Мстислав Великий. Последний князь Единой Руси - Василий Седугин

Ему поддакивал новгородский воевода Добрыня Рогуилович:

– Никудышные войска у Олега, – проговорил он добродушным басом. – Подошли мы к Кимрам, так они, завидев нас, деру дали, что и не догнать! А что сам Олег? Бежит, как заяц. Напакостить, напаскудить – это ему под силу, но чтобы в сражение вступить... Боится он!

– Самое скверное на войне – это бахвальство, – помрачнев, проговорил Мстислав. – Дядя мой показал себя храбрым воином и умелым полководцем еще в западном походе против Чехии и германских князей. Об этом неоднократно рассказывал отец мой. То, что он бежит от нас, еще ничего не значит. Видно, не очень удобно для него сегодня принимать сражение. Выгадывает момент, ищет у нас слабинку.

Он помолчал, продолжал все также хмуро и с печалью:

– Нагляделся я на пепелища Ростова и Суздаля, и сердце защемило. Недавно это были красивые города с приветливыми, веселыми людьми. Как они встречали гостей! Как отмечали праздники! Я ведь среди них два года жил, когда меня из Новгорода Давыд выжил. А что сейчас? Страшные пепелища, одинокие печные трубы... В Суздале сохранились только церковь святого Дмитрия Солунского да двор Печерского монастыря, сложенные из камня... Доколь такое терпеть? Неужели снова сражения русов с русами, снова сожженные города и деревни? Неужели в отместку мы пойдем и спалим сначала Муром, потом Рязань?

Он оглядел присутствующих. Все молча смотрели на него, своего князя, ожидая важного решения.

– Решил я, – и Мстислав ударил по колену кулаком, как порой делал это его отец, Владимир Мономах. – Решил я, – повторил он, – написать еще одну грамоту дяде моему и склонить его заключить вечный мир, избавив тем самым страну от крови и разорений.

Теперь все смотрели на Мстислава с недоумением: а как же указание отца его, Владимира Мономаха, чтобы во что бы то ни стало пленить Олега и привести его на суд князей?..

– А потому я решил поступить так, – упреждая вопросы, продолжал Мстислав. – Мы свои вотчины вернули, и большего нам не нужно. Что касается Олега, то теперь он хозяин своих владений. Вот пусть там и хозяйничает, препятствовать и мешать не будем. А он пусть на наши земли не покушается. Что, разве плохо так жить, в тишине и мире?

– Согласится ли? – с сомнением проговорил Добрыня.

– Не таков Олег, чтобы от своих намерений отказаться, – поддержал его боярин Горяша. – Ведь только что всю Русь собирался под себя подмять.

– А вот мы и посмотрим, – резко произнес Мстислав. – Пошлем ему грамоту и будем ждать, что ответит. Тогда и решим окончательно, как поступать дальше.

Уединившись, сел он за походный столик и написал дяде своему Олегу такое послание: «Я младше тебя, посылай к отцу моему, а дружину, которую захватил, вороти; а я тебе буду во всем послушен». В тот же день гонец ускакал в Муром.

Вернулся он быстро с радостной вестью: Олег просил забыть все обиды и согласен заключить мир. Он обещал больше никогда не нападать на Мономаховы владения и выступать совместно против половцев и других врагов Руси.

Мстислав зачитал грамоту Олега перед военным советом и радостно заключил:

– Что я говорил! Наконец-то Олег смирился, и на нашей земле наступит долгожданная тишина! Не зря мы здесь стояли, терпя лишения в палатках и шалашах среди талой воды! Теперь можно и по селам разойтись, в избах нормальной жизнью пожить. Воины будут рады. Многие, я вижу, заболели, иные соскучились по теплу и хорошей пище. Так что приказываю всем военачальникам развести своих воинов по деревням и селениям. Пусть хорошенько попарятся в банях, всю хворь выгонят, потом медовухи попробуют. Она тоже болезнь лечит!

– Не стал бы этого делать, – возразил Горяша. – Олег – коварный человек. Не дай Бог на обман пошел. Тогда бед натерпимся, разбредшись по домам!

– Ты что, предлагаешь людей сгубить в холоде и сырости? – вспылил Мстислав. – Нет и не будет на это моего согласия! Да и верю я своему дяде. Не может он меня обмануть, потому ко всему прочему он еще мой крестный отец!

Потом, устыдившись свой горячности, проговорил примирительно:

– Ладно, боярин, не будем препираться. Наверно, ты в чем-то и прав. Война есть война, надо быть внимательным. Пошлю я в сторону Мурома крепкую сторожу, пусть глядят в оба!

Безмятежный отдых продолжался неделю. Потом прискакали разведчики и принесли весть о движении войск Олега в суздальскую землю.

– Велики ли силы движутся? Может, он с личной дружиной направляется на переговоры со мной? – выспрашивал Мстислав.

