Спасатели - Ульяна Орлова

- А это ещё кто? – полицейский двинулся к Славке – тот отступил, но телефон не убрал.

- Мальчик, выйди отсюда, - сказала высокая.

Славка навёл на неё зрачок.

- Эй, камеру убери! – рявкнул полицейский и схватил Славку за руку.

- А ну отпусти! Не имеешь права!

Нимка подался вперёд и замер. Силы были неравные. Если он бросится Славке на помощь, то уволокут Соньку, а их быстро разнимут…

Доска с чёрно-белыми клетками на ней, люди – фигуры. «Шах… Скорее, мат…»

- Эй, осторожнее, - услышал он чей-то молодой знакомый голос. И увидел, как рядом со Славкой встали двое парней. Одного, очень похожего на Славку он знал, это Антон, только сейчас он был какой-то очень бледный, а веснушки на лице были совсем тёмными.

Второй парень, повыше, с ёжиком русых волос, острым подбородком и зелёными глазами, дотронулся до руки полицейского, сжимавшего Славкину руку:

- Покажите, пожалуйста, ваши документы. На каком основании вы вторглись в чужое жилище?

- На том основании, - вмешалась высокая, не изменившись в лице, - что условия, в которых проживают дети, признаны неблагополучными…

«Кем признаны? – подумал про себя Нимка». А парень спросил:

- Кем признаны?

Женщина, помедлив, ответила:

- Организацией по защите прав ребёнка. Органами опеки и попечительства.

- А знают ли уважаемые органы опеки, - учтиво спросил парень, - что, в соответствии со статьей семьдесят третьей Семейного Кодекса, изъятие ребёнка производится только на основании судебного акта. Вы можете показать акт?

Пока шла эта беседа, Антон, обойдя Славку, быстро и бесшумно подошёл к Нимке и встал рядом. Высокая обернулась и возмущенно сказала:

- Вы что сюда пришли? Отойдите от детей!

- От детей я не отойду, - спокойно сказал Антон, - я имею право стоять рядом с детьми…

- Какое такое право? Вы ему кто?

- Как это кто? – удивился Антон. – Брат. А что, непохоже?

Нимка про себя хихикнул. Потому что схожего между ними не было ничего. Совсем.

- Двоюродный, - бесхитростно пояснил Антон. – Что ж поделаешь, так получилось…

Нимка поднял на него глаза и увидел, как Антон ему подмигнул.

- Как его зовут? – спросила высокая у Нимки, - кивнув на Антона.

- Это что, допрос?

- Нет, не допрос. Нимка, да скажи, не томи женщину…

- Антон, - сказал Нимка. – А что, совсем не похожи, да?

Другой парень тем временем допытывался у полицейского, чуть громче:

- А вы в курсе, что, в соответствии со статьей сто тридцать девятой Уголовного кодекса, право на вторжение в чужое помещение имеют лишь те люди, у которых есть специальный ордер, выдаваемый судом?

- Ты мне про статьи не впаривай, - отбрыкивался полицейский, - мне приказ сверху был, я приехал. Ты вообще, кто такой?

- Я - гражданин Российской Федерации. А вы кто такой?

Славка, тем временем, встав с другой стороны от парня, снимал всё на телефон. Две женщины по очереди слушали перепалку, поворачиваясь то к одному, то к другому, потом одна из них подошла к Соньке:

- Одевайся, - сказал она. – Где твоя одежда?

Сестра заревела. Сразу. Громко, как сирену включили. Нимка поморщился. Высокая тоже поморщилась.

- Виталь, да сворачивай ты этот цирк, - сказала она полицейскому.

Нимка ещё сильнее прижался к батарее и почувствовал, как ледяные чугунные углы впились в поясницу…

«Может выпрыгнуть? – он обернулся на окно. – А Сонька?.. Вот блин… Что делать, что же?.. Господи… - отчаянно думал Нимка. – Нас четверо и их четверо… У них законы, и у нас законы. Они не имеют право, но если придётся драться с полицейским, тогда не докажешь ничего… Законы… Неужели они разные в одной стране?!»

… - Так, и где ваш ордер? – спокойно спросил парень, не обратив внимания на реплику высокой, и пристально глядя на полицейского. – По закону никто не может проникнуть в дом против воли проживающих.

«Ему тоже несладко, - думал Нимка про полицейского. – Если он, оттолкнув парня, подойдёт ко мне, то я не двинусь с места… Он будет тащить, а Славка – снимать это всё на камеру. Если кто-то из женщин возьмёт Соньку, то останется ещё двое, они могут отнять камеру у Славки, но ведь есть двое парней…»

Словно откликаясь на Нимкины мысли, Антон вынул из кармана фотоаппарат, выпятив объектив, обвёл им комнату, Соньку, женщин, навёл на полицейского… Тот стоял в комнате, Шурка не отставал от него, продолжая беседу:

- А знаете ли вы, уважаемый Виталий, что ваши действия будут рассматриваться судом, как нарушение статьи семьдесят третьей и статьи сто тридцать девятой...

