Дочь итальянца - Амелия Тоуни

— Но тем не менее ты не сдался, не отступил, решил настоять на своем, — сказала Арабелла, улыбаясь. — Как это сделал бы мой Маурицио…

— Да, твой. Я всегда был твоим. Но когда ты оставила меня там, в «Куин Элизабет», а потом лучшие детективы не смоги найти тебя, я потерял всякую надежду…

— И когда же ты понял, что еще не все потеряно? — спросила Арабелла.

— Когда словно помимо воли оказался здесь, в месте, где мы были когда-то так счастливы!.. Впрочем, поначалу я растерялся, увидев тебя, и даже не смел надеяться, что у меня есть шанс.

Маурицио приподнялся на локте, вглядываясь в ее лицо, освещенное розоватым светом раннего утра.

— А все-таки у меня есть шанс? — спросил он.

— Да, если ты захочешь, — улыбнулась в ответ Арабелла. — Если мы захотим…

— Мне не нужен никто в мире, кроме тебя! — счастливо воскликнул Маурицио.

— А ребенок? — тут же обеспокоенно напомнила ему Арабелла.

— С ребенком ты мне только дороже. Но он как премия к тому, что уже есть и что мне бесконечно дорого…

И она поверила ему, поверила всем сердцем. Словно поняв это, Маурицио успокоенно вздохнул и закрыл глаза, не разжимая объятий.

Он уснул, хотя солнце уже заняло свое место на небосклоне и начинало подниматься все выше. Напряжение предыдущих дней полностью лишило его сил. Жизнь вдали от любимой женщины подспудно изматывала его, хотя Маурицио этого и не осознавал, а теперь все наконец-то было так, как и должно быть.

Арабелла с любовью смотрела на него. Отныне они оба освободились от оков прошлого и могли безбоязненно смотреть вперед. Молодая женщина неосознанно перевела взгляд на окно и увидела, что на солнце набежала туча и пошел дождь.

Она слышала поначалу лишь слабое и редкое постукивание капель по крыше. Но постепенно их дробный ритм все убыстрялся. И вскоре показалось, будто разверзлись хляби небесные. Но это ничуть не испортило настроения молодой женщины…

Дождь продолжался несколько дней, и в течение этого времени они не покидали спальни. Иногда разговаривали, но чаще просто лежали в объятиях друг друга, не испытывая потребности в словах.

Они занимались любовью то трепетно и нежно, то страстно и неистово. Но гораздо больше физического удовольствия им доставляло удовлетворение то возвышенное чувство, которое зовется истинной любовью. Именно ее они обрели вновь.

Маурицио сжимал Арабеллу в объятиях, шепча:

— Абби… моя Абби…

— Никто, кроме тебя, не зовет меня так, — счастливо улыбалась она в ответ. — Как чудесно слышать это…

А дождь все стучал и стучал по крыше, и Арабелле казалось, что потоки воды, падающие с небес на их домик, уносят с собой боль и горечь прошедших лет. Когда снова распогодилось, они наконец-то вышли наружу и увидели чисто вымытый, обновленный мир вокруг…

— Пора готовить завтрак, — заявила Арабелла.

Скоро они скажут друг другу совсем другие слова, но сейчас ей хотелось думать только о маленьких прозаических вещах и продлить это сказочно очаровательное время как можно дольше.

— Действительно, пора, — согласился Маурицио и направился в кухню, чтобы помочь Арабелле. Но из-за гипса на руке у него это плохо получалось.

— Но ничего, скоро придет время, когда эту штуковину снимут и я снова почувствую себя полноценным мужчиной, — заявил он. — Если бы не твой шантаж, я бы орудовал обеими руками.

— Иногда шантаж просто необходим, — засмеялась Арабелла. — В противном случае у меня сейчас был бы мужчина с кривым пальцем…

Следующим утром она медленно открыла глаза и увидела, что в доме натоплено, а Маурицио рядом нет. Одевшись и приготовив завтрак, она вышла и обнаружила его возле груды камней, которые некогда были опорой для ворот. Маурицио зябко ежился, потому что на улице заметно похолодало.

Улыбаясь, Арабелла пошла к нему и обняла за плечи, чтобы согреть.

— Чудесно, — зажмурился он, а когда она потеряла бдительность, сунул холодные пальцы здоровой руки ей за воротник свитера.

Арабелла взвизгнула.

— Извини, — улыбнулся Маурицио. — Но это показалось мне таким соблазнительным!

— Пока ты тут стоишь и созерцаешь то, что так и не сделал, — шутливо нахмурившись, произнесла она, — кофе на столе стынет.

— Горячий кофе — это то, что сейчас нужно! — воскликнул Маурицио и тут же заботливо спросил: — Как ты себя чувствуешь? Снова тошнило?

— Да, немного. Но все уже прошло.

— Но тебя что-то тревожит, да?

— То же, что и тебя, — сказала она и посмотрела ему в глаза. — Мне не по себе последние несколько дней. Скоро придет зима и станет намного холоднее… нам придется уехать отсюда.

— Да, — с сожалением согласился Маурицио. — Но так будет лучше для тебя и для нашего ребенка.

— Что ты предложишь?

— Ничего, — быстро сказал он. — Решать тебе…

Так, разговаривая, они вернулись в теплую кухню и сели за стол.

— О, это что-то новенькое, — улыбнулась Арабелла, наливая ему кофе и кладя сахару столько, сколько он любит.

— Конечно, у меня возникла одна идея, — признался Маурицио. — Но если она тебе не понравится…

— Не томи меня! — поторопила его Арабелла. — В моем положении вредно нервничать.

Ее губы дрогнули в лукавой усмешке.

— Я только попросил экономку в Риме приготовить дом на случай моего возвращения.

— Очень разумно. Ты же не знаешь, что мне взбредет в голову! — игриво заявила Арабелла.

— Конечно, ты можешь выгнать меня и остаться здесь. Или возвратиться в Англию, — в тон ей ответил Маурицио.

— А если я предложу тебе поехать со мной?

— С тобой — куда угодно! — уже вполне серьезно ответил он.

— Но у меня нет дома в Англии, — со вздохом сказала Арабелла. — И тебе это хорошо известно. А жить в гостинице с ребенком, согласись, довольно странно.

— Тогда остается единственный выход… Правда, мой дом никогда не выглядел уютным семейным гнездышком. Но ты могла бы сделать его таким…

— Давай лучше сделаем это вместе, — предложила она.

Они начали готовиться к отъезду сразу после завтрака. На это не потребовалось много времени. Маурицио затушил огонь в плите, Арабелла собрала остатки продуктов и раскидала их птицам. Затем он помог ей надеть теплую куртку и оглянулся вокруг — посмотреть, не забыли ли они чего.

— Минутку. Я хочу…

Арабелла не договорила, но он и так понял, что она имеет в виду.

Они не спеша прошлись по дому. Вот спальня, где они лежали обнявшись. Вот кухня, где они готовили еду, ели, говорили и спорили. Маурицио держал Арабеллу за руку и иногда ласково сжимал ее, давая понять, что испытываемые ими чувства одинаковы.