У сумрака зелёные глаза - Алана Инош

— Это не вопрос веры, — сказала Аида. — Есть много свидетельств, подтверждающих её прямо или косвенно. Как бы там ни было, то, что тебе снится, кажется знакомым и мне. Ну… или мы обе сумасшедшие, как вариант. Но это — вряд ли… Давай-ка, открывай рот. На.

Она бросила мне в рот очередную порцию гранатовых зёрен и поцеловала. А я, обняв её за шею и запустив пальцы в волосы, прильнула к её щеке.

— Аида… Не знаю, что ты там задумала, но я не хочу тебя отпускать. Я не хочу тебя потерять! Теперь я точно уверена: ты нужна мне… больше всех на свете.

В её глазах отразилась бесконечная нежность. Причёсывая кончиками пальцев мои волосы над лбом, она проговорила задумчиво и ласково:

— И мне ты нужна тоже… Ты моя, Алёнка. Я вернусь, не бойся за меня. Я должна это сделать, эта война — моя, и на ней не должен пострадать больше никто. Я справлюсь… Если ты будешь думать обо мне и ждать меня, всё будет хорошо. Я чувствую тебя даже на расстоянии.

Слёзы величиной с гранатовое зерно брызнули у меня из глаз. Аида тихо засмеялась, вытирая их пальцами и осушая поцелуями.

— Не надо, принцесса, не надо… Не грусти. Когда плохо тебе, плохо и мне.

Я кивнула, глубокими вдохами стараясь унять всхлипы.

— Ладно… Я постараюсь.

Аида чмокнула меня в нос.

— Ну, вот и умница.

Ночь — вампирский день, и ни один из клыкастых гостей, готовившихся стать нашей с Эрикой охраной, не спал. От такого количества зубастых в доме мне было не очень-то до сна — у сумрака появилось ещё три с лишним десятка пар глаз. Ко мне они не приближались, но наверняка чувствовали моё присутствие, а я чувствовала их. Аида, видя мою тревогу, обещала быть начеку: вместо того чтобы лечь в постель рядом со мной, она уселась в кресло и закурила трубку. При ней снова было её оружие — пистолет-пулемёт для стрельбы разрывными пулями с серебряным порошком.

Её присутствие меня немного успокаивало, и я начала дремать, но вскоре гулкие шаги в коридоре разбудили меня и заставили сжаться под одеялом. Аида тоже насторожилась. Шаги остановились у двери, и раздался стук. Я прочла по губам Аиды: «Спроси, кто там».

— Кто там? — спросила я, натягивая на себя одеяло.

— Гм, гм, — проговорил незнакомый мужской голос. — Простите, что тревожу вас, мадемуазель Алёна… Я буквально на минуту. Можно войти?

— Кто вы и откуда меня знаете? — Мой голос чуть дрогнул, а кожей я чуяла присутствие вампира.

— Мадемуазель, не бойтесь меня… Я друг лорда Эльенна.

Я посмотрела на Аиду. Она кивнула мне и спряталась за занавеской. Я сказала:

— Войдите.

Дверь открылась, и на пороге я увидела высокого и стройного незнакомца в чёрном фраке с белым жилетом и белой бабочкой. Красавец он был отменный: густые тёмные брови вразлёт, светло-голубые глаза с пронзительными точками зрачков, ямочки на щеках, мужественные очертания подбородка. Длинные золотисто-каштановые волосы были собраны на затылке в пучок. Ну прямо персонаж любовного вампирского романа!

— Позвольте представиться: князь Огнев, Орест Александрович, — приятным, бархатисто-ласкающим голосом сказал он, нагибая голову в поклоне.

Войдя в комнату, он остановился в трёх шагах от кровати и ещё раз поклонился.

— Умоляю вас меня простить за нахальство… За то, что беспокою вас, прерывая ваш отдых. Я лишь хотел засвидетельствовать вам своё почтение, милая Алёна. Долг вассала обязал меня явиться по зову лорда Эльенна… Вообще я по натуре далёк от участия в каких-либо военных действиях, но охранять прекрасных дам — чрезвычайно приятная и почётная для меня обязанность.

Изящно склонившись над моей рукой, он коснулся губами пальцев.

— Приятно познакомиться, князь, — пробормотала я.

Заметив капельницу, он сочувственно изогнул подвижные красивые брови:

— Но что с вами, Алёна? Вы больны? О, в таком случае тысяча извинений за беспокойство!

Аида бесшумно вышла из-за занавески и приставила дуло к его голове.

— Руки вверх.

Князь Огнев замер и медленно поднял руки. Держа его на прицеле, Аида села в кресло.

— Эх, жаль, нельзя убить этого засранца, — проговорила она. — Если бы ты знала, Алёнка, сколько на его счету охмурённых и укушенных девиц!

— Гм, гм, всегда любил ваши оригинальные приветствия, мадемуазель Аида, — сказал князь Огнев.

— Полагаю, лорд Эльенн вызвал вас не для охраны, а скорее для развлечения этих дам, — хмыкнула Аида. — В бою вы мало что стоите, а вот как жиголо — очень даже ничего.

Князь, состроив обиженную мину, поправил бабочку.

— Кхм. Я бы попросил!

— Да ладно, Огнев, — усмехнулась Аида. — Всем, кроме Алёны, известна ваша репутация… Предупреждаю: если хотя бы ваш палец или клык коснётся её — найду и прихлопну.

И Аида многозначительно качнула оружием.

— Понял. Понял. — Князь примирительно выставил ладони, пятясь к двери. — Удаляюсь. Ещё раз прошу прощения за вторжение.

Когда он ушёл, я облегчённо откинулась на подушки, а Аида встала с кресла и опустилась на кровать рядом со мной, не выпуская, впрочем, своего оружия.

— Не ожидала от лорда Эльенна, — сказала она, недобро щурясь. — Алён, будь осторожна. Этот князь — тот ещё засранец. Весьма красивый засранец, но… сволочь и кровопийца. Сколько он девчонок загубил — не сосчитать.

— Не беспокойся, — улыбнулась я, прижимаясь к её плечу. — Он не в моём вкусе.

— Знаешь, что? Поставлю-ка я тебе блок против вампирского внушения, — сказала Аида. — На пару месяцев хватит, а там решим, нужно продлевать его или нет. Ляг и расслабься.

Я повиновалась, полностью доверяя ей. Нависнув надо мной, она сверлила изумрудными буравчиками глаз мои мозги, и я ощутила, как будто голову сдавил невидимый обруч.

— Голова что-то заболела, — шёпотом пожаловалась я.

— Так и должно быть, не волнуйся, — успокоила Аида, просовывая руку под мой затылок. — Сейчас всё пройдёт.

Неприятные ощущения постепенно ушли, и Аида, поцеловав меня между бровей, сказала ласково:

— Всё. Теперь ты устойчива к вампирскому воздействию и психическим атакам высокой интенсивности.

Под утро я задремала — сладко и мучительно, долгожданным утренним сном: так устала, что никакой сумрак уже не мог помешать. Но, видно, не судьба было мне выспаться. Разбудил меня странный, сдавленный возглас Аиды — в нём прозвучало и мучение, и ужас, и боль. Она всё так же сидела в кресле, только нагнулась вперёд, прижимая руку к груди, как будто там сосредоточился источник её страдания, а в глазах, диковатых и мутных, застыло безумное выражение.

— Аида, — позвала я испуганно. — Аида, что такое?