Последнее желание гейши - Ольга Володарская

– Значит, ты думаешь, что кто-то из конкурентов надумал скинуть тебя с пьедестала, убив твоих девочек?

– Без них не будет «Экзотика»…

– Но разве обязательно лишать жизни? Можно переманить, запугать, обмануть…

– Легче убить.

– Тогда нужно убить тебя. «Экзотик» – это ты, а не твои девочки. Девочек можно набрать других…

– Я, как говорят политики, формировала команду несколько лет. В 1998-м у меня уже было здание, были деньги, крыша, список предполагаемых клиентов, но я не открывалась еще год, потому что искала подходящих девушек. Год! Целых двенадцать месяцев я колесила по городам и поселкам. Ходила по клубам, барам, бассейнам, баням, клиникам пластической хирургии… Первыми ласточками были подружки гермафродиты: Кики и Афродита. Потом я нашла Далилу, Багиру, Еву, Венеру. Чуть позже Фани…

– Это кто такая?

– Фани карлица, только в отличие от Марго, очень маленькая и очень сильная, она из цирковой семьи, клоунесса. Два года у меня проработала, потом в Америку уехала – вышла замуж за штатовского эквилибриста. До сих пор письма пишет по электронке… – Она скрестила руки на груди, прислонилась спиной к стене и застыла, даже глаза остекленели, подвижными были только полные африканские губы. – У меня в штате всегда было шесть, семь девочек. Иногда больше, но не меньше… Так что сейчас «Экзотик» на грани закрытия!

– Плохо дело…

– Плохо, но не смертельно. Главное – остальных уберечь!

– Каким образом?

– Пока не знаю, но я что-нибудь придумаю… На сегодняшний момент у меня есть одна идея: «Экзотик» надо на время закрыть, чтобы конкуренты решили, будто сломали Мадам Бовари, и успокоились. – Ее глаза вновь загорелись. – А там посмотрим, кто кого!

– Значит, сегодня вы работать не будете?

– Сегодня точно не будем, даже если я передумаю закрываться.

– Почему?

– Ближе к вечеру Афродиту привезут. Я решила гроб здесь поставить… – Мадам ткнула пальцем вниз. – В гостиной. С покойником принято всю ночь перед погребением сидеть. Оплакивать его, молиться… Это старинный обычай, я не хочу его нарушать…

– Ты бабушек богомолок позвала? – несказанно удивился Базиль – представить набожных, укутанных в черные платки старух в интерьере «Экзотика» была выше его сил.

– Вот еще! Старые двуличные грымзы мне тут не нужны! Мы с девочками и поплачем, и помолимся… Все придут, даже Жизель, которая до жути боится покойников…

– У вас девичник или мужчины на оплакивание тоже допускаются? – спросил Базиль.

– Хочешь прийти?

– Если тебе нужна помощь или моральная поддержка, тогда приду…

– Мне или Марго? – Мадам хитро глянула на Базиля. – Как мне показалось, моя малышка тебе очень понравилась…

– Она чудесная… – не покривил душй Василий.

– Да. Она прелесть.

– Ну так что, Мила, мне приходить?

– Не надо. Девочки мне окажут и помощь, и поддержку… Мы посидим, поплачем, погрустим, выпьем водочки… К утру, скорее всего, напьемся… – Она сдержанно улыбнулась. – Зареванные пьяные женщины – зрелище не для слабонервных… Думаю, тебе не стоит на это смотреть. – Мадам взяла Базиля под руку и повлекла его за собой вниз по лестнице. – А сейчас мне нужно подготовить гостиную: завесить зеркала, снять гравюры, переставить мебель… В этом ты поможешь?

– Конечно.

– Тогда ступай в мой флигель, принеси оттуда подходящий по размеру стол, чтобы на него гроб поставить…

– А ключ?

– У меня не заперто.

Базиль вышел через кухню во внутренний двор. Прошел к флигелю по засыпанной гравием дорожке. Вошел в Милкины покои.

Небольшая, очень светлая прихожая понравилась Базилю. Элегантно, просто, изысканно. И пахнет хорошо: не духами или освежителями, а цветущей яблоней – это растущее во дворе дерево так благоухало.

Комната Мадам понравилась ему меньше. Вся розовая, в рюшках, помпонах, бантиках. Пуфик бархатный, покрывало оторочено мехом, подушки атласные с кисточками. Просто увеличенная до человеческих размеров комната куклы Барби. В ней он подходящей мебели не нашел. Зато в другой, библиотеке или кабинете, он обнаружил отличный стол: большой, овальный, на крепких гнутых ножках.

Вцепившись двумя руками в крышку, Базиль его приподнял. Стол оказался ужасно тяжелым, сразу ясно, не ДСП, пластик, ламинад, а дуб. Придется постараться, чтобы вытащить его из флигеля и внести в дом. Конечно, вдвоем нести было бы проще, но Базиль решил обойтись собственными силами – просить помощи у красавца охранника почему-то не хотелось… Наверное, из-за гордыни!

