Ночная музыка - Джоджо Мойес

– Настоящее испытание, да? Общение с нашими домохозяйками.

– Кажется… я не оправдала их ожиданий, – покраснела Изабелла.

– Не берите в голову. Они только и умеют делать, что сплетничать. Да за соседями подглядывать. Я уже не раз говорил Лоре, что нечего ей с ними водиться. – И, уже стоя в дверях, Мэтт добавил: – Расслабьтесь. Завтра я приду прямо с утра. Если успеете освободить столовую, перво-наперво займусь полами. Посмотрим, что там внизу.

– Спасибо, – сказала Изабелла.

Она испытывала к Мэтту необъяснимую благодарность. А ведь поначалу его присутствие ее здорово нервировало. Но теперь она поняла, что, наверное, зря волновалась.

– Эй! – помахал он ей уже на ступеньках. – На что тогда нужны соседи?

Нет на земле места тоскливее, чем пустая двуспальная кровать. Лунный свет, проникший через окно, падал светлым пятном на потолок. Изабелла лежала в кровати, прислушиваясь к умиротворяющему дребезжанию оконных стекол в рамах, к голосам диких животных в лесу. Она давно перестала пугаться этих криков, и тем не менее они усиливали стойкое ощущение, что она сейчас единственный человек во всем мире, который не может сомкнуть глаз.

Уже лежа в постели, Изабелла вдруг услышала тихие всхлипывания. Она встала, надела халат и поспешила в комнату Тьерри. Мальчик лежал, накрывшись с головой, и, сколько она ни упрашивала, ни за что не соглашался открыть лицо.

– Поговори со мной, дорогой. Ну пожалуйста, поговори со мной, – умоляла она, но Тьерри упрямо молчал, хотя и без слов все было ясно.

Изабелла обняла его за плечи, дрожащие от едва сдерживаемых рыданий, и сидела так до тех пор, пока его слезы не смешались с ее. В конце концов она прилегла рядом, прижавшись к спине сына. Когда Тьерри наконец уснул, она отодвинула одеяло с его лица, поцеловала в щеку и неохотно побрела по шатким ступеньками к себе в спальню.

Она стояла босиком, ощущая подошвами ног шершавые доски пола, и любовалась садом, окутанным рассеянным лунным светом. Деревья вдали превратились в багровую бездну. Стены и колонны прятались в полумраке. Что-то темное перебежало через дорогу, юркнув в черноту. И неожиданно она увидела его. С курткой, переброшенной через плечо, он вышел из-за деревьев и неожиданно исчез, словно призрачная игра воображения.

– Лоран, – прошептала Изабелла. Зябко кутаясь в халат, она залезла в холодную постель. – Вернись ко мне.

Она попыталась представить, как он ложится рядом с ней: матрас прогибается под тяжестью тела, скрипят пружины, его рука покоится у нее на талии. Ее руки казались ей слишком миниатюрными и тонкими на фоне тяжелого шелка халата, а их прикосновения – чересчур легкими и невесомыми. Она остро чувствовала пустоту рядом с собой, холод соседней подушки. Тишину комнаты нарушало лишь ее собственное тяжелое дыхание. Неожиданно она представила Мэтта в домике у развилки дороги; его мускулистое тело прижимается к телу Лоры, а Лора сладко улыбается во сне. И все пары в округе дышали одной грудью, шептали друг другу ласковые слова, обмениваясь нежными прикосновениями. Никто и никогда больше не обнимет меня, думала она. Никому и никогда я не смогу подарить наслаждение, как в свое время дарила ему. И Изабеллу вдруг накрыло такой сильной волной желания, что она задохнулась.

– Лоран, – шептала Изабелла в темноту, слезы струились по щекам из-под опущенных век. – Лоран… – Она извивалась на шелковых простынях, пытаясь извлечь музыку из своего тела, которое отказывалось ее слышать.

А далеко в лесу Байрон, услышав, что его терьерша Элси носится в зарослях как оголтелая, решил подозвать ее к себе. Он поднял фонарь, направив луч под ноги, спугнув невидимых в темноте лесных обитателей. Парни из паба болтали, будто браконьеры ставят в этой части леса капканы. Байрон знал, что его смышленая собачонка вряд ли угодит в засаду, но решил от греха подальше убрать ловушки, дабы уберечь от опасности кого-то еще. Невозможно смотреть, как попавшие в капкан лиса или барсук отгрызают себе лапу, пытаясь освободиться. Ну и вообще, лучше уж бродить с собаками по лесу, чем куковать в одиночестве в пустом коттедже, с тоской думая о будущем.

Внезапно ночную тишину нарушил звонок мобильника, и Байрон, свистнув Элси, которая послушно уселась у его ног, достал телефон из кармана.

– Байрон. – Мэтт считал ниже своего достоинства представляться, словно считал, будто имеет право распоряжаться Байроном в любое время дня и ночи.

– Да?

– Ты закончил со столбами?

– Да, – потерев шею, ответил Байрон.

– Хорошо. Тогда завтра поможешь мне разобрать пол в столовой Испанского дома.

Байрон на секунду задумался.

– В столовой? Но ведь во всем доме только эта комната в более-менее приличном состоянии.

Недаром в деревне любили шутить, что у Поттисворта единственная целая комната – именно та, которой он не пользовался годами.

После многозначительной паузы в трубке снова раздался голос Мэтта:

– Интересно, а с чего ты это взял?

– Ну, когда я там бывал…

– Байрон, кто у нас строитель? Ты или я? Ты что, так хорошо разбираешься в сухой гнили? Досконально изучил вопрос, когда бывал в доме?

– Нет.

– Жду тебя там завтра в восемь тридцать. И когда мне в следующий раз понадобится твой совет по ремонтным работам, я непременно его попрошу.

В лесу, куда не попадал узкий луч фонаря, было не видно ни зги. Кромешная тьма.

– Вы босс, – сказал Байрон.

Он захлопнул телефон, засунул его в карман и, тяжело ступая, зашагал в чащобу.

9

Китти сидела в жестяной ванне, подтянув коленки к груди и откинув голову на сложенное ручное полотенце, которое пристроила сзади. Полотенце уже успело насквозь промокнуть, но это был единственный способ расслабиться, не свернув себе шеи. А еще надо было подбирать ноги, чтобы они не свешивались с края ванны, нарушая циркуляцию крови. На полу лежал кипятильник, чтобы подогревать моментально остывавшую воду и не трястись от холода все двадцать минут, пока моешься. Мама ругала ее почем зря, говоря, что, учитывая состояние дома, не ровен час – и она убьется электрическим током, но, по мнению Китти, игра стоила свеч.

Услышав шум мотора за окном, девочка поняла: пора приступать к утомительной процедуре сливания воды, поскольку жестяная ванна была, естественно, наполнена до краев. А еще она не слишком доверяла сливному отверстию; более того, необходимость ломать спину, осторожно наклоняя жестяную ванну над чугунной, отбивала всякое желание наполнять ее снова. Внизу послышался голос Мэтта, и Китти поспешно завернулась в полотенце. Мэтт что-то там говорил насчет завтрака, просил маму сварить кофе, смеялся шуткам, которые Китти не расслышала.