Дело очаровательного призрака - Эрл Гарднер

Мейсон, Пол Дрейк и Делла Стрит вернулись во Дворец правосудия, сели в лифт и поднялись в зал, где слушалось дело по обвинению Элеоноры Корбин.

Клиентка Мейсона определенно проплакала весь обеденный перерыв. Ее глаза опухли и покраснели, что, бесспорно, совсем не способствовало победе адвоката.

Делла Стрит посмотрела на суровые мрачные лица двенадцати мужчин и женщин и на то, как они без всякого сочувствия оценивали обвиняемую, и склонилась к Мейсону:

– Боже, шеф, я сейчас сама готова разрыдаться. Ты только взгляни на лица присяжных.

– Знаю, – ответил Мейсон.

Улыбающийся Гамильтон Бергер в сопровождении помощников с победным видом вернулся в зал суда. Через несколько секунд судья Моран занял свое место и объявил заседание открытым.

– Обвинение готово? – обратился судья Моран к окружному прокурору.

– Сейчас все решится, – прошептал Мейсон Делле Стрит.

Гамильтон Бергер поднялся на ноги.

– Ваша честь, – повернулся он к судье, – мы хотели бы пригласить еще одного свидетеля. Мы не предполагали, что он готов подтвердить версию мисс Грейнджер, пока мисс Грейнджер не заявила, что ее разговор с обвиняемой слышал еще один человек, что крайне удивило нас. Поскольку я не догадывался, что подобная ситуация имела место, я не спрашивал об этом разговоре ни мисс Грейнджер, ни мистера Ричи. В своей беседе со мной точно так же, как во время дачи показаний из свидетельской ложи, мисс Грейнджер говорила, что тогда присутствовали только она и Элеонора Корбин, и я не стал это уточнять. Мне просто не пришло в голову спросить, слышал ли их разговор кто-то, кто не присутствовал во время него. Я упоминаю все это, чтобы объяснить суду и адвокату защиты свою позицию. Мистер Уэбли Ричи, пройдите, пожалуйста, вперед. Вы уже принимали присягу, так что прямо садитесь в свидетельскую ложу.

Ричи направился к месту дачи показаний с чувством собственного достоинства, сел на предназначенный для свидетелей стул и покровительственно посмотрел на Мейсона, потом, повернувшись к Гамильтону Бергеру, приподнял брови в немом вопросе. Все его манеры показывали, что он благосклонно разрешил окружному прокурору допросить его.

– Вы слышали разговор между обвиняемой и Сьюзен Грейнджер пятнадцатого числа текущего года? – обратился Гамильтон Бергер к свидетелю.

– Да, сэр.

– Где происходил тот разговор?

– У дверей квартиры триста шестьдесят.

– Кто присутствовал во время того разговора?

– Мисс Грейнджер и обвиняемая.

– Перескажите нам, пожалуйста, суть разговора, – попросил Гамильтон Бергер.

– Минутку, – перебил Мейсон. – Мне хотелось бы задать предварительный вопрос.

– Я не думаю, что вы имеете на это право, – заметил Гамильтон Бергер. – Вы можете выступить с возражением, если желаете.

– Хорошо. Я возражаю на основании того, что для ответа на поставленный вопрос требуется вывод свидетеля. Свидетель только что заявил, что во время разговора присутствовали два человека, следовательно, он сам не присутствовал.

– Но он может дать показания о том, что слышал, – сказал судья Моран.

– При условии, что он идентифицирует голоса, а никакого должного обоснования заложено не было.

– О, если вы так хотите!.. – с раздражением воскликнул Бергер и повернулся к свидетелю: – Вы знакомы с обвиняемой, мистер Ричи?

– Да, сэр.

– Вам приходилось с ней разговаривать?

– Ну… при случае.

– Вы знаете ее голос?

– Да. Я прекрасно знаю ее голос.

– И она была одной из участниц того разговора?

– Да, сэр.

– А второе лицо?

– Это была мисс Грейнджер.

– А ее голос вы знаете?

– Отлично.

– Продолжайте. Опишите нам, что происходило.

– Мисс Грейнджер заявила, что не позволит никому за ней шпионить, ей это не нравится, она независимый человек, сама оплачивает свои счета и не допустит, чтобы кто-то следил за ее действиями.

– Что на это ответила обвиняемая?

– Элеонора Корбин заявила, что Сьюзен Грейнджер пытается украсть ее парня.

– Парня или мужа?

– Парня.

– Продолжайте, пожалуйста.

– Обвиняемая сказала, что не намерена оставаться в стороне, пока у нее уводят парня, а если Сьюзен Грейнджер и дальше будет вмешиваться, то она застрелит ее, а если обвиняемой не удастся заполучить своего парня назад никакими средствами, то она проследит, чтобы он вообще никому не достался.

