Холодные воды Китежа (СИ) - Канра / Горик Дана

Несколько дней по школе ползали разные слухи, а болтливые коты с кошками знали куда больше, чем маги с ведьмами. Некоторые пушистые фамильяры всерьез утверждали, возбужденно помахивая хвостами, об увиденном ими большом темном полиэтиленовом мешке, который Стражи выносили с запасного выхода. Но подтвердить эти слова никто не смог, и разговоры на этом стихли. Даже если у кого-то прервалась жизнь, у остальных она продолжалась. Таковы было негласное правило Чарослова.

— Ты ни в чем не виновата, — неустанно повторяла Веста, как только Ева становилась грустной или замыкалась в себе.

— Да, — отзывалась она эхом. — Ни в чем…

Ложь всегда имеет право на существование, если она красивая и служит во благо. Ведь каждая из четверки условных подруг была хоть в чем-нибудь повинна для Чарослова или для директора, но об этом лучше помалкивать, иначе можно навлечь на себя куда более серьезные беды и проблемы.

Тем временем учебные будни шли своим чередом. Двадцать восьмого января госпожа Родовых объявила о незапланированной контрольной работе по заклинаниям.

— Что? — возмутилась Влада и сердито огляделась по сторонам, ища поддержки. — Контрольная?

— Именно, Лаврова, — кивнула учительница. — Как обычно, в конце месяца. Чем вы так поражены и недовольны?

Во время контрольных и экзаменов коты обычно не отвлекали хозяев, а мирно лежали у них на коленях или возле ног. Но сегодня резвый Агат принялся скакать по классу, пока его хозяйка, наморщив лоб и постукивая ручкой по столу, вспоминала заклинания, способные вызвать дождь и солнце.

В классе повисла прохладная тяжелая тишина, разбавляемая только стуком когтей по полу. Наконец Агату это занятие надоело, и он улегся возле ноги Лиры, устало помахивая хвостом.

Сидевшая рядом с Евой Влада убедилась, что учительница не смотрит в их сторону, и тихонько толкнула подругу локтем.

— Да? — шепнула Ева, не поднимая головы.

— Можно списать с пятого по восьмой пункты? Я болела, не успела нагнать…

— Списывай, — великодушно разрешила Ева, все так же, не поворачиваясь к собеседнице и осторожно, кончиками пальцев пододвигая к ней свой тетрадный листок с ответами на вопросы.

Взявшись за перьевую ручку и время от времени осторожно поглядывая на учительницу, занятую чтением книги, Влада начала выводить правильные ответы. По заклинаниям, как и по многим другим предметам, Ева была отличницей, но списывать у нее пришлось впервые. Обычно Влада пыталась достичь всего своим умом, даже самых трудных наук, вроде числоведения.

Когда она заканчивала записывать последние буквы, за спиной прозвучал ехидный смешок.

— Владушка, — прошептала Лира, перегнувшись через свою парту и нагло улыбаясь, — а как насчет думать своими мозгами? Ах, да…

Волна злобы и ярости сразила наповал Владу прежде чем сдержанная и рассудительная Ева успела что-нибудь сказать или сделать. Резко повернувшись к веселой Лире, она молниеносным движением выхватила у нее ручку и тут же переломила надвое с резким металлическим хрустом.

— Неповторимый звук, — произнесла Лира, глядя на Лаврову в упор и усмехаясь. Ни один мускул не дрогнул на ее бледном насмешливом лице. — А ты умеешь удивить, Владушка.

Смерив ее гневным взглядом, Влада, тяжело дыша, повернулась обратно к своей почти законченной контрольной. Но было слишком поздно: Вера Сергеевна Родовых, привлеченная шумом, выхватила из-под руки Евы тетрадь.

— Сударыня Одинцова, вы зачем даете другим списывать?

В следующий момент стихли абсолютно все звуки в классе: от скрипа перьевых ручек по бумаге до шепота и шуршания страниц. Каждый ученик и каждый кот внимательно наблюдал за ухмыляющейся Лирой, покрасневшей от злости и смущения Владой, и абсолютно невозмутимой Евой.

− Одинцовой и Конт — по двойке за контрольную! — железным голосом сообщила Вера Сергеевна, после чего преспокойно вернулась к своей книге.

Никто не сказал ни единого слова ей в ответ.

