Игры богов - Игорь Бусыгин

Драккар Олега гордо нёсся под парусами к Египту. «Что там меня ждёт? Древние жрецы, до сих пор верящие в Изиду, или встречусь с поклонниками госпожи Смерти? Как добыть меч пророка?..»

Проводник Халиб был пониже Олега на две головы и поуже в плечах, но тело выглядело сильным, мускулистым, а кожа в отблесках пламени отливала красноватой медью. Лицо человека показалось Олегу странно знакомым; ровные дуги бровей над тёмными глазами, широкий лоб, чуть плосковатые скулы, крепкий решительный подбородок… Губы пухлые, нос плоский, слегка раздутый, глаза постоянно меняли выражение: то строгие и решительные, то бегающие и трусливые… «Предаст, при малейшей возможности предаст, да ещё и нож в спину воткнёт. Да он же похож на ящерицу, — хмыкнул Олег. — Интересно, кто и когда у него оторвал хвост? Спросить, что ли? Вспомнил! Да он же похож на Омара, правую руку пророка!»

Утро встретило их штормом и проливным дождём. Корабль начал с трудом пробираться к берегу Египта.

Когда ночью свежий ветер перешёл в ураган, они спустили парус, сняли мачту и гребли без отдыха целый день. «Чёрный орёл», привыкший к штормам и ураганам Севера, устойчиво держался на волнах и храбро шёл вперёд, но вокруг был только дождь и ничего кроме дождя. Они шли по понятным только проводнику признакам на юго-восток, чётко зная, куда идут, но совершенно не представляя, где сейчас находятся, а проводник молчал, изредка показывая нужное направление рукой. Ветер всё усиливался, на верхушках волн стали появляться хлопья пены, а они всё гребли и гребли на юго-восток. Смены на вёслах были сокращены — работа выжимала из людей последние силы. Викинги уже садились по двое за одно весло, те, кто в данный момент не грёб, вычерпывали воду — море принялось за «Чёрного орла» всерьёз. Но корабль упрямо продолжал пробивать себе путь сквозь волны, которые из-за ураганного ветра походили на дымящиеся горы. Холодный дождь хлестал гребцам в спины, а стук меча о щит, для того, чтобы моряки гребли дружно, звучал сквозь рёв ветра как биение изнемогающего сердца.

— Игорь, ты что-нибудь слышал об Одиссее? — Олег решил немного позабавиться.

— Твой ученик, Миробог, рассказывал мне о нём.

— А ты, Олаф?

— Греки рассказывали о нём, как о хитроумном вожде и великом воине.

— Ну что ж, пусть тот, кто хочет меня слушать да услышит, а кто не хочет, всё равно услышит. Итак, великие греки после десятилетней осады захватили Трою, пограбили, как положено, и решили, что каждый по отдельности вернётся домой. Одиссей, конечно, — в Итаку. Троя, чтобы вы все знали, недалеко от Дарданелл. Но ведь сколько бы не грабил, всегда кажется мало, правда, Олаф?

— Так оно и есть, конунг.

— Вот, что значит настоящий пират, — восхитился Олег.

— По пути корабли Одиссея напали на мирный город Исмар, расположенный недалеко от Трои на балканском берегу Эгейского моря, западнее устья реки Гебр, как уже пел про них Гомер: «Ветер от стен Илиона привел нас ко граду киконов Исмару; Град мы разрушили, жителей всех истребили. Жён сохранивши и всяких сокровищ награбивши много, Стали добычу делить мы… Полные хмеля, они пировали на бреге песчаном, Мелкого много скота и быков криворогих зарезав…» А какое там, в Исмаре, вино сказочное делали! Вспомни, Олаф, как ты на Кипре гульнул!

— Ну вот, чуть что, сразу Олаф, я же не один пьянствовал.

— Вот именно вино и привлекло товарищей Одиссея. Подумать только, напали и истребили целый город, и всё ради вина! Одиссей, он хоть и жулик, но не дурак, он предлагал товарищам поскорее садиться на корабли и бежать, пока киконы не опомнились, но моряки его не слушали.

Пока из-за вина воины Одиссея напали на город Исмар, Одиссей направился к местному жрецу Аполлона Марону. Он встал на пороге его дома с мечом и сказал: «Этот дом священен и потому находится под моей личной защитой». Затем он, не вкладывая меч в ножны, подошел к Марону и спросил его: «Ты понял? Я тебя защищаю». — «Понял», — ответил Марон и открыл сокровищницу. Из дома Марона Одиссей вынес 7 талантов золота, серебряную кратеру и 12 сосудов вина.

Олаф, ты бы ограбил храм сына Одина?

— Да что ты, Хельга! Фрейр лишил бы потомства меня и всех моих детей, и мой род прервался бы навсегда.

— Я уже говорил, что греки не послушались своего вождя, добрались до вина, женщин и устроили оргию. И тогда, опомнившись и собравшись с силами, киконы напали на полупьяных греков Одиссея. Пьяные, побитые пираты бросили своих погибших товарищей и отступили на корабли. Ещё не протрезвевшие моряки Одиссея вышли в море. И тут — буря, «вдруг собирающий тучи Зевес буреносца Борея, страшно ревущего, выслал», корабли понеслись в неизвестном направлении.

