Современный детектив. Большая антология. Книга 1 - Карстен Дюсс

— Не твое собачье дело! — отрезал он.

— Вот как? — переспросил Манджино.

Транкатта отвернулся, намереваясь убрать деньги со стола, и Манджино тут же вскочил со своего места. Он зажал правую руку Транкатты железной хваткой. Потом выхватил из кармана зажигалку, приставил к руке Транкатты и держал, пока тот не завопил от боли.

Кожа на запястье у Транкатты почернела. Манджино убрал зажигалку, и Транкатта повалился на пол. Он стонал от боли, катаясь по полу.

— Итак, — гремел голос Манджино, — сколько стоит товар?

Глава 14

— Повтори, как зовут того типа, — попросил Павлик.

Они сидели в микроавтобусе с затемненными стеклами на углу Девяносто первой и Прибрежной улиц и следили за смуглым молодым человеком лет двадцати пяти, бежавшим трусцой по тротуару. Павлик смотрел на бегуна в маленький театральный бинокль.

— Джек Фама, — назвал незнакомца Денафриа. — Он в бригаде Джо Сарпетти с Кони-Айленда. Иммигрант в первом поколении, совсем недавно приехал из Италии. Племянник Аньелло Виньери, который заправляет делами на Сицилии. Настоящий жеребец. Подружки мафиози таких обожают.

Павлик внимательнее рассмотрел лицо бегущего человека.

— Смазливый, но я бы не назвал его жеребцом. Он, значит, член семьи? Прошел обряд инициации?

Денафриа пролистал блокнот.

— Его приняли пару лет назад. Вместе еще с пятью парнями приблизительно того же возраста. В последнее время мафиози стали принимать в свои стройные ряды кого попало.

Павлик покосился на записи своего напарника.

— Фамилия Сарпетти кажется мне смутно знакомой…

Денафриа перелистнул блокнот на страничку, озаглавленную: «Джо Шарп (Сарпетти)» и передал блокнот Павлику.

Павлик начал читать список имен:

«Фил (Жеребец) Кучча. Принят в семью в январе 1985 г.

Джонни (Козырь) Кучча. Принят в июне 1990 г.

Джоуи (Джо-Болтун) Куастифарро. Принят в июне 1990 г.

Николас (Никудышник) Телесе. Принят в январе 1985 г.

Бобби (Медведь) Галафини. Принят в январе 1988 г.

Джонни (Нож) Сесса. Принят в июне 1990 г.

Джек (Красавчик) Фама. Принят в июне 1998 г.»

— А почему одна фамилия перечеркнута? — спросил Павлик.

— Сесса? — переспросил Денафриа. — Он умер.

Павлик ухмыльнулся:

— Естественной смертью или как?

— Или как, — ответил Денафриа. — Две пули в голову. Не стал помечать, потому что он был уже мертв, когда я начал вести этот блокнот.

Павлик продолжал читать список:

«Фрэнсис (Фрэнки Фрукт) Тортурро (кандидат)

Джимми (Джимми Кальмар) Пинто (кандидат)

Джоуи (Джоуи Рыба) Пеши (кандидат)

Майкл Скарпелла (кандидат)

Эдди Сента (кандидат)»

— Его я знаю! — воскликнул Павлик. — А почему ты его зачеркнул? Его тоже прикончили?

Денафриа покосился в блокнот:

— Эдди Сента завязал после отсидки. На самом деле завязал. Он не успел вступить в семью, поэтому его отпустили. Встал, так сказать, на путь исправления. Решил вести честную жизнь. Он был близок к Джо Шарпу.

— Расскажи поподробнее, — попросил Павлик. — Как-то мы вели дело. Кроме Сенты, в нем был замешан еще один тип, так его вызволили федералы. Я был у Сенты в доме, когда там завязалась перестрелка. Его сынишку ранили в ногу. Его жену и сына держали в заложниках.

Денафриа покачал головой:

— Я знаю, почти все мафиози — подонки, но какого черта они подставляют своих родных?

— Нет-нет. — Павлик вернул блокнот Денафриа. — Ничего подобного. Мальчишка просто вбежал в комнату во время перестрелки. Он убил одного из нападавших, русского бандита. Пока я туда не попал и не увидел все своими глазами, я готов был поклясться, что убийца — сам Сента. Все произошло меньше года назад; дело было в Верхнем Ист-Сайде на Манхэттене. Мы с напарником поехали на вызов. Трое убитых в квартире. Оказалось, что убийца проходит по программе по защите важных свидетелей, спасибо ФБР. А Сента каким-то образом очутился в самой сердцевине этого дерьма. Хотя он был совершенно ни при чем. По крайней мере, тогда.

— Ясно, — кивнул Денафриа. — Так вот, Фама, судя по всему, направляется к жене другого мафиози. Она живет в двух кварталах отсюда. Розмэри Дичикко, жена Ронни Дичикко. Между прочим, ее муженек бригадир — капо.

Павлик нахмурился:

— Я думал, такие вещи у них против правил.

— Да ладно! — отмахнулся Денафриа. — Вот первое, что замечаешь, отработав в отделе по борьбе с оргпреступностью какое-то время. Никакие правила не действуют, если только ты не занимаешь достаточно высокое положение и не придумываешь их сам. Но даже и тогда, рано или поздно, все законы и правила меняются на ходу. — Он вытянул из упаковки, лежащей на приборной панели, батончик «Кит-Кат». — В общем, Фаму приняли в семью пару лет назад. И он обхаживает по крайней мере двух спутниц жизни своих же собратьев-мафиози. Дичикко сейчас в тюрьме, в Элмайре. Во время его отсутствия Фама не меньше раза в неделю заглядывает к нему домой. А миссис Дичикко — настоящая красотка.

— Значит, мы тут шпионим за парочкой в пользу ее муженька? — спросил Павлик.

Денафриа показал на Фаму, трусящего по тротуару:

— Фама, с тех пор как приехал в Штаты, тесно дружит с Манджино. Можно сказать, он его лучший друг. Через него можно выяснить, где Манджино поселился. У себя на квартире его не было — по крайней мере, всю прошлую неделю он там не ночевал. Он где-то задерживается допоздна и не возвращается. Его родственники, по крайней мере, те, кто еще поддерживает с ним отношения, живут далеко, в Джерси. Попозже я хочу съездить в Джерси и потолковать с Лусией Гонсалес. Расспросить ее о полученных травмах. Но кроме того, нам важно выяснить, где прячется Манджино. На тот случай, если нам захочется его допросить.

— Я бы хотел его не только допросить, — заметил Павлик.

Денафриа закинул руки за голову.

— Если бы только удалось убедить ее подать в суд… Тогда, возможно, тебе и представится удобный случай, — протянул он, зевая.

— Ты особенно-то не надейся, — посоветовал Павлик.

— А я и не надеюсь, — ответил Денафриа.

— Он успел трахнуть тебя с утра? — спросил Джек Фама у Розмэри Дичикко.

В сорок два года миссис Дичикко была еще красивой женщиной. Высокая блондинка с пышным бюстом, гладкой белой кожей, длинными волосами и ярко-синими глазами. На ней был малиновый атласный халат и белые домашние туфли. В глубоком вырезе халата виднелась грудь.

Она глянула на часы.

— Перед тем, как принял душ, — сказала она устало.

Фама скорчил гримасу.

— Но сейчас почти полдень, — заметила миссис Дичикко, закуривая новую сигарету и оставляя на фильтре след помады. — Я как раз одевалась, когда услышала звонок, — добавила она.

Фама, смуглый кареглазый сицилиец атлетического сложения, раздраженно потер щетину.

— Эх,