Жить на свете стоит - Марина Крамер

Она не могла поверить… Артем уезжал совсем, бросая ее здесь, в России, с кучей проблем и реальной опасностью остаться без головы. Человек, несколько лет бывший для нее всем, вот так спокойно говорил сейчас: «Прости, Никуся, я больше здесь не могу». И собственное «не могу» он поставил куда выше того, во что втравил ее, Нику, этими статьями.

– Понимаешь, Никуся, я устал. Устал постоянно отчитываться, оправдываться, зависеть. Хочу идти по улице и не думать о том, что в любую секунда меня остановят полицейские, сунут в карман какую-то дрянь и обвинят невесть в чем. Не хочу вонючего СИЗО, не хочу храпящих рядом со мной завшивленных бомжей. Не хочу красной морды начальника, впрямую вымогающего взятку. Не могу так больше. Я хочу быть свободным, – говорил Артем, помешивая кофе в высоком бокале, – хочу, чтобы Алиска не росла среди людей с рабской психологией. Жить хочу, Ника!

«А я?! – едва не закричала она, сдержав себя в последний момент. – Я, по-твоему, не хочу?! У меня ничего нет в жизни, кроме мамы! Даже детей нет! И теперь вообще непонятно, будут ли – успею ли… Сволочь…»

Но Ника удержала в себе раздражение, обиду, досаду и все, что еще мгновенно подкатило изнутри и начало сдавливать горло спазмами. Только закурила новую сигарету и презрительно произнесла:

– Знаешь, Артем, у меня иной раз создается такое впечатление, что тебе кора головного мозга досталась по наследству от какого-то дерева. Вот и пускай корни в другом месте: хоть действительно в этой своей Америке. А мне теперь все равно. И еще: когда будешь глаза пялить на молчащий мобильник, представляй, что это я тебе не звоню. Прощай.

– Погоди, – заторопился вдруг Масленников и полез в карман куртки.

Ника сунула в пепельницу окурок, накинула ремень сумки на плечо и встала, но Артем, обойдя столик, взял ее за руку и вложил в ладонь небольшую коробочку.

– Я знаю, ты давно этого хотела… вот… – сбивчиво заговорил он. – В общем… если ты согласна, то начинай оформлять документы на выезд.

– Куда? – не поняла она, рассматривая красную бархатную коробочку.

– Ко мне. Ко мне туда, в Штаты.

Ника, распахнув глаза, смотрела на Масленникова и не понимала происходящего. Разве она когда-то говорила, что хочет уехать? Даже в мыслях не держала…

– Ты не откроешь? – спросил Артем, и она, как загипнотизированная, послушно открыла коробочку. Там, на красном бархате, возлежало небольшое колечко из белого золота с ровным круглым бриллиантом.

И только теперь до Ники дошел смысл его фразы «ты ведь давно этого хотела»… Получалось, что Масленников делал ей предложение вот так, словно бы под ее давлением, потому, что она этого хотела, а ему вроде как и без разницы…

Кровь бросилась ей в лицо от испытанного унижения. Выпросила замужество! Выпросила угрозами, расставаниями, бесконечными разговорами!

– Забери, – только и смогла выдавить Ника, но Артем решительно сунул закрытую коробочку с кольцом в карман ее сумки и проговорил:

– Ты не горячись, Белочка. Обдумай мое предложение. Я уверен, что вдали от меня тебе легче будет принять решение. А я всегда тебя жду и буду рад видеть.

– Я не буду думать, – сдавленным от обиды голосом прошептала она. – Тут не о чем думать! Так не зовут замуж, понимаешь? И ты сто раз не прав, говоря, что я этого безумно хотела. Да, возможно, когда-то раньше. Но не теперь, не сейчас. И не за человека, бросающего меня с ворохом проблем! Прощай, Артем.

И она, собрав в кулак остатки самообладания, выпрямила спину, откинула назад рыжие волосы и решительно вышла из кафе – высокая, видная, гордая. И никому бы в голову не пришло, что на самом деле внутри у Ники Стаховой сейчас все корчилось от боли и обиды на несправедливость жизни. На предательство. Артем оказался точно таким же, как большинство представителей его пола – трусливым, трясущимся приспособленцем, ищущим, где постель помягче и травка посвежее. «Черт с тобой! – зло подумала Ника. – Обойдусь как-нибудь!»

Коробочку с кольцом она просто выбросила в мусорный ящик на выходе из аэропорта – может, кому-то, кто найдет, оно будет нужнее.

«Нет, все, хватит! Я не спущу этого просто так. Я журналист, в конце концов, и я могу поквитаться только одним способом – написать правду и сделать так, чтобы статью напечатали. И я сделаю».

