Спасатели - Ульяна Орлова

В пыли у обочины стояло несколько машин и одна из них – с чёрными шашками. Борис быстро подошёл к ней, назвал адрес. И через пять минут уже стоял у подъезда, звонил Денису, спрашивал код и просил подъехать.

Дверь в семьдесят четвёртую квартиру была приоткрыта, и он вошёл без стука, на секунду прислушался и быстро прошёл в комнату, где возле окна стоял его сын с фотоаппаратом, сердитый темноволосый мальчишка в майке и маленькая девочка в пижаме, вытиравшая кулачками зарёванные глаза. Борис аккуратно взял её на руки – лёгкую, тоненькую, испуганную.

- Не трогать, - сказал он собравшимся здесь людям, а девочке шепнул: «Не бойся…». Потом посмотрел на мальчишку – тёмные зелёные глаза просто били тревогой, какой-то отчаянно беспомощностью, обидой. Борис повторил, - не трогать…

«Где же Валера, - подумал он. – Вот и что мне делать?! Ох, дела…»

***

Когда этот мужчина вошёл в комнату, все замолчали. Полицейский уставился на него, тот – на женщину в очках, две женщины замерли на месте, и в комнате воцарилась гнетущая тишина. Нимка перевёл дух. И почувствовал себя немножко спокойнее, решился посмотреть на Славку. Славка чуть опустил телефон, моргнул.

«Ты держись» - сказал он глазами Нимке.

«Ага, - мысленно ответил Нимка, - Славка, прости…»

- Ну, что у нас тут происходит? – спокойно и как-то устало спросил мужчина, не выпуская Соньку из рук. – Может, присядете? – обратился он к женщинам. – Расскажете, что тут у вас стряслось?

Вероятно, они не ожидали такого вопроса, потому что одна из них растерянно заморгала, а вторая, крякнув, сказала:

- Мы хотели забрать детей в детский лагерь. Неделю назад по горячей линии в органы опеки поступил звонок, что здесь плохо обращаются с детьми, мы, то есть наши сотрудники, приехали… Осмотрели помещение, составили иск и отнесли его в прокуратуру…

- Иск о состоянии жилищных условий? – спросил мужчина.

- Не только, - вмешалась высокая женщина. – Условия признали неблагоприятными, сами видите… Ремонта нет, маленькая комната, у ребёнка нет даже детской кровати и спит она на полу…

- А вторая комната чья?

- Во второй комнате живёт другой съёмщик. Мать стоит в очереди на улучшение жилищных условий, зарплата покрывает только два прожиточных минимума. Старший мальчик всё время без присмотра, соседи постоянно видят, как он гуляет с утра до ночи и один раз даже был босиком…

«Соседи, - вдохнул и выдохнул про себя Нимка. – Значит, соседи…»

- Правильно ли я понимаю, - спросил мужчина – тон его был очень вежливый, негромкий, но такой, что все слышали, - что вы считаете такие условия вредными для проживания детей?

Женщина кивнула. Полицейский, скрестив руки на груди, прислонился к косяку.

- И подали в суд иск об отнятии… о лишении родительских прав?

- Об ограничении родительских прав, - веско сказала женщина. – Если через полгода ничего не изменится – тогда о лишении их.

Мужчина кивнул.

- А правильно ли я помню, что изъятие ребёнка из семьи производится только тогда, когда суд постановит решение об ограничении родительских прав?

Женщина дёрнула бровями.

- При непосредственной угрозе жизни и здоровью, органы опеки должны незамедлительно изъять ребёнка. Статья семьдесят седьмая.

- А какая сейчас есть угроза жизни и здоровью детей?

Пока он говорил это, Нимка увидел, как в коридор вошли ещё двое человек. Нет, даже трое – полицейский загораживал вид, и он не мог разглядеть, что они делают. Сам он внутренне напрягся, а потом успокоился – хуже уже не будет.

… - А вы что, сами не видите? – подняла голос женщина. – Где их мать? Они дома одни, дверь не заперта, живут с чужим мужчиной, который пьёт! Мальчик один шатается по городу, с утра и до вечера, по жаре, голодный!

Нимка увидел в коридоре камеру. Настоящую, не очень большую - перламутровая линза бесшумно уставилась на весь этот кавардак. Мужчину за камерой он не знал, вторым парнем был Денис, муж Славкиной сестры, тот, что вчера катал его на самолёте. И он пришёл? Ну и ну… Так, а кто же тогда третий? Или Нимке показалось?

- Это, безусловно, плохое положение дел, - согласился мужчина и переступил с ноги на ногу. – Но разве это опасность для жизни детей? Дети могут умереть в ближайшее время?.. Девочка ходит в детский садик?

- Ходит, - хрипло отозвался Нимка.

- Её забирает оттуда брат! Пока их мать неизвестно где!

- Мать работает! – резко сказал Нимка и почувствовал, что он хочет её ударить.

- А мальчику сколько лет? – спросил мужчина.

- Двенадцать.

- Что ж плохого в том, что старший брат забирает сестрёнку из садика? Помогает маме… Отца, я так понимаю, у них нет.