- А знаешь ли ты, дорогой мой, - неласково отозвалась высокая, - что я разобью ваши камеры ещё раньше, чем ты успеешь сделать шаг… Вы не имеете право снимать здесь!

- Мастер боевых искусств? – спросил Антон, сверкая объективом на женщину.

А парень сказал:

- Как это не имеем? Имеем. Ну-ка, покажите мне закон, где это написано. Вот в интернет выкладывать мы можем только с разрешения мальчика или его родителей. Ты же не против, мальчик?

Нимка помотал головой. Тётка в очках взвизгнула:

- Или законных представителей! А если суд постановит лишение родительских прав, то ими будем мы!

- Так суда не было? – уточнил Шурка.

В квартиру кто-то зашёл. «Мать вернулась?» - успел подумать Нимка и увидел, что это не мать. Худой загорелый мужчина с седыми волосами, окинув взглядом людей, решительно подошёл к нему и Соньке, присел рядом с ней, аккуратно взял на руки.

- Не трогать, - тихо сказал он, и в приятном бархатном голосе Нимка уловил свинцовые нотки.

- Папа… - одними губами прошептал Антон, а Нимка снова посмотрел на мужчину и встретился с его взглядом – синим, спокойным, грустным и твёрдым. Сонька, на удивление, замолчала и, всхлипнув, прижалась к мужчине, который снова повторил, медленнее и жёстче:

- Не трогать.

Глава 20

Много людей в маленькой квартире. «Спросите у детей»

Борис откинулся на сиденье электричке и задумался. Так бывает, когда крутишься, крутишься, устанешь, присядешь на минутку и вдруг накрывает тебя такое умиротворённое состояние, когда никуда не спешишь… Перед тобой – глубокое небо, всё быстрее мелькают деревья, дома, машины, люди. А ты едешь так, как если бы весь мир ждал тебя, потому что у тебя – выходной.

Он выбрался в Россию на день раньше. Прошлой ночью, а не днём, они вернулись из экспедиции, он погрустил в гостинице и пошёл менять билет. Что ему делать здесь целые сутки? Когда он до невозможности соскучился по сыну!

Утром он уже был в Москве. Пыль, суета вместо высоких гор - они, эти горы, оставались теперь где-то в памяти, прикроешь глаза - и уходят ввысь над домами пушистые вершины, тянутся к небу, словно хотят до него дорасти. Тишина.

Он не сразу перестраивался на быстрый столичный ритм, хотя ездил так уже многие годы. Всё равно, в первые минуты сбивала со спокойного настроя суета в метро, настороженные взгляды, духота, шум, движение всюду и всегда. Даже в пять утра. Даже летом.

Только в электричке он, наконец, собрался с мыслями, отдохнув, вынул телефон и набрал знакомый номер. Он знал, что сын сейчас у Славки - позавчера он говорил, что поедет к нему. Поэтому не стал звонить ему сразу – вдруг ещё спит – а решил сделать это, подъезжая к станции. Только нужно узнать, как добраться до их дома: Борис не знал толком того города, где жили сейчас Денис, Надя и Славка.

Телефон сына отвечал длинными гудками. «Значит, спит ещё…» - подумал Борис, и хотел было позвонить жене, как вдруг мобильник завибрировал, высветив на экране имя «Валерий Алексеевич».

- Алло, Валера! – обрадовался Борис - другу он был тоже рад, – Как ты?

- Борь, привет! – голос Валерия был каким-то озадаченным. - Ты сейчас где?

- Я еду в электричке. В смысле, в Москве я… А ты что такой?

- О, как! А я думаю, дай тебе позвоню, мало ли… Куда едешь?

- Куда, к Славке! Валер, как до них добраться, ты знаешь?

- Я скажу сейчас… Борь, слушай. Тут такое дело, - глухо сказал Валера, и Борис внутренне напрягся: что случилось?

- Чего? – спросил он.

- Тут такое дело… - повторил Валера, - мне сейчас позвонил Шурка, они с Антоном вместе поехали… Там у Славки есть какой-то друг, к нему пришли из органов опеки, хотят забрать… Я доберусь до них только через час, Борь ты когда там будешь?

- Минут через пятнадцать, - сказал Борис. Ну и новости! – Валер, а что за друг?

- Я не знаю, Борь. Шурка бы просто так звонить не стал. Да и Славка… тоже. Ты знаешь, они иногда сгоряча похозяйничают, потом детей не выцепишь… Я просто работал, пару случаев видел.

- А если там и правда всё плохо?

- Ну, ты и разберись. Сможешь?

- Не знаю, - сказал Борис. – Я законы, чтоб вот прям точно, не помню… Давай адрес. Только постарайся побыстрее, ладно?

- Я выезжаю уже. Хоть задержи их… Мальчишки наши там уже, ох, как бы они дров не наломали…

- Понял, давай адрес.

После разговора с Валерой он звонить никому не стал. Уставился в окно и равнодушно смотрел, как мелькают деревья. И торопил, торопил медленную электричку, неясно за кого он больше волновался – за сына ли, за Славку или за того мальчишку…