психику. Афанасий совсем замотался, за вами охотятся, все может закончится печально...

- Заберите их, - прошептала Ольга.

- Да что вы нас пугаете, кто вы такой! Уселся тут и важности на себя напустил! Что, крутой что ли? - Елена все больше заводилась. - Кто бы ты не был - бумаг не получишь! Не слушай его, Афанасий, мы лучше уничтожим бумаги, но он их не получит!

- Если бы... - скорбно улыбнулся Игорек, - но их невозможно уничтожить. - И поднялся: - Ну ладно, пойду я, спасибо за чай.

Они не ожидали такого финала. Афанасий заспешил за гостем.

- Как, почему, ты уже уходишь?

- А ты хочешь, чтобы я ещё пришел?

- Я чувствую, что ты не желаешь мне зла. И потом, я тебя узнал, ведь это ты связывался со мной через листы под кодом "Н.К." или "Федор-2", да?

- Можно сказать, что это был я, хотя может быть это были Игореша, или Игорь, или Игоречек, Гоша, Игорюня, Горя, Гарик, Готя, Егор... Мы, в некотором роде, родственники.

Афанасий взял его за рукав куртки и просительно посмотрел в глаза.

- Ну скажи мне - что происходит? Я, когда просыпаюсь, каждый раз не могу поверить, что эти бумаги существуют. Я совсем перестал ощущать себя реальным, весь мир мне кажется сном. Что это за бумаги, откуда они?

- А какого черта, - неожиданно раздраженно спросил Игорек, - ты думаешь, что я тебе могу дать ответ?

- Не даешь, значит, ответа? - грустно усмехнулся Афанасий. - А я думал, мы вместе займемся этой тайной.

- Нет, Афанасий, в данном случае как с женщиной - только ты сам можешь её оплодотворить, ты и она - третий лишний.

И Игорек быстро пошел к калитке.

- Да иди ты к черту и не появляйся больше! Тоже мне - нашелся ангел-хранитель!

Последняя фраза Афанасия ввергла Игорька в замешательства, было видно, как он резко замер, но все же не обернулся и, пытаясь казаться выдержанным, скрылся за забором.

- Что происходит, кто он такой? - спрашивала Елена.

А Ольга уже ничему не удивлялась, а только горестно усмехалась, поглаживая безмятежного Гарика. "Бумажный человечек, бумажный человечек", напевала она.

- Игореша, Игорек - чепуха какая-то. Ведет себя, как пуп земли. Афанасий, давай его изолируем, чтобы он не совал свой нос в наши дела. Он опасен.

- Перестань, Лена! Если бы он хотел, он давно бы завладел бумагами. Они ему, по-моему, совсем не нужны.

- Да он просто слабак, чтобы их понять. Давай отсюда переедем. У тебя же куча денег, моих в том числе, - добавила она со значением. И посмотрела на встревоженную Ольгу. - И тебя, Оля, возьмем.

Ольга встала и молча вышла из комнаты.

- Ты бы думала, прежде...

- Ну пойдем, пойдем что-нибудь совершим! Я хочу жить долго и счастливо, я хочу быть молодой и красивой, я хочу стать знаменитой художницей! И ты, Афанасий, станешь великим ученым, самым мудрым и всемогущим!

- Еще недавно ты грезила смыслом жизни, - заметил он.

- Так мы и его будем искать, разве одно другому мешает?

- По-моему, ещё как!

Она его не услышала.

- У нас в руках огромный источник знаний! Нет, я до сих пор не могу этому поверить! Я так счастлива!

Ему вновь передалось её возбужденное беспечное состояние.

"А что, приободрился он , - может быть она и права, жить нужно широко и ярко. А то залазишь со своим самокопанием в глухую дыру и терзаешь себя бесконечным чувством вины неизвестно перед кем".

