Учение и ритуал высшей магии. Том 1 - Элифас Леви

Быть может, спросят автора этой книги, он пророк или тауматург?

Пусть любопытные разыщут и прочтут все то, что заранее писал он о некоторых потом совершившихся событиях. Что же касается до того, что он мог сказать и сделать, если бы он о том рассказал, и в этом действительно было бы что-нибудь чудесное, то кто захочет поверить ему на слово?

Впрочем, одно из необходимых условий прорицания — никогда не насиловать себя и не поддаваться искушению, т. е. не соглашаться на испытание. Учителя науки никогда не уступали чьему-нибудь любопытству; Сибиллы сжигают свои книги, когда Тарквиний отказывается оценить их по настоящей цене; великий Учитель молчит, когда у него просят знаков его божественной миссии; Агриппа предпочитает лучше умереть в нищете, чем подчиниться тем, кто требует от него гороскопа. Дать доказательства знания тем, кто сомневается в самом знании, — значит посвятить недостойных, осквернить золото святилища и заслужить отлучения от мудрецов и смерть открывателей.

Сущность прорицания, т. е. великая магическая Тайна, изображается всеми символами науки и тесно связана с единственным, изначальным догматом Гермеса. В философии она дает абсолютную уверенность; в религии — универсальный секрет веры; в физике — составление, разложение; вновь составление, реализацию и приспособление философской ртути, называемой алхимиками азотом; в динамике она увеличивает наши силы силами вечного движения; она одновременно мистична, метафизична и материальна с соответствиями следствий в трех мирах; она доставляет милосердие в Боге, истину в науке и золото в богатстве; ибо превращение металлов — одновременно аллегория и реальность, как это прекрасно известно всем адептам истинной науки.

Да, действительно можно реально и материально делать золото посредством камня мудрецов, амальгамы соли, серы и ртути, трижды соединенных в азоте тройной возгонкой и сгущением.

Да, операция часто легко может быть выполнена в один день и даже в одно мгновение; в других случаях она требует месяцев и даже лет. Но, чтобы иметь успех в великом Делании, нужно быть «divinus» или прорицателем, в каббалистическом значении этого слова, и необходимо отказаться лично для себя от преимуществ богатства, раздавателем которого вы тогда становитесь. Раймонд Луллий обогащал монархов, усеял Европу своими учреждениями, и остался бедным. Николай Фламель, умерший, что бы ни говорила легенда, — открыл великое делание только после того, как благодаря аскетизму вполне отрешился от желания богатства. Он был посвящен внезапным пониманием книги "Аш Мезареф", написанной на еврейском языке каббалистом Авраамом, быть может, тем же, который составил "Сефер Ециру". У Фламеля это понимание было интуицией, заслуженной, или, вернее, ставшей возможной благодаря личной подготовке адепта. Я думаю, — достаточно сказал об этом.

Следовательно, прорицание — интуиция, и ключ к этой интуиции — универсальное и магическое учение об аналогиях. Посредством аналогий маг истолковывает сновидения, как это некогда делал в Египте патриарх Иосиф, ибо аналогии в отражениях астрального света так же точны, как и оттенки солнечного света, и могут быть вычислены и объяснены с большой точностью.

Необходимо только знать степень интеллектуальности лица, видящего сновидения, и тогда на основании его снов можно вполне открыть его ему самому и таким образом сильно изумить его.

Сомнамбулизм, предчувствия и ясновидение — случайная или привычная способность видеть сновидения либо во время произвольного сна, либо в бодрственном состоянии, т. е. ощущать аналогичные отражения астрального света. Я объясню все это в «Ритуале», когда приведу столь желанный способ с точностью управлять магнетическими явлениями. Инструменты прорицания — попросту средство приводить в сообщение прорицателя с советующимся с ним лицом, и чаще всего цель их соединить две воли на одном и том же знаке; смутные, запутанные и изменчивые образы помогают собирать отражения астрального света; именно таким образом видят в кофейной гуще, в облаках, в яичном белке и т. п. вещие и существующие только в «прозрачном», т. е. в воображении операторов, образы. Видение в воде происходит вследствие ослепления и усталости оптического нерва, уступающего тогда свои функции «прозрачному» и производящего иллюзию мозгу, который принимает отражения астрального света за реальные образы; поэтому нервные личности со слабым зрением и живым воображением наиболее годны для этого рода прорицания, которое бывает особенно удачным, если производится детьми. Но не следует ошибочно понимать роль, приписываемую мною воображению в прорицательных искусствах. Без сомнения, мы видим посредством воображения, — и в этом заключается естественная сторона чуда, — но мы видим истинные вещи, — и в этом состоит чудесное вполне естественного дела. Я ссылаюсь на опыт всех истинных адептов. Автор этой книги испытал всевозможные способы прорицания, и всегда получал результаты, соответствовавшие точности его научных операций и доверию советовавшихся с ним лиц.

