Тихие убийцы. Всемирная история ядов и отравителей - Питер Макиннис

В главе 7 нам встретится такое понятие, как «биометилирование» — это защитный механизм биологических организмов на присутствие токсичных металлов. Многие грибки обладают способностью проводить эту химическую реакцию, делающую металлы более доступными, так что в душных, влажных помещениях всего тогдашнего цивилизованного мира, где стены были уже покрыты новомодными обоями, начались биохимические реакции: грибки пытались выжить в той среде, в которой они оказались, ведь в обоях было немало мышьяка. А еще эти же красители использовались при изготовлении искусственных цветов, ковров, мехов, тканей для одежды и черных чулок, но все же основной проблемой оставались обои.

Люди довольно скоро поняли, какие проблемы принесли им новые красители, поскольку в северных странах Европы было замечено: в комнатах, где наклеивали новые обои, с яркими узорами, исчезали… клопы. Поначалу это было воспринято как положительное явление и даже привело к увеличению продажи таких полезных в быту обоев, однако вскоре стали отмечать в комнатах запах, похожий на запах чеснока, а еще — что те, кто ночевал в таких комнатах, испытывали разного рода недомогания; а кое-кто и умирал…

Примерно в 1865 году, согласно сохранившемуся преданию, кто-то, случайно разлив где-то в Америке немного «парижской зелени» на картофельном поле, вскоре заметил, что там пропали все вредители, а сельскохозяйственные растения остались невредимыми. Это положило начало использованию мышьякосодержащих пестицидов.

Уже в 1838 году прусское правительство запретило использовать ядовитые вещества при изготовлении обоев. К сожалению, в остальных германских государствах (Германия тогда ведь еще не была единым государством), а также в остальной части Европы правила не были столь жесткими. Как бы то ни было, для Наполеона этот запрет все равно запоздал…

Кое-что о действии соединений мышьяка, использовавшихся при изготовлении домашних обоев, стало известно уже в 1897 году, когда Бартоломео Гозио (1863–1944) доказал, что один из видов грибка, известный в то время под названием Penicillum brevicaulum, а сегодня как Scopulariopsis hrevicaula, пожирал крахмальный клейстер и грунтовку, выделяя в результате соединение мышьяка, которое исследователь не смог определить. Оно получило тогда название «газ Гозио», однако в наши дни это что-то говорит разве только очень узким специалистам, хотя в Риме, неподалеку от Тибра, даже есть улица, названная в его честь. Да, его уже мало кто помнит, но имя наверняка известно всем, кто отстаивает теорию, что причиной внезапной смерти младенца в колыбели, или СВДС (синдрома внезапной детской смерти), может быть воздействие «газа Гозио».

Гозио исследовал некоторое количество смертных случаев, которые, по-видимому, происходили в результате вдыхания летучего соединения мышьяка с запахом чеснока в сырых, затхлых помещениях с плесенью. Обои в них имели расцветку, которую давали мышьякосодержащие пигменты, и Гозио удалось выделить целый ряд микроорганизмов, которые имели отношение к выделению газа. Его ассистенту, по имени Биджинелли, удалось уловить некоторое количество этого газа в комплексе с хлористой ртутью — сулемой (HgCl2). После химического анализа он высказал мнение, что это, возможно, диэтиларсин — (C2H5)2AsH.

Когда Клэр Бут Люс была в начале 1950-х годов послом США в Италии, она оказалась отравлена мышьяком, хотя, как выяснилось, это произошло случайно, и можно было бы сохранить эту историю в тайне. Люс осознавала, что порой вдруг начинала вести себя иррационально, а потому доложила президенту Эйзенхауэру, что во время ряда официальных приемов у нее возникало ощущение, словно она находилась под воздействием алкоголя или даже какого-то наркотического средства. Ее отчет об этом был сделан достоянием общественности, когда пресс-секретарь Эйзенхауэра вставил фрагмент из него в программу одной из встреч президента с журналистами… Госпожа Люс никогда не утверждала, что была отравлена, она лишь писала, что иногда на ее поведение оказывала воздействие некая непонятная, неизвестная ей самой причина.

Позже Ричард Хелмс из ЦРУ[77] установил, что на потолке спальни в доме, где жила посол США в Италии, находился мышьяк (однако такие потолки, с некоторым содержанием мышьяка в известке, существуют во многих итальянских домах) и что над постелью миссис Люс не было полагающегося в таких случаях балдахина (собственно, в докладе было сказано, что она спала на диване). Этажом выше в этом же доме находилась… прачечная самообслуживания, в результате чего потолок вибрировал во время работы стиральных машин, так что вниз постоянно сыпались песчинки. Осталось лишь задаться вопросом: если уж посол проживала в столь спартанских условиях — ночуя на диване в квартире под автоматической прачечной, где же размещались прочие сотрудники и персонал?

