Ликует форвард на бегу СИ) - Политов Дмитрий Валерьевич

— Не-а, — покачал головой форвард. — Марки я не собираю. И к монетам равнодушен. Пластинки вот иногда покупаю — это есть. Так что, смело можете себе записать, что музыку люблю.

— А театр? — коварно улыбнулся репортер. — Я слышал, ты одно время часто в театре бывал?

— Сейчас, опять же, времени нет, — пожаловался Мельник, сделав вид, что не понял подоплеку вопроса. Ишь, папарацци недоделанный, сто пудов на Малявину намекает. Нет, брат, шалишь, скандал тебе здесь не светит. — Хотя с удовольствием в «Таганку» сходил бы. Говорят, там спектакль сильный идет, «Антимиры» называется. Но, вот беда, билетов не достать. Может быть, вы поспособствуете?

— Это тот, где во втором отделении Вознесенский свои стихи читает? Был. Действительно, интересная постановка. Боюсь, правда, что тебе не особо понравится.

— Думаете, не пойму? — криво улыбнулся Данила. — Тупой футболист, одна извилина — и та на заднице?

— Ну, зачем ты так? — репортер даже слегка покраснел. Не иначе, для приличия. — Я вовсе не имел в виду ничего подобного. Слышал, как ты на даче у замминистра культуры Заболоцкого весьма необычно разбирал, слышал. Да что я, вся Москва это обсуждала.

— Ага, охотно верю, — по щекам Мельника заходили тугие желваки. Он решительно встал со скамьи и закинул на плечо лямку своей спортивной сумки с формой и бутсами. — Вы извините, мне пора. Сами, поди, слышали, Константин Иванович скоро разбор давешней игры проводить будет, а он страсть как не любит, если кто к началу опаздывает. Так что, бывайте. Да, когда статью ждать?

— Статью? — рассеянно переспросил журналист, явно думая о чем-то своем. И нехотя захлопнул свой блокнот. — Так ведь на статью материала маловато. Да и ограниченный он какой-то, сам понимаешь. Разве что небольшой спортивный очерк получится? Вот, если бы ты мне какой-нибудь фактурки подбросил, а? Вот, кстати, — он оживился. — Мне тут сорока на хвосте принесла, будто ты по Пеле очень нелицеприятно прошелся. Было такое?

Ну, Васька, ну, сучонок! Попадешься ты мне, подумал со злостью Данила. Экий, оказывается, болтун. И, главное, когда только успел — сидели ведь в «Шоколаднице» только накануне? Или…это та синеглазка, что была со спартаковцем? Как там ее…Надя? Нет, Нина, кажется. Вот треплушка! А фигурка ничего такая, ладненькая. Интересно, с Калиновым у них серьезно или так, легкий флирт?

— Пошутил, — покаянно опустил голову нападающий. — Грешен, наверное, не слишком удачно.

— Да ладно, всем очень даже твоя фраза про лилипутов понравилась, — засмеялся репортер. — У нас в редакции народ ее уже на все лады склоняет. Тебя между собой иначе, как Гулливером не называют.

— Почему Гулливером? — изумился Мельник.

— А как в романе Джонатана Свифта, — охотно пояснил журналист. — Гулливер в стране Лилипутии. Тем более, что ты и по росту вполне подходишь, вон какой гигант вымахал. Тебя ведь в Южной Америке тоже «El Gigante» прозвали?

— Все-то вам известно, — нехорошо усмехнулся Данила. — Убивать пора.

— Но-но, без глупостей! — репортер шутливо погрозил ему пальцем. — В редакции знают, куда я поехал.

— Что ж, подождем подходящий момент. Физкульт-привет!

[1] Эдуард Дубинский умер в мае 1969 года из-за последствий тяжелой травмы, полученной на чемпионате мира в Чили-62, которую ему нанес югослав Мухамед Муйич.

Глава 17

1969 год. Москва. Август.

К вящему удивлению Данилы, Бесков во время «разбора полетов» особо не злобствовал. Не иначе, давешний журналист привел старшего тренера в благодушное настроение. Что ж, тем лучше для всех.

А ведь футболисты «Динамо» в преддверии этой встречи находились, чего скрывать, в несколько тревожном состоянии. И рассаживались по местам в комнате для теоретических занятий молча, без улыбки, привычных шуток и дружеских подколок. Болезненным оказалось поражение от «Спартака». Очень болезненным. И перспективы на «золото» первенства теперь выглядели так себе.