Таро, эта чудная книга, вдохновительница всех священных книг древних народов, вследствие аналогической точности фигур и чисел, — самый совершенный инструмент прорицания, которым можно пользоваться с полным доверием. Действительно, изречения этой книги всегда строго истинны, по крайней мере, в одном каком-нибудь значении; и если она ничего и не предсказывает, то, во всяком случае всегда открывает скрытые вещи и дает самые мудрые советы. В прошлом столетии Аллиетт, бывший парикмахер, стал каббалистом, после того как тридцать лет размышлял над Tapo. Аллиетт, каббалистически называвший себя Эттейллой, читая свое имя так, как должно читать его по-еврейски, был близок к тому, чтобы открыть все, скрытое в этой чудесной книге, но только переставил ключи Таро, так как не понял их, и извратил порядок и значение фигур, не уничтожив вполне их аналогий. Сочинения Эттейллы, ставшие довольно редкими, темны, утомительны и написаны варварским языком; не все они были напечатаны, а рукописи этого отца современных гадальщиков на картах до сих пор находятся у одного парижского книгопродавца, показавшего их мне. Особенно замечательны в них настойчивые исследования и несомненная добросовестность автора, который всю свою жизнь предчувствовал величие оккультных наук и умер у порога святилища, не смогши проникнуть за его завесу. Он мало ценил Агриппу, слишком высоко ставил Жана Бэло и совершенно был незнаком с философией Парацельса, но обладал сильно развитой интуицией, чрезвычайно настойчивой волей и скорее мечтательностью, чем здравым смыслом; это было слишком мало, чтобы сделаться магом, но более чем надо для того, чтобы стать заурядным, очень опытным, а, следовательно, и пользующимся большой известностью гадальщиком. Поэтому Эттейлла пользовался успехом и славой, которых, может быть, напрасно не захотел бы, но конечно и не стал бы домогаться более ученый магист.

Говоря в конце «Ритуала» последнее слово о Таро, я укажу полный способ читать его, а, следовательно, и советоваться с ним не только о вероятных шансах судьбы, но также и, в особенности, о философских и религиозных проблемах, верное и чрезвычайно точное решение которых всегда даст оно, если его объяснять в иерархическом порядке аналогии трех миров с тремя цветами и четырьмя оттенками, составляющими священное семерное. Все это относится к положительной практике магии, и может быть только установлено в принципе и вкратце указано в этой первой части, содержащей исключительно учение высшей магии и философский и религиозный ключ высших наук, известных, или, вернее, неизвестных под названием оккультных наук.

22. Тау. Х

КРАТКОЕ ИЗЛОЖЕНИЕ И ОБЩИЙ КЛЮЧ

ЧЕТЫРЕХ ТАЙНЫХ НАУК

Резюмирую теперь в принципах всю науку.

Аналогия — последнее слово науки и первое слово веры.

Гармония заключается в равновесии, и равновесие существует посредством аналогии противоположных.

Абсолютное единство — верховный и высший разум вещей. Этот разум не может быть ни одним лицом, ни тремя: это — разум и разум по преимуществу.

Чтобы создать равновесие, нужно разделить и соединить: разделить в полюсах и соединить в центре.

Рассуждать о вере — значит уничтожать веру; заниматься мистицизмом в философии, значит посягать на разум.

Разум и вера взаимно исключаются по своей природе и соединяются посредством аналогии.

Аналогия — единственный возможный посредник между видимым и невидимым, конечным и бесконечным. Учение — непрерывно совершенствующаяся гипотеза о предполагаемом их равенстве.

Для невежды гипотеза — абсолютное утверждение, и, наоборот, абсолютное утверждение — гипотеза.

В науке необходимо существуют гипотезы, и тот, кто старается их осуществить, расширяет область науки, не ограничивая веры, ибо вера граничит с бесконечным.