Убить Троцкого - Юрий Маслиев

Здесь издевательская усмешка казначея сменилась изумлением, когда Михаил, играючи набрав код, распахнул дверь в святая святых. Следом за Михаилом, влетев от пинка Лопатина в распахнутые двери и растянувшись на каменном полу, он, очнувшись от шока, угрожающе заговорил:

– Щенки… сейф вы не откроете… Шифр я вам не дам, иначе меня грохнут!.. Не вы, так другие… А на взрыв сбежится охрана… Вы даже выйти из здания без моего разрешения вечером не сможете – вас, дураков, задержат на любой из двух проходных… Самоубийцы… Лучше подумайте: как, сохранив мне жизнь, при моей помощи выбраться отсюда… – Сергей Яковлевич был рационалист, он начал торговаться.

– Ты все равно сдохнешь здесь и сейчас, сволочь… И сдохнешь мучительно, – бесстрастно сказал Михаил и добавил, обращаясь к Лопатину: – Саша, заткни ему пасть. Мешает работать.

– За что?.. – успел только крикнуть всероссийский мародер, как его рот уже был забит кляпом.

Достав стетоскоп, Михаил приступил к работе. Устанавливая первые три из шести цифр, он запоминал характерные щелчки, которыми отзывался запорный механизм сейфа на показания цифр шифра. Около получаса ему понадобилось на то, чтобы, манипулируя тремя первыми рычажками, определить и запомнить эти звуки. Затем, представив себя (как это ни смешно) в виде огромного настороженного уха и снова приставив стетоскоп к сейфу, Михаил стал передвигать три оставшихся рычажка. Весь мир для него сконцентрировался на этих звуках; вся остальная вселенная для него просто на какое-то время перестала существовать.

Лопатин же, пригрозив огромным кулаком Чернову и пообещав пришибить его, если он издаст хотя бы единый звук, вышел из комнаты. Поджидая Блюма, он собирал из принесенных отдельно частей арбалет, складывал веревки и металлические кольца с петлями на них.

Через час появился взволнованный Саша Блюм и сообщил, что, закончив работу, при выходе из кабинета он нарвался на начальника караула Колбасова, у которого вместо мозгов в голове, наверное, есть только устав караульной службы. Чудом заманив этого придурка в кабинет, пришлось его ликвидировать.

– Часа два его не хватятся, так как он в это время ходит по всему зданию – проверяет посты. А потом начнутся поиски, – закончил Александр.

Евгений только пожал плечами:

– Миша делает все, что возможно. Торопить его бесполезно – только помешаем…

Волнение друзей нарастало с каждой минутой. Блюм мерил шагами каменную клетку, отгороженную металлическими прутьями, постоянно поглядывая на часы. Сейчас они находились в каменном мешке, и стоило перекрыть им выход, как эта западня захлопнулась бы для них навсегда.

Очередной раз развернувшись, Блюм не выдержал и направился к комнате, но дверь открылась без его участия – на пороге стоял улыбающийся Миша.

– Вуаля, – произнес он, указывая рукой на распахнутую в глубине комнаты дверцу огромного сейфа.

Торопясь, друзья стали складывать драгоценности, разложенные по полкам, в четыре брезентовых вещевых мешка, что были приготовлены заранее.

Содержание сейфа предвосхищало самые смелые надежды.

– Сколько же крови пролили эти гады… – взвешивая один из мешков в руках, сказал Лопатин и забросил его себе за спину.

Затем он молча сгреб сопротивляющегося Чернова и запихал его в зиявший пустотой зев сейфа, из которого Муравьев вынул металлические перегородки.

Чернов уже понял, какую смерть ему уготовили. Глядя в его обезумевшие от страха глаза, Михаил сказал:

– Помнишь своего эмиссара в Харькове – Курносова? Так вот. Можешь радоваться, что у меня сейчас мало времени… Его и Свиридова постигла более страшная участь… Кровь моей семьи – князей Муравьевых, – уточнил он, – на ваших руках! Я остался последним, но не переживай – тебе скучно не будет. Скоро к вашей компании присоединится и ваш покровитель – Троцкий! – С этими словами, не вдаваясь в подробности, он вытащил кляп изо рта, изменил код и захлопнул дверцы сейфа.

– Жить этой сволочи без доступа воздуха – час, не больше. За это время никто не сможет его освободить. – Махнув рукой, Михаил направился к выходу, держа в руках подготовленный к выстрелу арбалет.

Быстро ступая тихим отработанным шагом – с пятки на носок, – они осторожно прокрались безмолвными коридорами в левое крыло здания, к облюбованному кабинету на шестом этаже. Несколько секунд – и под отмычкой Муравьева щелкнул простенький замок. Без торопливости, но не мешкая, ребята забаррикадировали входную дверь тяжелыми шкафами. Они прислушались. В коридоре нарастал шум, отпирались и запирались двери кабинетов.

– Колбасова ищут, – определил Муравьев, поставленный друзьями в известность о судьбе начальника караула.