Мельник вдруг совершенно случайно обратил внимание на то, что войдя в комнату, игроки искали глазами кого-то и старались сесть так, чтобы оказаться поближе к «своим». И вот это было откровенно дурным знаком: прежде подобного почти никогда не наблюдалось. Раньше-то динамовцы усаживались на любое свободное место и совершенно не парились по поводу того, с кем оказались рядом. Никому и в голову не приходило выбирать — с этим сяду, а с этим нет.

Данила поморщился и едва не выматерился во весь голос — не хватало еще команде разбиться на группировки и затеять выяснение отношений. Нет, так-то он понимал, что конфликты среди мужского коллектива являются делом обыденным и даже вполне естественным. Странным было бы, если, наоборот, в компании амбициозных, жадных до успеха мужиков, царило исключительно взаимопонимание, любовь и уважение. Чай, не в церкви, прости Господи!

— Малой, падай к нам! — громко крикнул ему Маслов и приглашающе махнул рукой. — Чего ты в дверях застыл? Или с «бубликами» на подоконнике собрался усесться — как на насесте? — по комнате прошелестели короткие смешки. Приглашенные на собрание дублеры и правда напоминали стайку нахохленных взъерошенных воробушков, что испуганно жались к окнам и то и дело нервно поглядывали на часы, томясь ожиданием.

— А что, место как место, — Данила подошел к Валерке и легонько хлопнул товарища по подставленной ладони. — Сложись все чуток иначе и я бы сейчас именно там и сидел. Привет, Вить, — Мельник пожал руку Аничкину. — Мне кажется, или Бес сегодня запаздывает?

— Не, еще три минуты, — Виктор бросил короткий взгляд на свой роскошный хронометр. Швейцарский, между прочим, не хухры мухры. Данила-то свой обменял на подарочные часики для Азер, а вот Аничкин горделиво носил на запястье изделие заграничных мастеров. Мельник слышал краем уха, что Витьке какие-то шустрики с юга предлагали за него чуть ли не «Волгу», но тот отказался. — И вообще, Иваныч не опаздывает, ты ведь знаешь.

Что да, то — да. Бесков и в самом деле всегда был предельно пунктуален. Вот и сейчас, старший тренер вошел в комнату минута в минуту. Не иначе, стоял за дверью и ждал, чтобы появиться с последним щелчком секундной стрелки на циферблате.

— Я так и не понял, что с вами произошло, — начал Константин Иванович без прелюдий. Говорил старший тренер негромко, не повышая голоса, словно чувствовал, что нервы у всех его футболистов и так напряжены до предела. — Робость какая-то, скованность…Вы что, «Спартачка» испугались? Куда подевалась вся ваша злость предыгровая? Чего раскисли? Разве они нам никогда не проигрывали? Почему в этот раз не сумели заставить их проиграть снова? А вспомните, с каким настроением на матч выходили — любо дорого посмотреть. Раскисли, точно мороженное на солнце. — Бесков обвел притихших футболистов презрительным взглядом. — Надеюсь, все уже поняли, какого сваляли дурака, уступив им инициативу. Давить надо было! Давить, идти вперед всеми силами и атаковать, не давая им передышки! Только в атаке можно отыскать самый лучший вариант защиты и путь к победе!

— Лучшая ПВО — это наши танки на аэродромах врага, — пробормотал себе под нос Данила.

— Вот именно! — ткнул в него тут же пальцем Константин Иванович. Надо же, услышал. — Золотые слова, Мельник. Жаль, что не сумели их реализовать во время игры. — Бесков недовольно прищелкнул языком. Помолчал, а потом решительно рубанул воздух словно лихой кавалерист шашкой. Наотмашь. — Ладно, закончили посыпать головы пеплом, перейдем теперь к предстоящей встрече с командой «Торпедо». Я тут поразмыслил немного — старший тренер не торопясь подошел к доске с макетом футбольного поля и принялся деловито расставлять на нем разноцветные фишки на магнитах, — и пришел к мысли, что неплохо было бы, если Мельник начнет уводить за собой Шустикова. Соответственно, если Малой уйдет вместе с ним налево, то в освободившуюся зону должен ворваться Маслов. — Красная и синяя фишки двинулись по зеленому полю в коротком путешествии. — Ну а если направо…