Двое суток Ника почти не отрывалась от компьютера, не ела, не спала, только пила кофе и курила. Зато пальцы летали по клавиатуре с такой скоростью, что ей могла позавидовать любая стенографистка. Статья получилась сухая, без эмоций – только факты. Голые факты о деятельности Артема Масленникова, о его попытках опорочить имя Максима Гавриленко и работу «Изумрудного города», о том, как свои статьи Артем подписывал ее, Ники, именем. И – материалы. Выдержки из старых статей в сравнении с отрывками статей Артема, ясно показывавшие, как можно передернуть факты и выставить кое-что в ином свете. Всего этого было так много, что у Ники кружилась голова, но она знала: должна, обязана закончить. Обязана доказать невиновность Максима в махинациях и собственную непричастность к попыткам опорочить его.

К вечеру вторника статья была готова, Ника перечитала ее и потянулась к телефону.

– Алло, Игорь? Привет, это Ника. Не хочешь увидеться со мной?

– С чего бы такой подарок? – удивился Яблоков.

– А у меня на самом деле есть для тебя подарок, – закуривая очередную сигарету, от которых уже саднило в горле, сообщила она. – Могу предложить тебе бомбу, которая многих осколками заденет. И даже денег не попрошу – отдам даром по старой дружбе.

– Ну-ка, ну-ка, – мгновенно сделал стойку Яблоков, – об што речь?

– А речь о том, как одно уважаемое издание решило опорочить очень уважаемого человека и слегка исказило факты. А потом и вовсе начало клепать ерунду на основе «слива». Больше скажу: задета моя профессиональная честь, Игоречек, и я страшно хочу крови.

– У-у-у… а ты злобная штучка, Ника. Так, к делу. Встречаемся через час в кафе напротив вашей редакции, там кофеек отличный. Ты флэшку принесешь?

– Могу и ноут захватить, если надо.

– Нет, у меня свой. Все, до встречи.

Это оказалось куда легче, чем она рассчитывала. Яблоков хорошо знал, как она пишет, а потому, естественно, не стал раздумывать. Да еще и возможность бесплатно получить статью Ники Стаховой! Ясное дело, он уцепился.

У нее оставался еще час, чтобы привести себя в порядок после бессонных ночей и двух дней интенсивной работы, чем Ника и занялась.

На улице, несмотря на вечер, стояла страшная жара, и Ника сразу мысленно похвалила себя за легкое платье вместо джинсов. Она чувствовала небывалый подъем, хотя обычно после окончания работы ее охватывало равнодушие, апатия и опустошение, словно на бумагу выплеснулось все, что было в душе. Сегодняшняя статья, напротив, бодрила, как глоток ледяной минералки в жару.

Яблоков уже ждал ее в кафе за столом у окна, курил, откинувшись на спинку дивана, и рассеянно оглядывал посетителей. Когда Ника вошла, он поднялся, затушил сигарету и шагнул навстречу:

– Никуша, как я рад тебя видеть! Ты просто красавица.

– Ближе к делу, Игоречек. Я еще и журналист отличный, если не забыл.

– Скромненько, но не без истины, – оценил шутку Яблоков, помогая ей сесть. – Ну, что, сперва кофе, потом разговоры? Или совместим?

– Нет. Сперва разговоры, а потом по результатам… – Она сделала многозначительную паузу, и Яблоков покраснел:

– Ты на что намекаешь? Я как бы женат.

– Не бойся, не посягаю я на твое тело, – улыбнулась Ника, доставая сигареты, зажигалку и флешку. – Ты пока читай, а я сока выпью.

Яблоков вставил флэшку в ноутбук и погрузился в чтение. Ника курила, потягивала яблочный сок и наблюдала за тем, как меняется выражение лица Игоря. Внезапно он захлопнул крышку и в упор уставился на Нику.

– Ты хоть понимаешь, что сделала?

– Отлично понимаю. Вижу, что и тебе понравилось.

– Да. Это работа экстра-класса. Но ты понимаешь, чем это грозит лично тебе?

– А мне, поверь, все равно.

– Масленников не простит.

– Игорь, хватит разводить кроликов, – зло сказала Ника, – Масленников улетел на ПМЖ в Америку, так что мне все равно, простит он или нет.

– Что?! Как это? – оторопел Яблоков.

– Я не буду вдаваться в подробности, уж прости. Так берешь? Или предложить кому-то другому?

– Ты что! – поспешно выкрикнул Игорь и даже подтянул к себе ноутбук, словно Ника собиралась его забрать. – Разумеется, беру! Это ж такая первая полоса будет – закачаешься!

– Ну и отлично, – сказала Ника, вставая. – У тебя всегда был нюх на хорошие вещи, Игорь. Спасибо. – Она поцеловала оторопевшего Яблокова в щеку и вышла из кафе, так и оставив собеседника с открытым ртом.