Личная рана - Николас Блейк

- Не говорите чепухи!- взорвался разозленный Кевин.- Все в Шарлоттестауне знали о связи Гарриет и мистера Эйра, очевидно, кроме тебя. Они имеют право подозревать его в убийстве любовницы. Я не верю в подобную ерунду сам, но...

- Но не возражаешь, если другие в нее верят,- жестко закончил Фларри.Ну давай! Что тебя действительно беспокоит, Кевин? У тебя вид словно у затравленной лисицы.

Так оно и было. В акульем изгибе рта младшего из братьев сквозила неуверенность, совершенно не характерная для его обычно напористой манеры поведения. У меня возникло подозрение, что Кевин близок к истерике.

- Я хочу переговорить с тобой с глазу на глаз, Фларри,- заявил он.

- Нет, Доминик останется,- отрезал хозяин дома.- Один ум хорошо, а два лучше, особенно в беде.

Повисло молчание.

- Простите за все, что я вам наговорил, вы оба,- вздохнув, заговорил Кевин.- Просто у меня неприятности. Вы не поверите, старший офицер Конканнон собирается предъявить мне обвинение. И в чем? В убийстве! Он снова выпытывал у меня подробности поездки в Голуэй. Как будто я помню каждый дюйм дороги и могу дать отчет о каждой минуте той ночью! Ему очень тяжело отвечать, особенно когда голова забита совершенно другим.

- А чем?- поинтересовался Фларри, глядя ему в глаза.

- Делами!- нетерпеливо и, похоже, уклончиво ответил брат.- Даже Майра ополчилась против меня!

- Неужели?- улыбнулся Лисон-старший.

- Она думает, что я... Она ревнива... Ей пришла в голову сумасшедшая идея, что я был... ну, что я тоже симпатизировал Гарриет,- запинаясь, бормотал Кевин.- Майра высказала это на другой же день! Я теперь не знаю, что и думать!

- И конечно, ты не заглядывался на мою жену?- Насмешливая улыбка хозяина усадьбы стала еще шире.

- Не зли меня!- воскликнул мэр.

Единственный раскат грома заставил Кевина подскочить на стуле. Повторения не последовало, но с того момента беседу сопровождало отдаленное ворчание грозовых туч в восточных горах. Фларри снова принялся привязывать мушек - его пальцы были на удивление проворны. Не поднимая глаз, он сказал:

- С тобой еще кое-что не так, Кевин, мой мальчик. Возможно, в Шарлоттестауне ты и важная птица, но даже здесь ты не всемогущ. В какую заварушку ты ввязался?

Его тон был отечески ласков, почти трогателен. Но Кевин, хотя его широкий рот и скривился, упрямо хранил молчание.

- Ладно,- хладнокровно продолжил Фларри.- Я сам попробую догадаться. Ты вляпался в какую-нибудь иезуитскую политическую интригу, а теперь ты увяз в ней по самые уши и не осмеливаешься выйти из игры. Сообщники разорвут тебя в клочья, если ты только подумаешь о бегстве. Мы с тобой никогда не сходились во мнениях, Кевин. Но ты мой брат, и мне бы не хотелось, чтобы тебя посадили в Маунтджойскую тюрьму или придумали чего похуже!

- Ты сам когда-то сражался за Ирландию,- буркнул Кевин.

- И что я в результате приобрел?- иронично спросил бывший командир бригады.

- Я же сказал: "За Ирландию", а не за себя, Фларри!- возразил мэр.

Фларри нетерпеливо ударил кулаком по столу.

- Значит, ты решил стать еще одним мучеником свободы?- проворчал он.- Я не верю в твое бескорыстие. Во что бы ты ни ввязывался, ты ни разу не забывал о своей выгоде!

- Это ложь! Ты вечно стараешься унизить меня,- заявил Кевин, вспыхнув.Ты завидуешь мне, потому что я сколотил состояние, пока ты пьянствовал, торгуя репутацией ветерана войны с черно-пегими! Ты вечно занимал у меня деньги и позволял жене шляться по...

Хватит! Убирайся!- вспылил Лисон-старший. Я больше не хочу тебя видеть!

Братья несколько секунд пожирали друг друга глазами. Затем Кевин вскочил и выбежал из комнаты.

Фларри снова занялся наживками, выуживая мушек из жестяной коробки тремя пальцами своей изувеченной руки.

- Я поспешил поссориться с ним, Доминик,- печально произнес он.- Парень разозлил меня, как обычно. Я все время пытаюсь поговорить с ним по душам, но, если при следующей встрече он снова начнет обвинять меня, я опять с ним разругаюсь!

Бросив взгляд в окно поверх его головы, я залюбовался внезапно опустившейся завесой дождя. Небеса разверзлись, опорожняя содержимое туч на землю. Дождевая пелена была сплошной, словно поверхность водопада.

- Замечательно,- заметил Фларри.- Завтра вода будет что надо.