Доволочь стол до двери оказалось не самым сложным, трудности возникли после, когда Базиль попытался вытащить стол на улицу – он не пролезал в проем. Пришлось его положить на бок и пропихивать поэтапно: сначала две ножки, поворот, потом столешница, поворот, затем еще две ножки. Вытащив стол на крыльцо, Балиль так умаялся, будто весь день таскал мешки с цементом. Поэтому вместо того чтобы продолжать транспортировку, Голушко уселся на ступеньку и закурил…

Сделав две затяжки «Норд Стара», он опомнился и затушил сигарету. Склеротик старый, совсем забыл, что курит только кубинские сигары! Не дай бог, Милка увидит, с каким удовольствием он смолит дешевое «сено», тут же заподозрит неладное!

Базиль спрятал недокуренную сигарету в кулаке и направился к кустам, чтобы по-тихому ее выкинуть. Дошел до пышной акации, незаметно швырнул бычок в ветки, собрался уже возвращаться к своей ноше, но тут заметил в глубине сада деревянную беседку. Привлекла она внимание Базиля не своей красотой (от нее ничего не осталось, кроме петушка на крыше, да и тот больше походил на курицу, так как гребень с хвостом давно сгнили и отвалились), а запущенностью. Трухлявая, полуразвалившаяся, ветхая, с облупившимися лавками и изъеденными червями колоннами, она совершенно не вязалась со всем остальным: домом, стоянкой, садом, даже мусорными бачками. Дом был отреставрирован полностью, стоянка обустроена по первому разряду, сад ухожен, бачки выкрашены сочно-зеленой краской и отгорожены аккуратным заборчиком. Почему Моцарт не распорядился ее подновить? Почему не заставил снести? Эта развалюха, как бельмо на прекрасном глазу супермодели…

Заинтересованный и заинтригованный Базиль приблизился к беседке. Обошел ее кругом. Похлопал по высоким, еще крепким бортам. Ступил на высокое крыльцо, шагнул под дырявую крышу. Внутри беседка оказалась меньше, создавалось впечатление, что она стоит не на земле, а парит в воздухе – пол был поднят почти на полметра… А что тогда под ним? Погреб? Бомбоубежище? Бункер? Или просто канализационная шахта?

Базиль спустился с крыльца, вновь обошел беседку, осматривая ее более внимательно. Если под ней что-то есть, значит, должна быть дверь, ведущая в это что-то…

Дойдя до третьей грани (беседка напоминала шестигранник, на который был поставлен конус-крыша), Базиль увидел ее… Дверь. Или скорее дверцу, потому что она была небольшой, в такую мог пройти человек, только согнувшись в три погибели. Но ее несерьезная величина компенсировалась серьезным материалом, из которого она была изготовлена…

– Стальная дверь с отличным замком, – с удивлением констатировал Базиль, рассмотрев ее в деталях. – Заперта, – добавил, когда торкнулся в нее. – Куда, интересно, она ведет? – Он глянул на особняк, прикинул расстояние от него до беседки. – Скорее всего, в дом… Потайной ход? Вполне вероятно… Не удивлюсь даже, если окажется, что вход в метрополитен – Моцарт мог себе позволить персональную ветку, соединяющую офис и любимый бордель…

Базиль отошел на шаг, осмотрелся. Трава около двери была немного примята, значит, к ней кто-то подходил до Базиля. Он наклонился, потрогал мягкую зелень рукой, запустил пальцы между листьями одуванчика, нащупал какой-то небольшой предмет цилиндрической формы, поднял… Это была «пальчиковая» батарейка, такие вставляют в электронные будильники, телевизионные пульты, плееры, карманные фонарики… Вот! Именно в фонарик она, скорее всего, и была вставлена до того, как ее выкинули… Наверняка, человек, шедший сюда, чтобы проникнуть в подземный ход, взял с собой фонарь, но батарейка в нем оказалась негодной, поэтому он заменил ее на другую, а использованную выкинул…

Василий повертел находку в руках. Батарейка блестела золотыми буквами, переливалась гладкой черной поверхностью. Похоже, выкинули ее не так давно, быть может, несколько дней назад… Значит, лазом пользуется еще кто-то кроме Моцарта. Только кто?

– Базик, черт тебя подери! – донесся до него зычный голос Мадам. – Ты где запропал?

Сунув батарейку в карман, Голушко вышел из кустов.

– Тут я, – отозвался он.

– Ты че там делаешь? – удивилась Мадам.

– Беседку рассматриваю.

– А че на нее смотреть? Обычная гнилушка…

– Вот и я о том же… – Базиль выбрался из зарослей, подошел к Милке. – Не вяжется с окружающим великолепием… Смотрится как нищенка, затесавшаяся в ряды богачей…