– Она объяснила, как она намерена обеспечить подобное?

– Да. Пообещала, что убьет его.

– И показала револьвер?

– Я не видел, что происходило. Я только слышал, что говорилось. Однако из произносимого я понял, что она показала какое-то оружие мисс Грейнджер и сказала что-то вроде: «Вы видите, что я готова выполнить свое обещание».

– Вы можете проводить перекрестный допрос, – повернулся Гамильтон Бергер к Мейсону.

Адвокат взглянул на часы. Ему требовалось срочно разработать какую-то стратегию, благодаря которой самый обычный, ничем не примечательный свидетель превратится в ключевую, противоречащую самому себе фигуру, а в результате процесс растянется и слушание будет перенесено на следующий день.

– Вы в дальнейшем высказывали неудовольствие сторонам, участвовавшим в том разговоре, в связи с устроенной сценой?

– Да, я беседовал с мисс Грейнджер на эту тему.

– В своей официальной должности?

– Конечно.

– Вы работаете дежурным в доме «Белинда», а поэтому считаете, что вашим долгом является поддержание порядка и репутации дома?

– Совершенно верно.

– И именно поэтому вы беседовали с мисс Грейнджер и даже укоряли ее, не так ли?

– Да, сэр.

– Что вы ей сказали?

– Многоквартирный дом «Белинда» имеет прекрасную репутацию, и нам не нравится, когда жильцы устраивают сцены в коридоре.

– Что вы сказали обвиняемой?

– Я с ней не разговаривал. Она ушла практически сразу же после перебранки.

– Почему вы не поговорили с ней позднее?

– Ну… понимаете, мне официально не сообщалось, что Элеонора Корбин является жильцом дома «Белинда». Она находилась там в качестве гостя квартиросъемщицы. На самом деле она договорилась о финансовой стороне дела с мисс Белан, но предполагалось, что это конфиденциально. Никто не должен был знать, что мисс Белан сдала часть своей квартиры в субаренду. Обвиняемая считалась гостем. В таком случае от нее не требовалось регистрироваться.

– Понятно. Кто поставил вас в известность о существующей договоренности?

– Мисс Белан.

– Не обвиняемая?

– Нет.

– В таком случае вы лично никогда не разговаривали с обвиняемой?

– Я видел ее время от времени.

– Но не разговаривали с ней?

– Официально я старался не замечать, что она стала квартиросъемщиком в доме «Белинда».

– В таком случае вы не разговаривали с ней?

– Не в том смысле, который обычно вкладывается в это слово.

– Тогда откуда вы знаете ее голос?

Свидетель смутился.

– Я… я его слышал, – пролепетал он.

– Каким образом вы его слышали?

– Я слышал, как она разговаривала.

– Когда вы слышали, как она разговаривала?

– Не знаю. Время от времени, я предполагаю.

– По телефону?

– Да, по телефону.

– Вы одновременно работаете и оператором коммутатора?

– У нас в доме есть оператор коммутатора, но я… Я иногда проверяю звонки.

– Но сами на коммутаторе не работаете?

– Нет.

– Вы знаете, как им пользоваться?

– Боюсь, что нет.

– Тогда, заявляя, что вы иногда проверяете звонки, вы имели в виду, что вы иногда подслушиваете, о чем разговаривают жильцы?

– Я не стал бы использовать этот термин, мистер Мейсон. Понимаете, иногда приходится принимать решения по загруженности линии.

– Что вы имеете в виду?

– Если, например, человек заказал междугородный звонок, а потом ведет пустую беседу по местному телефону, и тут звонит телефонистка междугородной связи, от меня требуется дать сигнал нашему оператору коммутатора, прерывать местный разговор или нет.

– Понятно. Для этого нужны точная оценка ситуации и здравый смысл?

– Рассудительность и благоразумие.

– И вы должны знать привычки жильцов?

– Определенно.

– Я имею в виду телефонные привычки.

– Да, сэр.

– И представлять, насколько важен междугородный звонок?

– Да.

– И единственный способ добиться этого – время от времени подслушивать разговоры, не так ли?

– Я не стал бы утверждать подобное.

– Каким еще образом можно получить информацию такого рода?

– Не знаю. Наверное, интуитивно.

– И вы слушаете разговоры других людей, не так ли?

– Мне приходилось слышать разговоры жильцов.

– И это вошло у вас в привычку?

– Конечно, нет!

– Например, когда вы ничем другим не заняты?

– Ну, мне доводилось слышать… я… слушал разговоры, когда считал, что для этого имеются основания.

– И коммутатор устроен таким образом, что любой разговор можно подслушать из вашего кабинета? Другими словами, с вашего аппарата вы можете подсоединиться к любому разговору из квартир, расположенных в доме «Белинда»?