Удивительные донумы - Григорий Тёмкин

Наместник с решением не спешил. С удовольствием оглядел недавно построенный театр — ни единого свободного места, празднество удалось. Потом перевел взор вдаль, за дорическую колоннаду наверху стены. Там, среди тучных нив и цветущих садов, шершавым, серым языком выстилалась новая базальтовая дорога. Воистину средоточие мудрости — славный Рим, удостоивший край этот своей милостью! Что было здесь раньше, на этих землях, с плодородии которых слагались легенды? Жалкие поселения варваров-кочевников с их скудными стадами. А теперь, деяниями императора Траяна, в стране Хауран[41] выросли красивые города и богатые деревни. Сей же город по прозванию Бостра превратился в важный торговый центр, где перекрещиваются пути караванов, везущих товары в Дамаск, к Средиземному и Красному морям, к Персидскому заливу. Расцвел город, и по праву решено именовать его отныне в честь императора — Новая Траянская Востра, да будут боги благосклонны к ее жителям…

Неизвестно, как решил судьбу гладиатора римский наместник; думается, если подобный поединок действительно происходил — а в начале II века, при императоре Траяне, гладиаторские бои все еще были любимейшим зрелищем публики, — скорее всего ом поднял большой палец вверх: настроение у него должно было быть отменное — Бостра, куда мы с вами попали, отъехав от Дамаска на 130 километров к югу, вступила в эпоху благоденствия.

В 106 году город официально был провозглашен столицей Набатеи, «Провинции Аравии».

Получив столь высокий титул, Бостра тут же присвоила право осуществлять контроль над бесчисленными караванами, проходившими мимо города. Торговцам гарантировались безопасность и неприкосновенность, а за эту принудительную услугу взималась плата в соответствие с ценностью грузов. Монополия оказалась чрезвычайно прибыльной. Резко возросла и даже стала обязательной состоятельность горожан. Страбон отмечал, что «жители Бостры имели такую сильную склонность к увеличению богатства, что публично штрафовали всякого, кто терпел убытки, а тому, кто приумножал свое богатство, оказывали почести»[42].

Строились дома, виллы, расширялись улицы, в огромном театре горожане рукоплескали заезжим актерам, а обласканные лицедеи развозили славу о щедром городе по всей империи. В III веке, при императорах Филиппе Арабе и Диоклетиане, город, теперь уже Босра — упоминание императора Траяна так же легко выпало из названия, как и труднопроизносимая буква «т», — сделался фактическим центром торговли и культуры региона, а затем и религиозным центром.

В 512 году «филарх арабов», Аль-Харит ибн-Джебала, будущий сподвижник Юстиниана (того самого, что прославился составлением свода законов), соорудил в центре города, название которого к тому времени стали произносить как «Буера», великолепный, поражавший воображение своей роскошью собор, послуживший спустя сто лет прототипом знаменитой мечети Омара в Иерусалиме. Толпы верующих устремились в Буеру, и за короткий срок к лаврам города добавилась репутация религиозной столицы провинции. В Буере было открыто епископство, затем архиепископство.

По преданию, в Бусре дважды побывал пророк Мухаммед. Первый раз в девятилетием возрасте — тогда состоялось его знакомство с монахом Бахирой, от которого он узнал основы христианства. Второй раз Мухаммед посетил Бусру, когда ему было 25 лет.

VII век и был, вероятно, зенитом Буеры. Позже к власти в Сирии пришли мусульманские династии. С куполов соборов сбили кресты и заменили их на полумесяцы, а артерии политики, торговли, культуры, ранее наполнявшие город бурлящей жизнью, повернули к новым центрам. Началось медленное и долгое угасание звезды Буеры. Над пей не раз проносились бури. Расплачиваясь за свое когда-то выгодное местоположение, Буера оказалась на пути шагавших во все стороны войск и превратилась в арену постоянных сражений. Под натиском осаждавших рушились прямоугольные крепостные стены, обращались в груды камней храмы, горели жилые кварталы, но, как ни странно, именно благодаря войнам уцелел для потомков замечательный римский театр. Дело в том, что каждый очередной владелец Буеры использовал театр в качестве центрального бастиона против штурмовавших врагов и потому по мере сил укреплял древние стены, рассчитанные на представления, а не на осады. Сперва римские легионы, защищаясь от мусульманских войск, переделали собственный театр в форт, затем в нем тщетно пытались оказать сопротивление рыцарям из Западной Европы арабские воины. Когда же очередь обороняться дошла до крестоносцев, древнее сооружение было обнесено дополнительными мощными стенами, надстроены башни, выкопаны рвы, через них переброшены подъемные мосты, а зрительный зал диаметром 100 метров просто засыпан землей. Театр окончательно превратился в крепость — что-что, а крепости строить крестоносцы умели. Впрочем, это им не помогло: из театра-замка арабы их снова выбили, и для сильно разрушенного бастиона наступил период относительного затишья, продлившийся 600 лет.

В 1947 году начались работы по расчистке и реставрации бусринского театра. Оказалось, что за дополнительными фортификациями древнеримские постройки превосходно сохранились. Управление по охране древностей Сирии убрало земляные насыпи, вернуло на постаменты колонны, и Буера вновь обрела статус одного из сирийских центров — на этот раз центров туризма. Для города началась новая, безмятежная жизнь «объекта старины».

1 сентября 1983 года вечернюю тишину над древним театром разорвал яростный лязг металла, бьющего о металл; вспыхнули прожекторы, освещая сцену. На античных подмостках дрались люди — не на жизнь, а на смерть.

Каменные колонны вокруг амфитеатра очнулись от сонного оцепенения и недоверчиво вглядывались в развевавшиеся туники, сверкавшие диски щитов, трезубец ретиария: неужели снова убийство на потеху публике, стоны умирающих рабов, кровь на изъеденные временем плиты? Гладиатор, стройный, мускулистый, поверг наземь последнего своего противника, приставил к его груди широкий фракийский меч, выжидающе посмотрел на трибуны. И многотысячный зал взорвался аплодисментами.

Проходил ежегодный Фестиваль культуры и искусства в Бусре. Артисты Ленинградского театра оперы и балета имени Кирова давали сцены из балета А. Хачатуряна «Спартак». Рукоплескали зрители. По ступенчатым рядам амфитеатра металось, в растерянности после двухтысячелетней спячки, разбуженное эхо.

Хотя Бусра — главная цель нашего путешествия на юг, на обратном пути необходимо посетить хотя бы еще одно из трех уникальных исторических мест сирийского Хаурана. Если мы решим возвращаться через город Эс-Сувейду, центр одноименного губернаторства Сирии, то нельзя не заехать в Канават, лежащий от Сувейды всего в 8 километрах на северо-восток.