Американская пресса, разумеется, пришла в полный восторг: ведь и сама эта дама, и ее муж (а это был не кто иной, как сам Генри Люс, владелец крупнейших журналов того времени — «Лайф» и «Тайм»!) еще раньше, до итальянского инцидента, до случившегося в Италии были известны под прозвищем Мышьяк со своим Старым Люэсом[78]. Сообщение о том, что Мышьяк отравилась мышьяком, было слишком соблазнительным, чтобы пропустить его незамеченным, — хотя, пусть даже дело происходило в итальянских декорациях, никакое правительство за этим делом не стояло… Просто-напросто в старинных итальянских домах штукатуры издавна добавляли мышьяк в штукатурку.

Состав газа Гозио в конце концов определил английский химик Фредрик Челленджер в 1945 году, после завершения своих исследований, начатых еще в 1931 году, — это триметиларсин. Так что, когда в предполагаемых волосах Наполеона был обнаружен мышьяк, базовая информация уже была доступна. Позже, в 1980 году, Дэвид Джонс[79], сделавший по этой теме специальную радиопередачу, задался вопросом: а какого цвета были обои в доме Наполеона на острове Святой Елены?

Существует на свете особая порода совершенно восхитительных людей, из числа тех, кто все еще читает книги или слушает радио, — они порой пишут автору, упоминая интересные, даже ключевые факты, фрагменты, даты или имена. Если вы, дорогой читатель, относитесь к их числу, знайте — вам нет цены, потому что очень часто такие ваши письма становятся решающим связующим звеном между какими-то фактами или обстоятельствами, направляя ход мысли вашего адресата в совершенно ином, чем прежде, направлении! Еще раз скажу: будьте благословенны все вы, кто делится известными вам фактами или просто своими соображениями по какому-нибудь вопросу! Правда, сегодня такие люди уже почти не пишут писем, но зато кишмя кишат на различных форумах в Интернете.

А в ту пору, когда Интернета еще и в помине не было, Дэвид Джонс получил обычное письмо по почте от некоей Шерли Брэдли, которой по наследству достался альбом для наклеивания различных памятных вырезок. И в нем, представьте себе, был вклеен кусок обоев из дома Наполеона с острова Святой Елены… Его узор был в виде звездочек зеленого и коричневого цветов. По-видимому, изначально это были цвета Империи — зеленый и золотой, просто они выцвели от времени. Химический анализ этого куска обоев показал, что в нем содержался мышьяк — а значит, что если Наполеон и умер в результате отравления мышьяком, это могло случиться даже не по чьей-то злой воле, но в результате несчастного стечения обстоятельств. Если это в самом деле так, то можно рассматривать произошедшее как своеобразное поэтическое проявление верховной справедливости: ведь было широко известно в свое время, что и сам Наполеон не гнушался попытками отравить своих соперников, в особенности короля Людовика XVIII[80].

В 1804 году Людовик XVIII жил неподалеку от Варшавы, на территории, которая в то время принадлежала Пруссии. И вот однажды некоему Кулону, одному из челяди этого короля без трона, какие-то лица предложили 400 луидоров за то, чтобы он добавил несколько полых, наполненных внутри ядом морковок в суп, который должны были подать на стол королю-изгнаннику и его семье. Кулон был верен своему королю: луидоры он принял, а о тех, кто передал ему и деньги и морковь, сообщил «куда следует». Прусская полиция, однако, проявила известную нерасторопность, что дало возможность этим неизвестным лицам бесследно скрыться — и в результате как тогда, так и гораздо позже существовало подозрение, что за этим заговором стоял сам Наполеон, поскольку тогда именно в этих местах он имел большое влияние.

Когда эту морковь проверили, в ней обнаружили полости, заполненные белым, желтым и красным мышьяком. Причастность Наполеона к этому случаю так и не была доказана, однако известно, что позже, в 1870–1871 годах, во время Франко-прусской войны, его племянник, император Франции Наполеон III, без каких-либо колебаний предложил наносить цианиды на концы штыков французских солдат. Не исключено, конечно, что это он так пошутил: ведь синильная (цианистоводородная) кислота была известна под обиходным названием «прусская кислота»… Тогда, в 1870 году, подобные идеи вызвали всеобщий ужас. Правда, как увидим в главе 9, чувство ужаса и нежелание использовать яды в боевой обстановке сохранилось не слишком надолго…