Воздушный витязь - Игорь Соркин

Спустя несколько дней Гинемер сопровождал французскую бомбардировочную эскадрилью. В момент бомбардировки его неожиданно, из-за облаков, атаковали два моноплана типа "фоккер" с низко посаженными крыльями, ротационным мотором. Капрал впервые встретился с такими истребителями, но это не смутило его. Один из них близко подошел к "ньюпору", отвлекая внимание на себя, а второй бросился на французский "вуазен". Гинемер опередил немца и меткой очередью из пулемета зажег "фоккер". Уйдя от атак второго и перезарядив пулемет, француз успел подбить и другой "фоккер". Благодаря смелости, находчивости и летному искусству Гинемера ни один французский бомбардировщик не был сбит.

Другой французский летчик — Наварр — при встречах с противником, если не удавалось зайти ему в хвост, выполнял на глазах последнего каскад отвлекающих фигур, вертелся невдалеке мелким бесом. Тут шли в ход и "мертвая петля", и штопор, и спирали, и скольжения. Это страшно влияло на психику противника. После таких манипуляций Наварр считал неприятеля "приготовленным к жертве", выбирал выгодную позицию, наскакивал на него и поражал меткой очередью из пулемета.

На фронте был широко известен летчик лейтенант Понсар. На самолете "спад" он вылетел в глубокий тыл противника, чтобы узнать расположение его войск. Отважный летчик пролетел 400 верст, из которых триста — над территорией, занятой немцами. Задание он выполнил блестяще, привез ценные данные о скоплении противника. А еще ранее лейтенант был сбит немцами, попал в плен. Чудом ему удалось бежать. Тяжелые испытания не поколебали его решимости. Он по-прежнему отчаянно сражался с немцами.

Штабс-капитан Крутень видит явное стремление французских летчиков сбить как можно больше немецких самолетов в одиночку, опередить товарищей по оружию. Это походит на захватывающую игру ради самой игры, когда цели и задачи борьбы остаются на заднем плане. Над пилотами-истребителями, словно довлеет магическое слово "ас". Право называться асом давало сперва пять уничтоженных аппаратов противника, позже — десять. И все же индивидуализм асов с трудом, но преодолевается. Слишком большие из-за него потери среди "аистов". Уже в марте 1916 года Гинемер вместе с Брокаром и Делленом сбил четыре самолета противника. Затем Гинемер и Фонк одержали общую победу, сбив два немецких аэроплана. Постепенно французы стали переходить от тактики одиночек к тактике группового воздушного боя, которую утвердил и обосновал Фонк.

"Конечно, — рассуждал Крутень, — французская военная авиация не ощущает недостатка в самолетах. У нее в изобилии "ньюпоры" различных модификаций, "спады" со стапятидесятисильным мотором, развивающие скорость двести двадцать километров в час, маневренные, легкие в управлении. Французам легче воевать, у них в эскадрильях по двенадцати машин, а в наших отрядах только по три. Будь у нас столько же самолетов, мы одерживали бы над общим врагом не меньше побед. Наши летчики не уступали бы французским асам".

Постепенно Крутень и его товарищи втягиваются в боевую жизнь отряда, летают на патрулирование, охраняют аппараты, фотографирующие расположение противника. Евграфу Николаевичу очень хочется сбить немца здесь, на французском фронте. И однажды такой случай представился.

Патрулируя, Крутень заметил тень немецкого самолета, мелькнувшего за облачностью. Сразу же созрело решение: атаковать, завязать воздушный бой. Летчик направил самолет в сторону противника, пробил редкие разорванные облака, за которыми рыскал "альбатрос"-разведчик. Обнаружив цель, "ньюпор" набрал высоту, чтобы нанести удар сверху, "вонзиться в противника", как выражался Евграф Николаевич. Открывать огонь с большой дистанции было бесполезно, следовало сблизиться. Немец уже заметил "ньюпор" и решил уйти на свою территорию, открыв предупреждающий огонь. Крутень спикировал на "альбатроса". И сразу же обожгла мысль: только бы не столкнуться с противником, так как скорость разгона очень велика. Но было уже не до расчетов. "Ньюпор" пронесся вблизи немецкого самолета, едва не задев его стабилизатор. Дальше — резкий вывод из пике. "Ньюпор" оказался под брюхом "альбатроса", и Крутень всадил в самолет несколько коротких, метких очередей. Некоторое время немецкий аэроплан держался в воздухе, потом стал беспорядочно падать вниз, оставляя за собой дымную полосу. Наземные войска подтвердили гибель немецкого самолета-разведчика.

На земле командир эскадрильи Брокар искренне сказал:

— Прекрасная работа, мсье. Надеюсь, это не последняя ваша победа на нашем фронте.

Вскоре Крутеню сопутствовал еще один успех. Он и поручик Орлов удостоились боевой награды Франции — "Боевого креста с пальмовыми листьями".

Стажировка закончена. Пора возвращаться домой.

В Париже, в здании русского посольства их приветствовали полковники Ульянин и Дюсиметьер.

Ульянин торжественно объявил:

— Высочайшим приказом военный летчик Евграф Крутень произведен в чин капитана с первого февраля тысяча девятьсот семнадцатого года. Поздравляю.

Товарищи горячо аплодируют Евграфу Николаевичу, а Дюсиметьер надевает на его мундир новые капитанские погоны и добавляет с улыбкой:

— Французскому асу Крутеню они очень к лицу. Ты можешь носить рядом с Георгием и французский боевой крест. Об этой награде будет сказано в приказе по войскам.

— Благодарю, господин полковник. — Крутень с силой пожал руку Льва Павловича. — Приглашаю вас на наш фронт, опять полетаем вместе.

— Приглашение принимается, господин капитан.

В эти дни главный инспектор авиационных школ Франции подполковник Жиро направляет начальнику российской авиационной миссии полковнику Ульянину письмо следующего содержания:

"С большим удовольствием сообщаю Вам, по возвращении из школы в По, о том чувстве удовлетворения, которое я испытывал, ознакомившись с результатами прохождения курса школы русскими офицерами. Мне удалось удостовериться в том, что все эти офицеры без исключения соперничают между собой в увлечении делом и в отваге и что они находятся на пути приобретения всех качеств, отличающих лучших пилотов боевых аппаратов.

Я испытал особенную радость за время нахождения среди ваших офицеров и не скрыл от них, насколько я счастлив временно быть их начальником, а также какое чувство гордости испытывают их французские товарищи, занимаясь бок о бок с ними приобретением знаний и навыков для будущих совместных боев с общим врагом".

Это пересыпанное лестными комплиментами, в типично французском стиле послание относится прежде всего к капитану Крутеню и его товарищам, которые немного позже составят основной костяк 2-й боевой авиационной группы истребителей у себя на Родине.