- А вы не слышали о новом законе, что детей до двенадцати лет нельзя оставлять без присмотра?

- Так у нас же его не приняли!

- Не приняли, но собираются!

- Пока нет бумаги, что говорить? – устало спросил мужчина. – Вы не хотите присесть?

Женщина оглянулась на диван, на полицейского, увидела камеру…

- Это ещё что такое?

- Не что, а кто! – отозвался весёлый голос. – Журналисты, мать. Вы теперь знаменитость! На «первый» не попадёте, но на областной очень даже может быть…

Славка опустил телефон, и Нимка увидел, как он заулыбался кому-то. Полицейский вынул свой мобильник, задумчиво повертел его в руках.

- Подкрепление, что ли вызвать?

- Вызывай-вызывай, - хмуро откликнулся Денис, - а мы своё подкрепление вызовем. И твоих ребят заснимем - народ, ох, как зрелищ хочет…

- Подвиньтесь, пожалуйста, - попросил его мужчина с камерой. Он был бородатым, в прямоугольных очках, в белой майке с надписью «Адидас», синих джинсах и белых кроссовках. И голос у него был с хрипотцой, как у известного актёра и певца Джигурды.

- Не подвинусь, - сказал полицейский, и встал, загораживая проход и опираясь на косяк.

- Ну и ладно, мы отсюда снимем. Здесь обзор лучше. Ну, что вы замолчали? Продолжайте, вы очень мило беседовали…

Полицейский сделал такое движение, будто хотел двинуть по камере. Журналист плавно и мгновенно отодвинулся назад, и рука ушла в пустоту… Он сказал уже без насмешки:

- Осторожнее. Это не ваше имущество. И помните, что все ваши слова будут записаны на диктофон…

Седой мужчина, державший Соньку, взял её на другую руку и спросил, обращаясь в женщине в очках:

- Почему бы вам самим не спросить детей, где им лучше - дома или в детдоме?

- Потому что они - дети!

- А что, дети не могут знать, где им лучше? – спросил Антон, опустив руки с фотоаппаратом ненадолго и вновь поднимая их. – Вы сами-то много детдомов видели? Они там прям все такие счастливые, да?

Женщина заморгала. Мужчина сказал:

- Так, по делу… Значит, мы выяснили, что угрозы для жизни нет. А раз так, то изъять детей вы можете только по постановлению суда. Суда, я так понимаю, не было?

- Можем и сейчас, потому что есть опасность для жизни!

- Какая?

Сонька снова захныкала.

- Ты чего плачешь? – спросил её мужчина.

- Я хочу писать, - заревела она. Вот вовремя, как всегда!

Мужчина опустил её на пол, а Сонька, повертев головой, как испуганный зверёк, снова попросилась на руки. И в эту секунду в коридоре произошло движение, парень с камерой отошёл назад, Денис отодвинулся, и в проходе показался ещё один полицейский – мужчина лет сорока, в аккуратной форме с погонами, высокий, из-под фуражки выглядывали клочки рыжих волос.

- Майор полиции Валерий Алексеевич Карандашин, - представился он. – Чем могу быть обязан?

Полицейский отдал честь майору.

Глава 21

Белые самолёты

… - А здорово ты его, да?

- Чего здорово, я сам, знаешь, как перепугался!

- Самое классное, это когда журналисты приехали. Денис, где ты их взял?

- Где всех и берут. Позвонил – позвал.

- Пап, как ты успел? – вполголоса спросил Антон отца, но все услышали и замолчали. Взгляды обратились к Антону и Борису, который держал двумя руками чашку и слушал разговор.

- Мне позвонил Валера. Сынок, я поменял билет, мы раньше закончили экспедицию…

… Они все собрались здесь, у Дениса, в светлой маленькой кухоньке, уютно обставленной Надей. Она, Надя, молча заваривала второй чайник и раскладывала печенье и ягоды в стеклянные оранжевые миски, молча ставила их на белую скатерть. На маленьком треугольном диванчике возле стола разместились Денис, бородатый Володя – журналист, Юра, Антон с отцом, табуретки заняли Шурка и Славка.

Валерий Алексеевич, Шуркин отец, остался внизу, чтоб пообщаться с Нимкиной матерью. Обещал прийти чуть позже, но вот уже полчаса, как его всё не было, чай остывал, медленным белым паром поднимаясь из разносортных чашек. Все ждали его.

Да, Нимкиной матери, было, пожалуй, хуже всех… Антон вспомнил, как она тяжело охнула, уронив на пол сумки, оттолкнув полицейских, бросилась к Нимкиной сестре и только потом выпрямилась и оглядела всех. Как потом кивала женщине в очках, пытаясь ей что-то объяснить, и, не понимая, поглядывала то на Валерия Алексеевича, то на другого полицейского, то на Нимку… Антон опустил фотоаппарат, отвёл Соню в туалет, помог ей переодеться, что-то спросил у Нимки – сейчас он уже не помнил что, потому что все его мысли были заняты происшедшим. Хорошо, что так вовремя приехал Шуркин отец - без него бы опека так просто не ушла…