Он бесшумно открыл окно и зажег спичку. Через мгновение на верхнем этаже пятиэтажного дома, на противоположной стороне улицы, открылось другое окно, и Храмовцев, который со своими людьми ожидал ребят, просигналил о своей готовности спичкой. Тут же, с тихим свистом рассекая воздух, туда ушла стрела с привязанной к ней прочной шелковой веревкой. Вскоре эта веревка была закреплена там в верхней части окна. Евгений с силой натянул ее, испробовав прочность, и быстро закрепил другой конец.

Успех операции висел на волоске, на счету оставались секунды – в дверях уже звучали щелчки поворачиваемого ключа. Кто-то произнес:

– Заперто изнутри, – и с криками «Откройте!» послышались тяжелые удары в дверь.

Первым шагнул в окно Муравьев, так как от «друзей», ожидающих их на противоположной стороне, можно было ожидать всего. Он, как наиболее подготовленный, мог страховать своих товарищей и в случае необходимости нейтрализовать противоположную команду лучше других.

Уже повиснув над бездной с глубоко поблескивающей внизу мокрой каменной мостовой, он, услышав внутри кабинета глухие выстрелы, почти неслышные на улице, оттолкнулся ногами от стены и, держась за петлю, привязанную к кованому металлическому кольцу, заскользил вниз. Еще секунда – и, влетев на хорошей скорости в окно и сделав кувырок, Михаил оказался позади ожидающих его людей. Наганы, блеснувшие в обеих руках Михаила, и властный голос, приказавший Храмовцеву зажечь спичку, а также отсутствие какой-либо клади за его плечами, заставили этих людей изменить свои первоначальные планы и повиноваться.

Следующим в комнату влетел огромный Лопатин, который, выхватив оружие и став спиной к стене, присоединился к Михаилу.

Храмовцев уже не помышлял о предательстве: «Свое бы получить да убраться подобру-поздорову».

Последним, нагруженный четырьмя вещевыми брезентовыми мешками, в комнату по веревке соскользнул Саша Блюм. Не успели его ноги коснуться пола, как в здании напротив грохнул взрыв – это чекисты взорвали забаррикадированные двери. Блюм, быстро сориентировавшись, сбросил мешки на пол, вытащил из-за голенища нож и, перерезав веревку, захлопнул окно. В то же мгновение в проеме окна напротив, только что покинутого друзьями, показались охранники. Один из них, заметив веревку, свисающую до самой земли, что-то кричал своим коллегам, показывая рукой вниз.

Не теряя времени, Муравьев, все еще как бы невзначай держа группу Храмовцева на прицеле, передал ему предназначенный мешок:

– Здесь больше, чем мы договаривались. С лихвой хватит на всех… А сейчас ты с подельниками выходишь первым, на углу присоединяешься к своей группе прикрытия. Мы страхуем твой отход. После этого – наш отход прикрываете вы.

Храмовцев, согласно кивнув головой, направился к выходу. За ним, топая сапогами, двинулись трое бандитов, одетых под чекистов – в кожу.

Эта уголовная шпана была очень довольна, что им предстоит первыми покинуть западню.

Любопытства жильцов никто не опасался, поскольку в это дикое время ни один здравомыслящий человек не рисковал открыть входные двери, обычно запертые изнутри на множество запоров, заслышав подозрительные шумы снаружи.

Отправляя Храмовцева первым, Михаил прекрасно понимал, что его люди не будут подставлять свои шкуры, прикрывая их отход. Он понимал также, что шансов у бандитов уйти невредимыми из этой передряги ничтожно мало – они практически равны нулю.

С чисто азиатским коварством он направил их первыми, чтобы они отвлекли на себя все внимание охраны, которая тут же начнет облаву в этом районе. Защищая свои драгоценности, бандиты будут биться до последнего, что позволит Михаилу с друзьями тихо и незаметно покинуть помещение.

Муравьеву было немного жаль Храмовцева. Тот все-таки сотрудничал с его отцом, да и сам Михаил многому научился у него. Поэтому, передав драгоценности дяде Боре, Муравьев позволил ему еще раз испытать судьбу, может, повезет – Храмовцев всегда был фартовым мужиком.

Заглянув в соседнюю комнату, Михаил обнаружил лежащую на широкой кровати, связанную толстомясую семейную пару, мычащую запакованными ртами. Он порадовался, что Храм, повинуясь его указаниям, не пролил лишней крови, и сказал, что скоро все кончится. Усмехнувшись, глядя на перекошенные от страха, бледные в рассеянном лунном свете лица, Муравьев быстро вышел в коридор, где его уже ждали Блюм и Лопатин. Тихо поднявшись по лестнице на чердак, ребята оттуда сразу же выбрались на покатую металлическую крышу. Звуки грохочущего под ногами железа скрывала разразившаяся гроза, целый день собиравшаяся над городом. Частые всполохи молний освещали им путь. Перебираясь по крышам соседних зданий, стоящих впритык друг к другу, они цеплялись за выступы, пользуясь крюком с привязанной к нему узловатой веревкой, и быстро преодолели квартал.