Жить на свете стоит - Марина Крамер

Ника растоптала окурок и задумалась. Значит, ключи пропали не сами по себе, их кто-то взял. И снова начинается та же песня – сиди и трясись, как бы кто не вошел и не придушил ее ночью. Очередная смена замков в квартире – как объяснить это хозяйке? И так с этим пожаром столько сложностей будет, а тут еще ставший в последнее время традиционным обмен ключами. И совершенно некого попросить о помощи. Артем улетел… его вообще пора вычеркнуть из жизни и забыть о нем, чтобы не причинять себе боли лишний раз. И Ирина – как быть с ней? Все хлопоты по уходу лягут на ее, Никины, плечи, это совершенно очевидно. Гавриленко? Ну нет – хватит с нее. Невозможно при каждом происшествии обращаться к нему за помощью, это уже выходит за рамки приличий, а Ника больше всего на свете боялась показаться навязчивой.

К тому моменту, когда пожар в квартире был потушен, Ника успела основательно продрогнуть, выкурить почти все, что было в пачке, и прикинуть примерную стоимость ремонта. Окно, кусок стены, пол, штукатурка, покраска, мебель, холодильник… Да еще и соседи снизу предъявят за ущерб, нанесенный при тушении пожара, понятно же, что их залило…

«Не отделаюсь одними отпускными, – тоскливо думала Стахова, примостившись на низком заборчике, как большая взъерошенная птица. – Хоть кредит бери…»

Мысль о кредите не особенно порадовала. Теперь, когда Масленников уехал, неизвестно, что будет с «Хроникером», какой придет главред, оставит ли старых журналистов или предпочтет набрать новый штат. А уж что новому наплетут о ее связи с Масленниковым, так это к гадалке не ходи, доброжелателей в редакции у Ники хватало. И статья в издании Яблокова… Так что вопрос о работе в ближайшее время мог встать довольно остро.

– Вот я попала, – пробормотала Ника, тоскливо глядя на почерневшую стену вокруг бывшего окна кухни. – Ну, положим, пожить я смогу пока у Ирки, но ремонт! Как мне из этого выбраться?

Скомкав пустую пачку, Ника бросила ее в стоявшее рядом ведро, заменявшее урну, и побрела домой.

Остаток дня она провела в больничной палате у постели Ирины. Лицо подруги было покрыто повязкой, в горле стояла трубка – дышать самостоятельно Ирина не могла, врачи сказали, что имеется ожог гортани. Ника сжимала руками виски и едва сдерживала слезы. Ирка, уверенная в себе красавица Ирка превратилась вот в это – лежащее безмолвно на кровати забинтованное нечто с неясным будущим. «Это я виновата, – думала Ника, кусая костяшку пальца. – Это все из-за меня. Ей нужно было ехать к себе, тогда ничего не произошло бы».

Она вдруг вспомнила, что все это время ее мобильный был отключен: поговорив с квартирной хозяйкой, Ника его выключила и забыла об этом. «Хотя кто мне должен звонить? Масленникова нет больше, а Гавриленко, судя по фотографиям, где-то на Лазурном Берегу».

…Он не был на Лазурном Берегу, и это выяснилось сразу, едва Ника включила мобильный. Двадцать восемь пропущенных звонков – и моментальная трель телефона.

– Ника, где ты?! Что произошло?! Что с твоей квартирой?! – Голос Максима полился из трубки, обрушивая шквал вопросов.

– Погоди, не так быстро, – взмолилась она шепотом, боясь потревожить Ирину, хотя врач и сказал, что она в коме. На цыпочках Ника вышла из палаты, прошла в небольшую курилку и села там на подоконник. – Я в Склифе.

– Что ты там делаешь?

– В моей квартире рано утром взорвался газ, сильно пострадала подруга, она в тяжелом состоянии, я с ней.

– Так, слушай внимательно. Я сейчас приеду и заберу тебя.

– Я не оставлю Ирку одну. – Она закурила, устроившись на подоконнике удобнее.

– Я не сказал – одну. Там есть специалисты, а ты не сиделка.

– Эти специалисты за все время зашли в палату один раз! – перебила Ника зло. – И я не брошу единственную подругу здесь без помощи!

– Ника, не кричи, – мягко проговорил Максим, – я же не предлагаю тебе ее бросить, напротив, – предлагаю обеспечить ей достойный уход, но без твоего участия – так понятнее?

– Деньги опять предлагаешь? – враждебно спросила Ника, выбрасывая окурок.

– Что ты за человек, Ника? Почему тебе во всем подвох видится? Почему я должен постоянно извиняться за наличие у меня этих чертовых денег?! Я хочу снять с тебя хоть часть проблем, которых у тебя, как я понял, еще добавилось с момента нашей последней встречи! – в голосе Максима слышалась совершенно реальная обида, и Нике стало немного стыдно.

– Прости… я не об этом…

– Все, жди меня, я скоро.

Сунув телефон в карман белого халата, Ника вдруг подумала, что с появлением Максима ей стало легче. Намного легче, потому что он старался взять и решить ее проблемы, а не отмахивался от них, как Артем.