Но, конечно, совсем вытеснить таинственные события он не мог. Какая-то часть его сознания была погружена во мрак. Он это физически ощущал. Бумаги были реальны, но вот откуда они? - этот вопрос мучил его. И даже не так его сознание не могло смириться с их всемогуществом - какие-то обычные листки могли сделать все, что угодно, - этого волшебства он не мог усвоить. И ещё он чувствовал, будто кто-то не то с ним, не то в нем борется. Или из-за него... А может поступить так: заявить вовсеуслышанье, что существуют на свете таинственные чудотворные бумаги и что теперь жизнь можно сделать лучше и веселее. Всем отныне будет хватать еды и крова, ибо можно разумно планировать, делить и все учитывать, короче, можно сделать жизнь на планете, быть может, райской. Главное, чтобы бумаги были в порядочных руках. Но опять же, из темных закоулков его сознания выскакивала мысль: "Но не может этого быть, нет никакого волшебства на свете, есть только комья и глыбы звездной материи, несущейся черт знает куда!"

Но вот же - лежат листы, над ними сидит Елена и что-то восторженно выписывает. Или это сон?

А разве это не волшебство - сами эти куски и глыбища материи, несущиеся черти куда? Не чудо ли, что на одной из планет бушуют страсти, растут деревья, снуют животные - и какие разные? И разве может быть такое чудо случайным?

- Но чьи это листы, кому они принадлежали? Кто их создал? оказывается, это он спросил вслух.

- Все узнаем, потерпи, - оглянулась Елена.

В этот знаменательный вечер они ещё долго выуживали из себя желания и выписывали их на все терпящую бумагу.

Конечно, в основном формулировала Елена, Афанасий только изредка вносил коррективы, удивляясь четкости её устремлений. Лист бесстрастно проглотил все и обозначил отсчет времени.

- Красота! - сладко потянулась Елена и вспомнила: - А где свитки и деньги?

- Свитки здесь, а деньги я закопал.

- Правильно, что спрятал. У меня тоже кое-что осталось. А вот свитки они для чего?

- Там непонятные знаки и символы, всю жизнь нужно потратить, чтобы расшифровать.

- А что, если спросить? - и она потребовала ответа у бумаги:

- "Свитки из сундука - каково их назначение, какую информацию содержат, можно ли расшифровать?"

Лист быстро ответил:

"Реализованная система. Вечное осознанное пребывание и присутствие. Осуществление личного "я". Язык исчерпан. Желания внеземные. Преемственная память Сочинителя."

Они ничего не поняли.

- О Сочинителе я уже читал, - припомнил Афанасий.

- "Кому нужны свитки, зачем они?" - не сдавалась Елена.

"Сочинитель. Сочинитель..." - появилось много раз.

"Кто Сочинитель?"

"Все. Везде. Всегда."

- Бог что ли? - съехидничила Елена, но Афанасий остановил её.

- Не играй с огнем.

- Да он же нас не слышит, или ты думаешь, у этих бумаг есть слух? - и она поежилась: - Хотя, кто его знает...

Они развернули свитки и долго пялились на причудливые знаки и рисованные фигурки.

- Это бесценно, - заключила Елена, - нужно отрезать немного и отдать специалисту по древним языкам. Ты совершишь вселенское открытие!

Афанасий стыдливо покраснел.

- Да ладно тебе...

- Ты представляешь, как нам с тобой повезло?! Мы с тобой набросали только первый этап жизни, а потом будут второй, третий. Господи, там же у меня Сиплярский! Нужно его выпроводить, чтобы он не вынюхивал.

- Да он уже наверное ушел.

Но Александр Антонович никуда не делся, он сидел и пил коньяк. На весь дом гремела музыка.

- Это ничего, что я тут у вас коньячок откопал? А то никак не могу прийти в себя. Ты извини меня, Афанасий. У меня просто крыша съехала от катастрофы.

- Да чего там...

- А я теперь думаю, дядька сам себе такую смерть выбрал, меня вот только, негодник, не предупредил. Если бы что-то в его комнате не взорвалось, я бы не проснулся. Тут менты с меня уже показания сняли. Придурки, спрашивают - во сколько я спать лег, где обычно спал, какие у дяди сбережения, всякую дурь!

- А тебе есть где жить?

- Да вроде родственниками вся Москва забита, приютит кто-нибудь. А что, мне уже пора, а, Елена Сергеевна?

- Но я же не родственница, - виновато улыбнулась она и приглушила музыку.