Лабиринт чародея. Вымыслы, грезы и химеры - Кларк Эштон Смит
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Помимо порчи и сглаза, в которых его обычно подозревали, он давно считался растлителем юношей. Несмотря на маленький рост, хромоту и уродливую внешность, он обладал исключительной властью над умами, поистине гипнотическим даром убеждения, и учениками его, которых он, как говорили, завлекал в бездонную пучину омерзительных пороков, были молодые люди, подававшие блестящие надежды. Словом, исчезновение его было воспринято в городе как счастливое избавление.
Среди горожан был один человек, который не принимал участия во всеобщем злословии и не прислушивался к мрачным сплетням. То был некий Гаспар дю Норд, который и сам изучал запретные науки и даже целый год ходил у Натэра в учениках, но предпочел втихомолку покинуть дом учителя, когда узнал, какие гнусности ожидают его на пути дальнейшего погружения в колдовское искусство. Однако же за этот год он успел получить немало редкостных и необычных знаний вкупе с некоторым пониманием пагубных способностей и темных, как ночь, помыслов некроманта.
В силу этих причин, узнав об отъезде Натэра, молодой человек счел за лучшее хранить молчание. Кроме того, ему не хотелось ворошить воспоминания о временах собственного ученичества. Затворившись наедине со своими книгами в скромно обставленной мансарде, он хмуро вглядывался в маленькое продолговатое зеркальце, обрамленное переплетающимися золотыми змеями, которое когда-то давно принадлежало самому Натэру.
Отнюдь не отражение его собственного привлекательного и молодого, хотя уже и слегка прорезанного ранними морщинами лица заставляло его хмуриться. Зеркало было не из тех, что отражают черты смотрящего. В глубинах его Гаспар увидел странную, зловещую сцену, участники которой были ему хорошо знакомы, однако определить место действия он не смог. Прежде чем он сумел разглядеть подробности, зеркало затуманилось, словно под воздействием алхимических паров, и больше ничего увидеть он не успел.
Это явление могло означать лишь одно: Натэр понял, что за ним наблюдают, и пустил в ход защитные чары, которые сделали вещее зеркало бесполезным. Именно осознание этого факта вкупе с открывшейся ему на мгновение зловещей картиной того, чем был занят Натэр, тревожило Гаспара и вселяло в его душу леденящий ужас – ужас, который не обрел еще четких очертаний и имени.
2. Воскрешение мертвых
Натэр с учениками исчезли из Виона на излете весны 1281 года, в темную пору междулуния. Потом новая луна народилась и выросла над цветущими лугами и покрытыми молодой зеленой листвой лесами и вновь истаяла в призрачном серебре. Мало-помалу люди заговорили о других волшебниках и новых загадках.
А потом безлунными ночами в начале лета произошло несколько исчезновений, куда более странных и необъяснимых, чем побег злобного коротышки-колдуна.
Однажды гробокопатели, ранним утром пришедшие на работу на расположенное за городскими стенами кладбище, обнаружили, что не менее полудюжины свежих могил почтенных граждан Виона разрыты, а тела их исчезли. После тщательного осмотра стало очевидно, что сделали это не грабители. Гробы, лежавшие поперек или вертикально торчавшие из ям, выглядели так, словно какая-то сверхъестественная сила разнесла их изнутри, да и сама свежая земля бугрилась, будто мертвецы, каким-то непостижимым образом воскреснув прежде срока, самостоятельно разрыли ее и выбрались на поверхность.
Трупы бесследно исчезли, точно ад поглотил их, и не нашлось ни одного очевидца, который хоть что-то знал бы об их судьбе. В те недобрые времена возможным виделось лишь одно объяснение всему произошедшему: в могилы проникли демоны и, вселившись в мертвые тела, заставили их подняться и выйти наружу.
К смятению и ужасу всей Аверуани, за этим странным исчезновением с обескураживающей скоростью последовало еще множество подобных. Казалось, какое-то непостижимое и необоримое заклятие легло на мертвых. На протяжении двух недель кладбища Виона и прочих городов, сел и деревушек каждую ночь лишались части своих обитателей. Из-под заколоченных медными гвоздями надгробий, из общих склепов, из неглубоких неосвященных канав, из мраморных некрополей в церквях и соборах безостановочно продолжался зловещий исход.
Но еще хуже (хотя куда уж хуже?) было то, что тела недавно умерших вскакивали прямо с похоронных дрог и катафалков и, не обращая никакого внимания на перепуганных зрителей, огромными скачками, как безумные, убегали в ночь, и больше безутешные друзья и родственники их не видели.
Во всех этих случаях пропавшие тела принадлежали молодым крепким мужчинам, которые были убиты или стали жертвой несчастного случая, а не умерли от изнурительной болезни. Некоторые были преступниками, казненными за свои гнусные деяния, другие – солдатами или стражниками, которые погибли при исполнении своих обязанностей. Немало в их числе было и рыцарей, сложивших головы на турнире или поединке, а также тех, кто стал жертвой грабителей, шайки которых наводняли в ту пору Аверуань. Были среди исчезнувших мертвецов и монахи, и торговцы, и дворяне, и фермеры, и священники, но объединяло их то, что все до одного находились в самом расцвете лет. Старые и немощные, судя по всему, демонов воскрешения не привлекали.
Наиболее суеверные видели в происходящем предзнаменование надвигающегося конца света. Сатана со своими присными пошел войной на крещеный мир и захватывал тела христианских мертвецов в адский плен. Смятение стократ усилилось, когда очевидно стало, что даже обильное кропление святой водой и самые грозные и действенные экзорцистские обряды никоим образом не в состоянии положить конец этим дьявольским набегам. Церковь признала себя бессильной справиться со странным злом, а светские власти не могли ничего сделать, чтобы привлечь к суду или наказать эти неуловимые силы.
Из-за охватившего всех страха никто даже не пытался разыскивать пропавшие трупы. Однако запоздалые путники рассказывали леденящие душу истории о встреченных ими покойниках, которые в одиночестве или группами шагали куда-то по дорогам Аверуани. Мертвецы казались глухими, немыми и начисто лишенными всех чувств, но при этом c ужасающей скоростью и целеустремленностью двигались к какой-то далекой цели. Все они направлялись на восток, но лишь с прекращением исхода, когда исчезло несколько сотен мертвецов, зародились подозрения относительно истинного места их назначения.
Ходили слухи, что место это – развалины замка Илурнь за населенным оборотнями лесом, на гористых плато на окраинах Аверуани.
Илурнь, мрачная каменная громада, возведенная пресекшимся ныне родом жестоких воинственных баронов, наводила на местных жителей такой страх, что даже пастухи со своими стадами предпочитали обходить ее стороной. Поговаривали, будто разгневанные призраки кровожадных владельцев в неистовстве бродят по полуразрушенным залам, а хозяйничает в них теперь нежить. Никто не осмеливался селиться в тени этих прилепившихся к скалам стен, и ближайшим человеческим жильем в округе был маленький цистерцианский монастырь, расположенный более чем в миле от замка, на противоположном конце