Ирина по-прежнему безмолвно и неподвижно лежала в палате, и Ника в какой-то момент подумала с испугом, что подруга останется такой навсегда – безголосой, обездвиженной, почти не существующей. «Нет-нет, так не будет! – отогнала она от себя эту пугающую мысль. – Ирка сильная, она будет бороться, она не позволит себе сдаться». Сразу в памяти всплыл лыжный поход на втором курсе, во время которого Ирина, неудачно спустившись с горы, сломала лодыжку, но никому тогда не удалось уговорить ее вернуться. Ирина дошла вместе со всеми до конечной точки, превозмогая жуткую боль в ноге, и только на железнодорожной станции потеряла сознание. Три недели она провела в гипсе, но, едва сняв его, сразу начала готовиться к летнему многодневному переходу в сибирских Саянах – ребята планировали двухнедельный маршрут. Так что в плане упертости и воли подруга могла дать фору кому угодно, именно на это Ника и рассчитывала.

Максим примчался довольно быстро, прорвался в палату и замер на пороге, увидев, в каком состоянии находится Ирина и как ужасно выглядит серая от тревоги и бессонницы Ника.

– Ника… что же ты делаешь с собой… – Он шагнул к ней, поднял со стула и прижал к груди. – Все, больше не отпущу.

– Не будь таким самоуверенным…

– Хватит! Хватит соревноваться, у кого лоб тверже! Давай я признаю поражение, но ты будешь слушаться меня и делать то, что я скажу? Хочешь?

Вместо ответа она заплакала:

– Максим, мне так страшно… ведь я могла выйти покурить – и лежала бы теперь на месте Ирки…

– Ничего, малыш, ничего… все будет хорошо. В твоей квартире уже строители, хозяйка в курсе, я ей компенсацию предложил, она отказалась, сказала, что ремонта будет достаточно.

Ника подняла на него мокрые от слез глаза:

– Спасибо… и… прости меня, что я постоянно тебя обижаю…

Гавриленко усмехнулся:

– Не говори глупости! Обидчица нашлась. Ты вот лучше скажи: какого черта ты с этой статьей сунулась? Ты понимаешь, что этот взрыв именно она и спровоцировала?

– Тогда получается, что тебе это выгоднее всех.

– Ну ты и дура, прости меня за откровенность, – с досадой проговорил Максим, крепче прижимая Нику к себе. – Ты меня там таким ангелом выставила, что до сих пор лопатки чешутся – кажется, пробиваются крылья. Мне выгодно! Ага, выгодно мне, чтобы ты погибла!

– Тогда – кто? Артем уехал…

– Кроме Артема есть еще тот, кто ему информацию сливал. И вот этот человек меня сильно интересует. Так сильно, что ты даже не можешь себе представить. Я ни одну женщину не хотел так сильно, как его. Только бы найти… – И лицо Максима на пару секунд стало жестким и страшным, таким, какого Ника прежде никогда не видела. – Теперь с тобой, обидчица. Жить где будешь?

– У Ирки – где еще? Ее через неделю домой выпишут, ухаживать буду.

– А работа?

– Скорее всего, моя работа приказала долго жить. Но я это переживу.

– Отлично. Это как раз то, что я хотел услышать. Значит, так. От моей помощи не отказываться – это раз. Поблизости всегда будет мой человек – это два.

– Зачем?

– Хватит спорить. – Он нагнулся и поцеловал ее. – Раз я говорю, значит, так надо. Ты не пугайся, когда его увидишь, у него глаза одного нет, протез стоит. Выглядит кошмарно. Но парень он надежный. Не стесняйся обращаться к нему за помощью. Зовут его Леонид, можно просто Леня. Уяснила?

– Да.

– Отлично. Я пойду с доктором пошепчусь, узнаю про твою подружку – может, надо что.

Ника не успела ничего сказать, как Максим, развернувшись, вышел из палаты.

Через неделю, которую Ника безвылазно провела в больнице, Ирину выписали. Состояние ее оставалось стабильно среднетяжелым, но врачи сходились во мнении, что переезд домой его не ухудшит.

– Возможно, дома ей, наоборот, станет лучше. Раз она иногда приходит в сознание, то, возможно, увидев вокруг себя знакомые предметы, скорее пойдет на поправку, – объяснил Нике лечащий врач.

– Хорошо. Спасибо вам.

– Да не за что, девушка. Пусть поправляется подружка ваша.

Ника чувствовала, что он кривит душой – с того момента, как в больнице появился Гавриленко, персонал словно подменили. Таких елейных рож она не видела уже давно. Лечащий врач прибегал в палату раз по восемь, медсестры и санитарки заходили ежечасно. Сомнений не оставалось – Максим заплатил. Но не это сейчас интересовало Нику, а состояние Ирины. Им выделили даже карету «Скорой» с носильщиками – неслыханное дело. Они здорово помогли, в одиночку Ника ни за что не справилась бы.