Хеппи-энд для Дездемоны - Дарья Донцова

– Ника очень скромно одевалась.

– Это ловкая маскировка.

– Верится с трудом. На прошлый день рождения я ей подарила золотые сережки, не очень дорогие, так Никуша заплакала от радости, - бубнила я. - А Вера! Ее дочь не имела хорошей одежды. У них порой с матерью скандалы случались. Дочка нападала на родительницу, требовала обновок, а Ника парировала: «Не в шмотках счастье». Впрочем, иногда они ездили на рынок и там приобретали Верочке дешевые вещи.

Ермакова встала и начала ходить между письменным столом и окном.

– Ника не любила Веру, называла ее захребетницей, лентяйкой. Девушка, похоже, платила матери той же монетой.

– Нет, нет, ты ошибаешься! Конечно, случались у них размолвки, но в общем и целом отношения были хорошие. Может, без теплоты и доверительности, но вполне нормальные.

– Ты ничего не знаешь, Ника откровенничала только со мной, - прошептала Ирина. - Но… но… Боже! В какую историю я попала!

– Говори спокойно. И для начала ответь: где брала деньги?

Ермакова нервно оглянулась.

– Дай честное слово, что поможешь мне!

– Непременно, - опрометчиво пообещала я.

– Ника говорила: ты порядочная.

– Надеюсь, она не ошибалась, до сих пор я не делала людям гадостей. Во всяком случае специально, - улыбнулась я.

– Со связями!

– Мои возможности, как правило, сильно преувеличивают.

– Так поможешь мне?

– Ну как я могу помочь, если не знаю, в чем дело?

– Слушай, - решилась Ирина. - Мы продавали старшеклассников.

– Как? - подскочила я.

– За деньги, - спокойно пояснила завуч.

– Господи, кому?

– Ну… разным людям, в основном с Востока.

– В смысле, школьников? - Я никак не могла прийти в себя от изумления.

– Ага, - кивнула завуч.

– Но кому нужны подростки? Ладно бы младенцы. Малыша можно усыновить, он не вспомнит о настоящих родителях. Но здоровые лбы… И как их можно увезти? Под наркозом? С кляпом во рту? С ума сойти! Невероятно!

– Они сами радостно бежали, - скривилась Ирина Сергеевна. - Вот, например, Олеся Смагина. Ты в курсе, что гимназии за благотворительность налоговая льгота положена?

Я кивнула, Ермакова схватила сигареты.

– Смагина из нищей семьи. Ее мать, наша уборщица Зина, с тряпкой по этажам носится. У дуры-бабы десять детей! Ни ума, ни расчетливости - наплодила нищету! Муж пьяница, только одно дело и знает, что кроликом трудиться. Олеся хорошо развита физически, в четвертом классе бюст пятого номера вырос. И полненькая, с животом, бедрами. А соображения меньше, чем у кошки. Ну какая ее судьба ждала? Учиться не хотела ничему. Вообще! Ни шить, ни вязать, ни читать, ни считать. Что ей предстояло? Выйти замуж за алкоголика. А мы ей шикарную судьбу устроили. Укатила наша Олеся в арабскую страну, стала женой богатого мусульманина, сейчас рахат-лукум у бассейна лопает. Понимаешь?

– Нет! - честно призналась я.

– Все очень просто, - сказала Ирина Сергеевна, - сейчас поясню.

Глава 22

На Востоке ценятся незрелые девочки, двенадцать лет - самый брачный возраст. А еще тамошним мужчинам очень нравятся полные блондинки с голубыми глазами. Кстати, чем юная особа глупее, тем лучше. Если у нее неоконченное школьное образование, такая красавица имеет очень высокую цену на ярмарке невест. Вот только эмансипация распространилась повсюду. Все чаще мусульманки не хотят заниматься только домом и детьми, а рвутся получить образование и делать карьеру. Да и родители пошли другие, многие не торопятся выдавать замуж дочку в детском возрасте, отправляют ее за границу, в европейские страны или в Америку. Ну и кто возвращается потом на родину? Самоуверенная дама, которая не собирается прислуживать мужу и его родителям. А между прочим, многие мусульманские мужчины хотят иметь не одну, а три жены, и Коран это разрешает.

Но где найти невест, так сказать, хорошего качества? Конечно, можно отправиться в сельский район, там легче обнаружить деву, правильно воспитанную родителями, она умеет читать и способна написать собственное имя, но это все ее навыки. Вот только беда - к такому персику, как правило, прилагается толпа бедных родственников, искренне считающих: раз их дочери-племяннице-внучке повезло выйти за богатого, то в шоколаде должна быть вся семья. Ясное дело, родители невесты получают нехилый калым, но ведь отцом с матерью дело не ограничивается, в придачу к молодой жене муж получит с десяток ее сестер, и каждой на руку придется повесить золотые браслеты, шейку обвить ожерельем… Причем хорошо, если дело обойдется лишь ювелирными изделиями. Ведь неприлично, если тесть и теща обеспеченного человека проживают в глинобитной хижине, а халву едят только по большим праздникам, окружающие начнут сплетничать, бормотать на всех углах: «Похоже, дела у Хусейна пошатнулись, родственники, словно странствующие дервиши, в рваных сандалиях ходят».

