Эволюционизм. Том первый: История природы и общая теория эволюции - Лев Кривицкий

В инновационном обществе способность человека творить собственную жизнь и окружающий его мир, безусловно, возрастает. Она возрастает по мере развития этого общества. Человек в инновационных обществах обретает невиданную ранее свободу, такую свободу, о которой не мог и мечтать и которой лишен человек традиционных обществ. Но от того, как распорядится человек своей свободой, зависит свобода других людей и их способность творить этот мир более гуманным и свободным, чем он был до сих пор. По мере того, как человек сам становится творцом, субъектом творения эволюции, он перестает быть тварью, объектом и жертвой стихийной эволюции. Становясь сам творцом, субъектом творческой эволюции и приобретая творческий образ жизни, человек последовательно и закономерно теряет веру в небесного Творца, орудием и тварью которого он считал себя во всех традиционных обществах.

Разумеется, на том уровне развития, которое сегодня достигло инновационное общество, люди еще очень сильно погружены в зависимость от стихийно возникающих обстоятельств их жизни и очень многие нуждаются в помощи свыше, не в силах справиться с этими обстоятельствами. Религиозная вера дает им надежду и спасение от горестей и неудач, от поражений и катастроф, от страхов перед болезнями и смертью в этом трагически разорванном и стихийно эволюционирующем мире. В этом состоит смысл и значение функционирования самых разнообразных церквей, мечетей, храмов и прочих домов Бога и религиозных институтов самого разнообразного профиля и назначения. Они внушают людям образы всеблагих существ, насыщают их сознание ощущением гармонии, которой они лишены в этом созданном эволюцией и постоянно травмирующем человека жестоком мире.

Но то, как создан этот мир, постоянно пробуждает даже у неистово верующих людей сомнении в существовании Божества. Религиозные философы и богословы придумывают всевозможные теодицеи, богооправдания, которые кощунственны с религиозной точки зрения и несостоятельны с научной. Они стремятся оправдать Творца, нарушая тем самым принципы неисповедимости Божьей воли и благоговейного преклонения перед Ним. Они попытаются объяснить и разумно аргументировать, почему всеблагой Творец создал такой плохой, жестокий, неразумный и негармоничный мир. В ход идет главный аргумент: Господь даровал людям свободу, а они избрали путь греха, изменив своему Создателю. Вот они и мучаются от собственной греховности. Сами виноваты.

М. Конашев пишет по этому поводу:

«Если постулируемый человеком Творец всемогущ и творит по своему произволу, по капризу и не отвечает перед своими созданиями за им содеянное, он безответствен и несвободен. Хуже того, он списывает на свои творения, прикрываясь обвинением в совершении так называемых грехов, свои промахи, недоделки и, так сказать, издержки своего творения. Человек же, созидающий эволюцию, безусловно, становится ответственным за все им содеянное, за все достижения и провалы этой эволюции. Он свободен постольку, поскольку он ответственен, поскольку он овладел законами и гармонией созидания, наукой и искусством творения, а точнее, сотворения, ибо в процессе этого созидания наряду с ним, вместе с ним участвует и весь окружающий мир» (Там же, с. 322).

Уже сама необходимость «оправдания» Бога возникает из косвенного признания естественности, эволюционности бытия. Бог не мог создать другой мир, поскольку этот мир был бы лишен естественности, свободы, самоопределения. Теодицея Г. Лейбница рисует этот мир как лучший из возможности миров. Но лучше этот мир может сделать только человек, осознавший эволюционное происхождение мира и ставший способным к его эволюционному усовершенствованию. Библия Ветхого Завета изображает образ Божий жестоким, деспотическим, карающей десницей, ревнителем, подавляющим свободу совести и приверженность к другим верованиям. В этом нашла отражение действительность исторического мира человека, проникнутого жестокостью, насилием, геноцидом.

В христианстве вера во всеблагого Творца дополняется гуманистическим принципом любви в ближнему и спасения от грехов посредством постоянного нравственного совершенствования. Это – огромный шаг вперед на пути эволюционного развития религиозной веры. Но христианский гуманизм утопичен, ибо невозможно любить всех без разбора. Любовь – интимное, индивидуальное чувство, и кто пытается любить всех, тот обычно никого не любит. Христианский гуманизм мотивируется служением Богу, а не стремлением сделать более свободным, развитым и гуманным человеческий мир. Альтернативу религиозному гуманизму составляет эволюционный гуманизм.