Я побрел в гостиную и в растерянности взял в руки один из многочисленных журналов Гарриет. И в который раз удивился, насколько изменился Фларри после ее смерти. Возможно, его прежняя безалаберность не являлась ни естественной манерой поведения, ни маской. Вероятно, это была попытка зрелого мужчины общаться с женщиной гораздо моложе себя, забавлять ее, подстраиваться под ее требования. Неужели Фларри интеллектуально опустился до ее уровня из любви и умственной праздности? Ее смерть определенно стряхнула с моего друга налет этой праздности. Новый Фларри был внушительным, словно огромный сонный стареющей лев, только что вновь открывший мощь своей лапы.

С балкона были видны струи дождя, плотные, словно шитое бисером покрывало. Речка бурлила под его потоками, монтбреции и фуксии поникли от бешеного напора дождя. Я почувствовал странное желание выбежать нагишом под ливень, словно он смог бы смыть с моей души всю грязь. Я поднялся наверх и расстелил постель, потом взял несколько страниц своей рукописи, спасенной из огня, и принялся уныло их перечитывать. Нет, это никуда не годится! Какой-то картонный, надуманный роман. Лучше бы он сгорел вместе с коттеджем, словно ребенок, которого Фларри считал своим, погибший вместе с матерью.

***

Я наспех перекусил вместе с Фларри и Шеймусом - они оба казались озабоченными,- а ровно в два прибыл Конканнон. Фларри впустил его в дом и помог снять плащ, промокший насквозь, пока его владелец преодолел каких-нибудь двадцать ярдов от машины до парадного входа. Наконец полицейский и хозяин дома вошли в гостиную.

- Итак, вы потеряли самообладание, мистер Эйр?- спросил детектив.

- Хотелось бы мне знать, о чем это вы!- в замешательстве произнес я.

Конканнон вытащил из портфеля листок бумаги, держа его за два уголка перед моими глазами.

- Вот об этом. Нет, не прикасайтесь, просто прочтите.

Текст был отпечатан на машинке, а внизу стояла моя подпись.

"Дорогой мистер Конканнон!

Хочу сообщить вам, что больше не в силах выносить неопределенности. Это я убил Гарриет Лисон. Она была моей любовницей и собиралась родить от меня ребенка. Я боялся позора и был уверен, что Фларри убьет меня, когда обо всем догадается. Я назначил ей свидание в ту ночь. Я умолял ее отпустить меня, но она пригрозила, что, если я не соглашусь бежать вместе с ней, она расскажет мужу правду о своей беременности. Тогда я решил заставить ее молчать.

Собираясь встретиться с Гарри, прихватил с собой нож на всякий случай. После я бросил его в реку, где и смыл с себя кровь. Я очень сожалею о своем поступке и не хочу больше жить. Сегодня перед сном я приму яд. Еще до того, как вы получите это признание, я избавлюсь от своих страданий.

С уважением,

Доминик Эйр".

- Но я ничего подобного не писал!- выдавил я наконец, совершенно сбитый с толку.

- Это сообщение напечатано на вашей пишущей машинке,- настаивал следователь.- Я взял образец шрифта несколько дней назад. А это ваша подпись, не так ли?

- Очень похожа,- отозвался я.- Но ведь это подделка.

- Но отпечатки пальцев подделать невозможно,- сухо возразил полицейский.

- Отпечатки пальцев?- ошеломленно переспросил я.

- Я получил это письмо утренней почтой и тщательно исследовал его,объяснил детектив.- На нем повсюду только ваши отпечатки пальцев. Других нет.

Я рухнул в кресло в полном изнеможении. Несколько мгновений я был близок к обмороку. Фларри хотел было взглянуть на роковой листок, но Конканнон быстренько засунул его обратно в портфель.

- Это послание мистера Эйра, признающегося в убийстве вашей жены и объявляющего о намерении покончить с собой,- коротко проинформировал он великана.

- Поверить не могу!- ошарашенно воскликнул мой друг.

- В таком случае объясните, откуда на бумаге его отпечатки пальцев, мистер Лисон,- заявил старший офицер.

Хозяин дома лишь печально покачал головой. Я был в отчаянии: ловушка в конце концов захлопнулась. Конканнон, казалось, ждал от меня каких-то слов, но у меня перехватило горло. Тогда снова заговорил Фларри:

- Послушайте! Если бы письмо было настоящим, а Доминик струсил в последний момент, ему пришлось бы бежать отсюда, зная, что его признание обязательно попадет к вам в руки.

- Это послание с его подписью и опечатками пальцев, отпечатанное на его собственной пишущей машинке...- начал возражать полицейский.

Я взволнованно прервал его, припомнив одно незначительное происшествие. Я пояснил Конканнону, что, собираясь отправить письмо моей матушке несколько дней назад, я вставил в машинку лист бумаги, но ничего не успел напечатать что-то меня отвлекло. А после его вчерашнего визита я заметил пропажу чистого листа из машинки.