Такая несправедливость в Чарослове — дело почти привычное, тут не принято раздувать из мухи слона и жаловаться на учителей или на директора. Половина учеников — сироты, у остальных родители работают в Чарсовете, Чарсуде, Чаростроге, и прочих службах магической России. Если дети будут жаловаться на подобное отношение, карьера родственников пошатнется или попросту развалится, как карточный домик.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ева была на плохом счету и поэтому промолчала. Лира — на хорошем, но сдержалась по этой же причине. А Владе просто повезло.

Контрольная закончилась немного лучше, чем могла бы, Владе осталось только мысленно благодарить Перуна за его милость. Имей она хоть долю Лириной подлости, обязательно бы позлорадствовала, но не собиралась опускаться до ее уровня.

− А знаете, девочки, почему Владушке не поставили двойку? — съехидничала Конт. — Вера Сергеевна просто не хотела разгрома в школе.

Кто-то залился веселым смехом.

Впору бы рассердиться, но Влада чувствовала себя слишком усталой для этого.

Между тем в замке становилось все холоднее и холоднее, несмотря на жарко натопленные комнаты. Коридоры не обогревались, в некоторых же классах не хватало дров для каминов. Некоторые успели привыкнуть к холодам, но, к сожалению, Веста в их число не входила. И двадцать девятого января она слегла с ангиной.

Ослабевшую и охрипшую от насморка и боли в горле Весту проводили до больничной палаты, и угрюмая пожилая медсестра Маргарита Ивановна Бессмертова заявила, что лечение болезни займет не меньше полутора недель. Врача у них в школе не было, а когда прибудут медики из студенческой части Чарослова, неизвестно.

− Интересно, − впервые за очень долгое время Лира выглядела серьезной и даже задумчивой, − где она подхватила этот вирус?

− Где-где, − озлобленно пробурчала медсестра. — Таскают сюда учиться всяких чехов с поляками, всяких уголовников малолетних из Нави. Неровен час привезут молодятину из Европы. По обмену щас стало модно. Стыд-то какой, будто и не Перун основал эту бедную школу, а басурмане эти проклятые!

И, бормоча ругательства в адрес «басурманов», она удалилась, ведя с собой ослабевшую Весту.

Школьные будни превратились в скучноватое времяпрепровождение — да и чем заняться, если даже на улицу не выйти из-за крепких холодов. Лира молчала, не желая даже шутить, а Влада, надеясь держаться от нее подальше и не натворить бед, старалась общаться с Верой в чарнете. И только Ева не скучала и не переживала попусту.

После всех уроков она поманила Владу и Лиру, продолжающих вести себя как кошка с собакой, и все трое украдкой проскользнули за широкую белую колонну.

− Я запаслась кое-чем, − сообщила она радостно, демонстрируя белый прозрачный мешочек, в котором шуршали пакетики черного чая, привезенного из самой Москвы, и перекатывались кубики сахара. — Пойдемте чай пить. Согреемся.

− Откуда это? — спросила Лира, озадаченно глядя на неожиданный деликатес.

То, что подавали в школьной столовой можно было назвать чем угодно, но не чаем. Даже вежливая Веста называла его чайным напитком, другие и вовсе делали вид, будто его не существует.

− Подарок тети Эмилии. Давайте в столовую.

До желаемого помещения путь пришлось пройти всего один маленький коридор и проскользнуть туда очень тихо, на цыпочках. Влада сняла туфли, ее громкие шаги могли выдать их с головой. Но, к счастью, ни повара, ни надзиратели, ни даже случайно забредший в столовую Страж не заметили трех пятиклассниц, удобно устроившихся за столом между двумя колоннами и горячим самоваром.

Чай отдавал корицей и цветочной пыльцой, сахар дополнял его вкус. Все были довольны. И даже внезапное появление тройняшек Романовых с огромном котом Цербером не омрачили их временного веселья.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

========== Глава 18. Зимние полеты ==========

Чарослов и его окрестности до самого озера Светлояр занесло снегом так, как не заносило уже несколько лет. Огромные сугробы резали глаза сверкающей белизной, стоило на них только посмотреть, а золотое холодное солнце все чаще выползало из-за серых туч. И, несмотря на обжигающий колючий мороз за стенами школы, ученики все чаще пытались выбежать на прогулку. Конечно, перед этим приходилось натягивать на себя по три слоя одежды и теплые варежки, но нежелание сидеть безвылазно в комнатах и классах оказывалось сильнее неудобств.