Симпатичная, фигуристая девочка лет тринадцати, желающая выйти замуж, а потом безропотно рожать детей и проводить время дома, - мечта для многих восточных мужчин. А если еще у невесты нет родственников… Представляете ценность подобного варианта?

Где Ника находила покупателей на живой товар, Ирина Сергеевна не знала. Она играла в «бизнесе» строго отведенную ей роль. Вот, допустим, та же Олеся Смагина. Когда горе-ученица получила дневник, в котором стояла запись: «Переведена в восьмой класс», Ермакова отправилась к девочке домой.

Дверь ей открыла Зина. Уборщица страшно удивилась, увидав на пороге завуча.

– Чего случилось? - заголосила тетка.

– Войти можно? - поинтересовалась Ирина.

– Не убрано у меня, - сопротивлялась многодетная мать.

– Ничего, я по делу, - не дрогнула Ирина.

– Муж заболел, - сочиняла поломойка.

– Я не боюсь инфекции, - нагло заявила Ермакова и вошла в загаженную двушку.

Пейзаж выглядел удручающе: двухэтажные нары, сколоченные из досок, куча разновозрастных чумазых детей и пьяный мужик. Олеся, самая старшая из отпрысков, стирала в ванной гору ребячьих колготок.

– Зина, - сурово начала Ирина, аккуратно устроившись на краешке колченогой табуретки, - ты видела дневник Олеси?

– Слава богу, в восьмой класс перетащили, - перекрестилась уборщица.

– Вот именно, - кивнула завуч, - очень правильное слово ты подобрала, «перетащили»! С огромным трудом твоя дочка переползла, на одних тройках выехала. И, скажу честно, поставлены они ей из чистой жалости! Олеся - лентяйка, домашние задания не выполняет, на уроках болтает, вертится и…

– Леська! - заорала Зина. - Подь сюды!

Не успела девочка войти на кухню, как добрая мама отвесила ей оплеуху и заорала:

– Ах ты сучонка! Дармоедка! Жопу отрастила, жрешь за троих, дешевле тебя похоронить, чем прокормить! Вот, послушай, че про тебя Ирина Сергеевна рассказывает! Позор школы!

Девочка заревела, а Ермакова замахала руками.

– Зина, Зина, не шуми! Я не ругаться пришла, а с деловым предложением. Олеся, скажи, тебе нравится учиться?

– Не-а, - честно ответила девочка и тут же получила от матери новую зуботычину и окрик:

– Дура! Кланяйся завучу и благодари! Ходишь в гимназию бесплатно!

– Перестань, Зина! - стукнула кулаком по столу Ермакова. - Дай с ребенком побеседовать, сиди молча! Скажи, Лесенька, каковы твои планы на жизнь?

– Колготки достирать, - шмыгнула носом Олеся, - а потом телик позырить, если мать к Ленке отпустит. Наш-то папка пропил.

– Ой, беда, ой, горе! - завыла Зина. - Вынес из квартиры нажитое подчистую!

– Солнышко, - ласково продолжала Ирина, - хотела бы ты жить на берегу теплого моря, в собственном доме, с прислугой и добрым мужем, родить деток и никогда ни о чем не волноваться?

Олеся разинула рот, а завуч продолжала рисовать упоительную картину:

– Супруг будет взрослым, умным человеком, абсолютно не похожим на твоего, с позволения сказать, отца. Непьющий, ласковый, очень щедрый, богатый. В его доме золотая посуда, парчовые занавески, в каждой комнате телевизор. А еще тебе купят все, что ты захочешь.

– И в школе не надо заниматься? - подпрыгнула Олеся.

– Никогда, - заверила Ирина Сергеевна.

– Куда идти? - деловито осведомилась девочка. - Прям щас замуж побегу.

– Где ж такой вариант найти? - задала вопрос Зинаида.

Ирина Сергеевна прищурилась.

– Вам повезло. Родственник одного из наших учеников влюбился в Олесю. Кстати, вот от него подарок.

– Вау! - завопила Леся, увидав бархатную коробочку с дешевой золотой цепочкой.

– Дай сюда! - занервничала Зина.

– Мое, не хапай! - вцепилась в упаковку Олеся.

– Иди, солнышко, поиграй, - улыбнулась Ирина, - а мы с мамой потолкуем.

Через неделю после беседы Олеся исчезла из Москвы. Никто из окружающих не насторожился и не стал задавать вопросов. Подруг у Зины не было, впрочем, уборщица очень скоро приобрела избушку в деревне и съехала туда со всей семьей. Городскую квартиру она сдала и стала жить намного лучше, чем прежде. Осенью, когда дети вернулись в класс, Ермакова объявила: