Лабиринт чародея. Вымыслы, грезы и химеры - Кларк Эштон Смит
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Двор, по всей видимости, пустовал, а большая его часть утопала в тени оружейных башен и стен. Рядом, в темном здании, Гаспар увидел зияющую пасть проема, который описали монахи. Изнутри исходило бледное сияние, тусклое и зловещее, как болотные огни. Оттуда слышался рокот, в котором уже различалось сплетение множества невнятных голосов, и Гаспару показалось, что он видит мрачные, темные, как сажа, фигуры, снующие туда-сюда по освещенному залу.
Стараясь держаться в тени, он крадучись двинулся по кругу вдоль внутренних стен. В открытую дверь он войти не решился из страха быть замеченным, хотя, насколько он успел разглядеть, вход никто не охранял.
Он подошел к донжону, на стене которого сверху дрожал бледный отсвет, пробивавшийся сквозь разлом в примыкающем к башне длинном здании. Эта брешь находилась на некотором расстоянии от земли, и Гаспар увидел, что раньше на ее месте была дверь на большой каменный балкон. Марш разрушенных ступеней вел по стене вверх, к полуосыпавшемуся остову, и юноша рассудил, что можно взобраться по ступеням и заглянуть внутрь, оставшись незамеченным.
Части ступеней недоставало, и вся лестница утопала в густом мраке. Тщательно выбирая, куда ступить, Гаспар двинулся наверх и лишь однажды застыл в тревоге, когда обветшалая ступенька раскололась под его подошвой и обломок камня с громким стуком упал вниз, на вымощенный плитами двор. Очевидно, обитатели замка ничего не услышали, и некоторое время спустя юноша продолжил свой подъем.
Он осторожно приблизился к большому неровному пролому, сквозь который был виден свет и, скорчившись на узком карнизе, оставшемся от балкона, вгляделся в разворачивающееся перед ним поразительное и ужасающее действо. Детали были столь ошеломляющими, что подлинный их смысл дошел до него далеко не сразу.
Совершенно очевидно было, что все рассказанное монахами – со скидкой на их набожность – отнюдь не было преувеличением. Почти все внутренние стены и перекрытия огромного полуразрушенного здания были разломаны и разобраны, чтобы приспособить его под нужды Натэра, – задача сама по себе сверхчеловеческая, для выполнения которой колдун, должно быть, вдобавок к десятку своих помощников, привлек целый сонм фамильяров.
Огромный зал там и сям освещали огни горнов и жаровен, а от гигантских каменных чанов исходило зловещее мерцание. Даже со своего высокого карниза юноша не видел их содержимого, но над краем одного разливалось белое сияние, а над другим – блеск цвета сырого мяса.
Гаспару доводилось наблюдать некоторые опыты Натэра с воскрешениями, и все эти принадлежности мрачного искусства некромантии были ему более чем знакомы. В определенных пределах он был не слишком впечатлителен, и нельзя сказать, чтобы его сильно напугали неуклюжие призрачные силуэты демонов, трудившихся далеко внизу бок о бок с облаченными в черные одежды учениками колдуна. И тем не менее леденящий ужас сжал сердце Гаспара при виде невероятного, чудовищного создания, растянувшегося по центру зала, – то был гигантский человеческий скелет ста футов длиной, такой огромный, что не поместился бы даже в старый зал замка. А группа людей и демонов, судя по всему, была занята тем, что усердно обтягивала костяную ногу скелета человеческой плотью!
Этот невероятный кошмарный костяк, полностью завершенный, с ребрами, напоминающими своды некоего сатанинского храма, блестел, словно все еще подогреваемый в адской плавильне. Благодаря зыбкой игре света и тени создавалось впечатление, будто скелет, мерцая и переливаясь, живет потусторонней жизнью, трепещет в недобром волнении. Огромные кости пальцев, клешнями скрюченных на полу, казалось, вот-вот сомкнутся вокруг какой-то беспомощной жертвы. Гигантские зубы скалились в застывшей навечно ухмылке сардонической жестокости и злобы. Бездонные провалы пустых глазниц кишели мириадами насмешливых огней, похожих на глаза элементалей, копошащихся в зловещем сумраке.
Эта ошеломляющая и отвратительная фантасмагория, подобная сцене из жизни разверзшегося ада, потрясла Гаспара. Впоследствии он так и не смог решить, в самом ли деле видел некоторые вещи, и мог восстановить по памяти лишь немногое из того, что и каким образом делали люди и их помощники. Смутные, сумеречные, похожие на летучих мышей силуэты летали туда-сюда между одним из каменных чанов и группой людей, одевавших, подобно скульпторам, костяную ногу колосса красноватой плазмой, которую они наносили и формовали, будто простую глину. Гаспару показалось – впрочем, позже он не был до конца уверен, – что плазму эту, блестящую, как перемешанная с пламенем кровь, в сосудах из светящегося розовым чана призрачные летучие твари переносили в когтях. Ни одна из них, однако, даже не приближалась к другому чану, чье бледное сияние с каждой минутой становилось все слабее и слабее, точно постепенно угасало.
Юноша взглядом поискал щуплую фигуру Натэра, которого не обнаружил в собравшейся толпе. Без сомнения, больной некромант – если, конечно, не умер еще от неведомого недуга, который долго подтачивал его силы, словно выжигая изнутри, – был скрыт из виду великанским скелетом и, должно быть, руководил работой людей и демонов со своего ложа.
Совершенно зачарованный всей этой картиной, Гаспар на своем узком карнизе не услышал крадущиеся по-кошачьи шаги того, кто взбирался за ним по полуразрушенной лестнице. Слишком поздно донесся до него стук упавшего каменного обломка, потревоженного ногами преследователя; Гаспар испуганно обернулся и в тот же миг лишился чувств, оглушенный ударом чудовищной силы, не успев даже понять, что, не подхвати его вовремя нападавший, он неминуемо рухнул бы на каменные плиты двора.
5. Ужас Илурни
Вынырнув после долгого погружения в бездны Леты, Гаспар обнаружил, что смотрит в глаза Натэра, непроницаемо-черные, как жидкая ночь, в которой плескались зловещие ледяные огни безвозвратно угасших звезд. В смятении чувств он некоторое время не видел больше ничего, кроме этих ужасных глаз, которые, точно смертоносные магниты, вытягивали его из глубин беспамятства. То ли бесплотные, то ли находящиеся на непостижимо огромном лице, они горели в клубящемся мраке. Затем из этого мрака мало-помалу проступили и остальные черты колдуна, и лишь тогда пленник смог рассмотреть подробности ужасной сцены и осознать, в каком положении очутился.
Попытавшись поднять руки, чтобы ощупать мучительно ноющую голову, Гаспар обнаружил, что они крепко связаны в запястьях. Он полулежал, прислонившись к чему-то твердому, с жесткими гранями и кромками, впивавшимися ему в спину. Ему показалось, что это какой-то алхимический сосуд или горн, некое приспособление из тех, что он видел ранее на полу замка. Пробирные чашки, алудели, реторты, точно гигантские тыквы и шары, в
