Целительный эффект - Дебора Дэвис

— Не беспокойтесь, я собиралась уходить! — отрезала Стейси. Если бы небеса могли услышать, Рейн помолилась бы, чтобы она провалилась сквозь землю. Из-за притворяемой двери послышалось язвительное: «Спокойной ночи!»

— Кто это был? — спросили Фелисити и Билл в одни голос.

Рейн прислонилась к двери, и слезы хлынули у нее из глаз.

— Это, — сказала она, тупо смотря в потолок и не стараясь вытереть глаза, — была мой агент по усыновлению. Я думаю, мы проиграли, ребята.

— О, Боже, Рейн! — Фелисити была поражена. Возня в гостиной заглушала разговор в коридоре, и теперь Рейн была благодарна гостям за этот шум. По крайней мере, можно было надеяться, что ее диалог с Луизой Стейси прошел, в основном, незамеченным.

Чувствуя во всем этом какой-то подвох, которого он не понимал, Билл Сондерс исчез из коридора так же внезапно, как и появился. Остались Рейн и Фелисити. Последняя была серьезно озабочена и приготовилась сказать что-то, однако Рейн не слушала, она убежала в спальню, упала на постель и стала плакать.

Теперь она очень хотела, чтобы Кайл был здесь и поддержал ее. Но в то же время понимала, что плачет сейчас из-за его предательства, когда он бессердечно занес руку над ее будущим счастьем. Она расстраивалась и по поводу того, что произошло между ними. Она сердилась на Фелисити за то, что та исказила деловой характер их соглашения. Она была сражена тем, что Луиза Стейси прореагировала на все так жестко. Причин для безутешного рыданья было хоть отбавляй. Но больше всего она плакала от страха. Она инстинктивно чувствовала, что агент Стейси не даст ей усыновить Стивена силой своей власти.

Рейн села на кровать, вытерла наконец лицо и взяла трубку телефона. Мег Джексон ответила только после третьего звонка. Ее бодрый было тон улетучился, когда Рейн рассказала ей о случившемся. Пауза длилась слишком долго.

— Рейн, я не знаю, что сказать. Я знаю, вы позвонили мне, чтобы получить поддержку, но, честно говоря, я не могу ее оказать. Лу Стейси такая строгая, как и все они в агентстве. В этой ситуации, когда так необходимо понимание, у вас даже нет надежды, что она даст агентству правдивое сообщение. Она так не сделает. Стейси запишет точно, что она видела, так сказать, в черно-белом изображении. У Лу в голове нет места для сомнений.

— Тогда я потеряла Стивена, — тихо сказала Рейн. Она не могла позволить себе даже подумать об этом, только одна эта мысль причиняла ей боль.

— Может, есть еще способ все уладить, — сказала Мег торопливо, взвешивая мысленно все «за» и «против». — Это немного необычно, но если вы решитесь попробовать…

— Все что угодно! — согласилась Рейн.

— Хорошо. Я думаю, вы знаете, что в процессе усыновления иногда вызывают психиатра, чтобы выявить психическую совместимость ребенка и возможного родителя. Вот что мне пришло на ум… Правда, этот врач не психиатр, но зато он хорошо знает Стивена… Предположим, доктор Бенедикт рекомендует вас?

— О нет, Мег! — Рейн вновь начала плакать. — Я не…

— Подождите, выслушайте меня, — настаивала миссис Джексон. — Кайл — лечащий врач Стивена, поэтому любая рекомендация с его стороны будет серьезно рассматриваться. Кроме того, его очень уважают и любят все штатные сотрудники нашего отделения. Если бы Кайл не посвящал время и опыт нашим детям, они бы не получали столь полноценного лечения. А ведь наш бюджет ограничен и особые ассигнования мы может делать только в отдельных случаях. Так вот Кайл почти безвозмездно помог многим нашим малышам! Агентство это ценит.

Восхваление Кайла продолжалось. Мег, пользуясь молчанием Рейн, продолжала:

— Насколько мне известно, он также помог мемориальному фонду Кэтрин Бенедикт, который его семья продолжает поддерживать. Этот фонд и платит за пребывание Стивена в больнице. Вряд ли вы знали это… Оттуда поступает плата и за Дженни и также за некоторых других детей ежегодно. Поэтому, согласитесь, что если есть человек, могущий противостоять Луизе Стейси и ее вредному влиянию, это доктор Бенедикт. Попросите его помощи, Рейн. Просто попросите… и я сделаю все, чтобы поддержать вас.

Рейн тихо вздохнула, осознание всего услышанного еще больше усилило ее депрессию. Как же она ошиблась в Кайле! Удастся ли ей когда-нибудь выпутаться из этого недоразумения? Она не ответила себе на этот вопрос, так как боялась доверять своему здравому смыслу: ее дедуктивные способности много раз подводили ее.

— Мег… я думала… не Кайл ли внес сомнения, которые были у вас насчет Стивена и меня?

— Кайл? — Теперь Мег онемела от неожиданности. — Боже! Нет! Кто дал вам такую… Рейн? — От волнения Мег пропустила всю середину фразы, но голос ее постепенно приобретал твердость. — Боюсь, что я должна извиниться перед вами. Я даже не поняла, насколько сама здесь виновата. Кайл никак не был связан с нашей беседой в госпитале в тот вечер. Он ничего не говорил про вас, кроме комплиментов, вы ведь так много сделали для Стивена.

— Значит, вы обо мне говорили? — спросила Рейн, вспомнив, что она задавала и Кайлу этот же вопрос, и он не отрицал этого.

— Ну да… но не так, как вы думаете. Когда я приходила к Стивену, он тоже все время говорил о вас. Рейн это и Рейн то. И всегда у него была от вас новая игрушка, которой он восхищался. Волей-неволей, любопытство… и личный интерес тоже… овладели мной. Поэтому я и расспрашивала Кайла о вас, но, верьте мне, он ничего плохого не сказал.

— А что же тогда заставило вас сомневаться в моих намерениях?

— Вот где надо бы мне извиниться… — Рейн уловила улыбку в ее голосе. — Я хотела сыграть на ваших чувствах… Я ведь видела, как вы общались со Стивеном, слышала мнение Кайла о вас, которое я ценю, и почувствовала, что вы принадлежите этому ребенку. И вот решила попробовать устроить между вами небольшую размолвку, надеясь, что в итоге вы поймете, насколько постоянна любовь к Стивену в вашем сердце. Я оправдывала это тем, что, если узы этой любви окажутся недостаточно крепкими, то есть еще время отвлечь Стивена от вас. Я не люблю громких слов, но речь шла и о профессиональном долге. Я надеюсь, вы сможете простить меня? Единственное, что я должна сказать в свою защиту, это то, что мои намерения были хорошими.

Когда Мег повесила трубку, Рейн глубоко задумалась. И как же это у нее получилось, что в своем воображении сделала Кайла врагом, в то время как он всегда был ее лучшим другом. Конечно, она поступала по своей логике, но это лишний раз убеждает, что ей не всегда следует доверять. Всему виной это тяжелое психологическое наследие далекого прошлого — то предательство, которое ее отец совершил почти 20 лет назад.