«Эволюционное мировоззрение, – полагает М. Конашев, – естественным и необходимым образом включая в себя представление об эволюционной свободе и ответственности человека, тем самым включает в себя и эволюционный гуманизм. Уже поэтому эволюционный гуманизм есть неотъемлемая часть эволюционной культуры» (Там же, с. 323).

Автор статьи рассматривает развитие человечности как эволюционный процесс, испытавший немало откатов и регрессов, но тем не менее всегда сопровождавший эволюцию человеческих сообществ. Он отмечает:

«Возникшая в ходе эволюции человечность, сначала еще у животных в виде проточеловечности как забота о потомстве, о других членах животной семьи, стаи и т. д., а затем уже как собственно человечность еще на ранней стадии эволюции самого человека, являясь первоначально продуктом чисто биологической адаптации, протокультурной, а затем и культурной эволюции человека, она также эволюционировала, развивалась вместе с человеком как его новое адаптивное качество, как его новая способность, не только дававшая ему эволюционные преимущества, но и возвышавшая, и возвышающая его над всем остальным биологическим миром. Несмотря на все регрессы и откаты в эволюции человека, человечность, ее развитие все более становятся одной из главных, а затем и главной сущностной тенденцией эволюции человека» (Там же, с. 324).

Прогресс человечности в той или иной форме сопровождал прогресс человеческой цивилизации, но он, разумеется, протекал не гладко и прямолинейно, проявляя себя на фоне самой жестокой бесчеловечности, возникавшей в почти дарвиновской борьбе за существование между человеческими сообществами и жесткой конкуренции за доступ к ресурсам власти и материального благосостояния между людьми. Именно прогресс человечности, опиравшийся на повышение возможностей человека по мере прогресса человеческой цивилизации, совершенно не учитывался так называемым социал-дарвинизмом и обозначил его бессилие в объяснении общественных процессов. Борьба за существование человечности против бесчеловечности составляет основное содержание человеческой культуры. Жажда человечности, потребность в ней всегда была одной из насущных потребностей человека, не менее важных, чем потребность в материальных ресурсах, в пище, одежде, жилище и комфорте. Она составляет самую суть человека как общественного существа. Не находя себе полного удовлетворения в общественной жизни, она вытеснялась в сферу культуры, реализовывалась в религии, в искусстве, в фантазиях и утопических проектах идеального общественного устройства.

Но по мере перехода человеческой цивилизации от традиционных общественных систем к инновационным потребность в человечности постоянно возрастает и получает все больше возможности для своего удовлетворения. Новая бесчеловечность, которая пронизывает инновационное общество на ранних стадиях его становления, только усиливает эту потребность. Эволюция человечности в инновационном обществе получает свое выражение в распространении демократии, защите прав человека, в отсутствии мировых военных конфликтов, в появлении более широких возможностей для самосовершенствования человека. Проявляется она и в принятии эволюционно продвинутыми и иновационно мыслящими людьми в качестве основы их мировоззрения добытых наукой истин и их системного обобщения в научно-философском учении универсального эволюционизма. Универсальный эволюционизм выступает не только в качестве рационального обобщения достижений всех конкретных наук, но и в качестве идеологии инновационного общества, открывающей путь к новому образу жизни, к эволюционному усовершенствование человека, к новой вере, базирующейся на знании, к новой человечности, находящей себе опору в эволюционной культуре и достижениях современной цивилизации.

М. Конашев раскрывает важный ракурс универсального эволюционизма, рассматривая его как теорию воспроизводства материальных систем. Он опирается при этом на теорию воспроизводства капитала и способов производства, предложенную К. Марксом. Разумеется, мы не можем рассматривать этого мыслителя XIX века в качестве основателя универсального эволюционизма или даже в качестве последовательного эволюциониста. Основанный Марксом марксизм был учением, носившим двойственный характер, включавший как эволюционные, так и откровенно антиэволюционные составляющие.