Вначале, может быть, действительно дул Борей, который отнёс корабли Одиссея от Исмара до Дарданелл. Но потом Борей, северный ветер, сменился Нотом, южным, и этого видимо не сумел уловить Одиссей, после оргии, конечно. А ведь потом дул южный ветер, сирокко, который в этих местах довольно часто бывает. Это сильный ветер, и притом он там единственный, который может дуть много дней. Корабли треплет шторм: «Мчались суда, погружался в волны носами; ветрила трижды, четырежды были разорваны силою бури». Потом моряков выбросило на берег, где они едва пришли в себя через трое суток. Где они находятся, куда плыть — неизвестно. С тоски они вновь начали опустошать свои винные запасы.

Ветер не стихал. Всем, конечно, не терпится домой, на Итаку. Хватит! Десять лет дома не были! Трюмы полны добычей, пора и возвращаться. Но где Итака? Где они? Итака, верно, на западе, где заходит солнце. Но попробуй пойми с похмелья, где запад. Тем более — буря, ничего не видно.

И тут Одиссей решил, что сейчас по-прежнему дует Борей. Он рассуждал так: корабли находятся на восточном берегу Пелопоннеса, а значит, нужно идти на юг, чтобы обогнуть Пелопоннес. Все согласились с Одиссеем. Корабли ушли в море с целью обогнуть Пелопоннес. Но на самом-то деле они шли, подгоняемые южным ветром сирокко, вдоль берегов Мраморного моря на север и приближались к Босфору.

Ветер крепчал. И то ли буря виновата, то ли исмарское вино, а может быть, просто дело было ночью, но Одиссей даже не узнал пролив Босфор.

Я знал Гомера, он был знатным мореходом, пока не ослеп. Так он смеялся: «В бурю нас пронесло мимо Малей и острова Киферы». В бурю, когда сквозь дождевые потоки едва виднеется земля, можно ли определить, мимо чего проходит корабль?

Ясно, что хитромудрый Одиссей принял за мыс Малею и остров Киферу кианейское устье Босфора — мыс Румели и мыс Анадолу.

Одиссей оказался в Чёрном море. Освободившись от сирокко, его корабли попали в область варненских ветров, дующих вдоль побережья Чёрного моря на восток. Во времена Одиссея корабли ходили по ветру, потому Одиссея понесло вдоль берега Чёрного моря, где в то время проживали хетты.

— Хельга, а кто такие хетты? — как всегда со своими глупыми вопросами влез Скальд.

— Хеттов вырезали твои предки и предки славян. Не перебивай меня…

Одиссей уже почувствовал, что попал в переделку, и потому стал жаловаться: «Сила Борея нас сбила с пути…» Он с пьяных глаз рассказал, что ограбил храм Аполлона, и боялся, что греки принесут его в жертву Посейдону, дядьке Аполлона, поэтому и начал плакаться.

Девять дней Одиссея бросало из стороны в сторону. Вначале его нёс Нот — южный ветер, потом подхватил западный Эвр, а под конец, возможно, и северный Борей. Вероятно, тогда тучи рассеялись, и Одиссей наконец определил, что ветер дует с севера. Наконец-то на Чёрном море корабли Одиссея прибило к берегу. Встретили греков лотофаги. Как пел мой друг-алкаш Гомер: «Зла лагофаги им не сделали; их с дружелюбною лаской встретив, им лотоса дали отведать они; но лишь только сладко-медвяного лотоса каждый отведал, мгновенно всё позабыл и, утратив желанье назад возвратиться, вдруг захотел в стране лотофагов остаться…»

— Что такое сладко-медвяный лотос? — как всегда, спросил Скальд.

— Да это напиток, которым опохмеляются индусские боги. У индусов называется сома. Ладно, после пещеры я попрошу у проводника, не сому, конечно, а что-нибудь попроще, попробуешь.

В борт «Чёрного орла» ударила мощная волна, всех облило, вода попала даже в рот Олегу, он закашлялся и прохрипел:

— Потом дорасскажу.

Изменив курс, «Чёрный орёл» вместо того, чтобы убегать от шторма, пошёл наперерез волнам. Грести стало ещё труднее — весла то и дело вырывались из воды. Волны били в борт, кружа и сбивая корабль с курса, перекатываясь через него. Воду теперь вычёрпывали беспрерывно. Тьма окружила их, но проводник уверенно показывал направление и они твёрдо держали курс. Скоро ветер немного утих, и внезапно, между двумя ударами вёсел, корабль прорвался сквозь завесу шторма и в прозрачном воздухе перед ними засияла вечерняя заря. Невдалеке среди покрытых пеной волн они увидели высокую полукруглую бухту, а подле неё — город, где мирно покачиваясь на волнах, стояли на якорях несколько боевых египетских галер.