– Нет, князь, – отвечал бойкий разведчик, – с Олегом идут и черниговцы, и тмутараканцы, и смоляне, и рязанцы... С большой силой движется Олег!

Все это время верил Мстислав в слово своего крестного отца, но все же внутри его что-то мешало расслабиться окончательно, и он держал рядом свою дружину. Поэтому, едва получив тревожную весть, немедленно направил дружинников по селам и деревням собирать войско. Уже вечером все подразделения стояли перед ним, отдохнувшие, отъевшиеся, свежие лицом. По всему было видно, что настроение воинов было боевым.

– Дадим жару Олегу, – шумно говорил боярин Горяша. – Все мои бойцы злы на него: такой отдых сорвал!

– Но отдохнуть-то все-таки успели? – хитровато поглядывая на него, спрашивал Мстислав.

– Еще как! Я бы сказал про них: отдохнувшие и злые! Воевать будут с огоньком!

– Брат, наступать будем или здесь дождемся Олега? – подскакав, спросил Вячеслав. Лицо его раскраснелось, юношеские глаза смотрели весело и задорно.

– Выступаем завтра утром. Пойдешь в челе. А в разведку даю отряд Ярия. Проверен – не подведет!

– Где-то слышал это имя...

– Друг детства. Недавно отцом пожалован чин боярина.

– Вот как! А что же не свое войско у него, только отряд?

– Землей еще не поверстан. Вот дадут землю с крестьянами, придет служить нам с воинским подразделением.

– Что ж, рад такому помощнику! – И Вячеслав ударил коня ногами в бока, сорвался с места в галоп и помчался по улице, только из-под копыт полетели ошметки весенней непросохшей земли.

Наутро выступили в поход. Апрельское небо было по-весеннему высокое, чистое и насыщено такой голубизной, что голова кружилась, глядя на него. Едва пробивалась свежая клейкая зелень листвы, дышалось легко и свободно.

– В такую погоду только на охоту или рыбалку ездить, – вздохнул Добрыня. – Закинуть котомку с припасами за спину и шагать по лесной тишине. Или сидеть возле тихой реки с удочкой...

– Разобьем Олега, пойдем и на охоту, и на рыбалку! – сдвинув на лоб подшлемник, лихо проговорил Горяша.

– Как же! Расправимся с одним Олегом, появится какой-нибудь другой. Десятилетия идут междоусобные войны, и конца-края им нет!

Скоро прискакали разведчики: войско Олега показалось впереди. Добрыня деловито оглядел окрестность:

– Думаю, подходящее поле для сражения. Леса с двух сторон, обхода опасаться не стоит. И места достаточно, чтобы коннице разгуляться.

– Ты рассуждаешь так, будто гуляние народное предстоит, а не битва, – заметил Горяша.

Добрыня вздернулся, как видно, собираясь что-то ответить, но промолчал, только вытер рукавицей толстые губы.

Мстислав молча смотрел, как разворачивались силы Олега: вон пошли тмутараканцы, их легко отличить по высоким бараньим кавказским шапкам, они занимают правое крыло войска; в центре становятся черниговцы, во главе их наверняка встанет сам Олег, влево потекли пешие воины смолян и рязанцев.

– Как ты думаешь, – спросил он Добрыню, – Олег сам поведет воинов в битву или позади останется?

– Скорее всего, будет издали руководить боем. Годы не те. Сдавать стал Олег. Это вы, молодежь, рветесь первыми врубиться в ряды противника.

– Конечно. Как же иначе? Мы же – князья, должны пример показывать всем воинам.

– По мне, разумнее расположиться где-нибудь на возвышенности да держать при себе запасной отряд, чтобы быть готовым к разным неожиданностям!

– Вот доживу до твоих лет, Добрыня, тогда и буду отсиживаться назади своего войска! – азартно проговорил Мстислав; чувствуя волнение хозяина, под ним заплясал конь, он его похлопал по холке, успокоил.

К нему подскакал Вячеслав, развевались по ветру белокурые волосы:

– Куда мне, брат, становиться?

– Твои воины только что из разведки, устали. Давай дадим им отдохнуть. Будь у меня под рукой, мало ли как развернется сражение.

– Бережешь своего братца? – недовольно выкрикнул тот. – Нисколько мы не устали, хотим сразиться в первых рядах!

– Еще навоюешься. А пока выполняй приказ князя.

Вячеслав недовольный отъехал к своим воинам, стал заворачивать их, ставя позади всех войск.

– Глянь-ка, а ведь это, кажись, кум! – вдруг заволновался Добрыня. – Так и есть – он!

– Кого ты там высмотрел? – спросил его Мстислав.

– Да кума Евсея! Вон впереди черниговцев гарцует. И-эх! – и он вдруг сорвался с места и поскакал в сторону противника.

– Куда это он? Уж не один ли со всем войском сразиться решил? – пошутил Горяша.