Высокий замок - Дмитрий Воронин

– О Эмиал, где же ты набралась такого занудства, малышка? – вздохнула Таша. – А никак нельзя сказать попроще?

– Можно, госпожа. У вас сейчас нет запаса жизненной силы. Вообще.

– К-как… это же… смерть?

– Если будете пользоваться магией крови, то так и будет, – девочка вымученно улыбнулась. – Вы лишь чуть-чуть восстановили резерв… и тут же выпили его до самого дна.

– Я всегда быстро восстанавливалась, – пожала плечами волшебница.

Но она понимала, что это пустые слова. Собственно, ничего нового она не услышала – все это она знала. Когда-то. А теперь давно и прочно забыла. Жизненная сила – это не просто здоровье, мускулы, сытость или что-то еще. Именно эта сила делает человека способным к магии, и она, по сути, порождает саму себя. Когда ее много, то и восстановление идет быстрее. Создав «стрелу мрака», можно уже через час пустить вторую – и не ощутить слабости. Но если сил нет вообще, то пройдет немало времени, прежде чем затеплится хотя бы жалкая искорка. Да, Таша читала об этом. Очень давно.

Проклятье… Зельда могла бы и объяснить. Глядишь – и не лежала бы сейчас леди Рейвен пластом, не в силах даже шевельнуться. Все лечение насмарку.

К счастью, все оказалось не так уж страшно. Через пару часов она смогла встать, еще через час – самостоятельно сделала десяток шагов, не опираясь на плечо Альты. К утру уже готова была к дальнейшему пути, хотя в тот день удалось пройти совсем мало.

И вот они в Шиммеле. Таша понимала, что силы к ней еще не вернулись – она вполне могла бы сжечь пару-тройку противников, могла бы пустить в ход и шпагу, но воспользоваться даже простейшим «фантомом»…

– Куда мы идем, госпожа? – Альта на мгновение отвлеклась от своего увлекательного занятия.

– В порт. Судя по рынку, кораблей в Шиммеле сейчас немного, но, быть может, нам повезет.

– Я никогда не видела настоящих кораблей, госпожа. Только на рисунках в книгах.

– Увидишь. Знаешь, корабль, идущий под всеми парусами, это очень величественное зрелище. Правда, многим куда больше нравится наблюдать за этим с надежных прибрежных скал. Знаешь почему? Скалы не качаются… если не выпить слишком много вина.

Шустрый мальчишка, куда-то мчавшийся сломя голову, налетел на Ташу, отпрянул на мгновение, что-то буркнул, намереваясь продолжить свой путь… И замер, уставившись на зеленый клинок, касающийся его шеи.

– Кошелек верни, – мягко попросила волшебница.

– Ка-а-акой ко…

– Который ты только что срезал с моего пояса, – пояснила она. – Имей в виду, дружок, я могу убить тебя. Думаю, что никто не огорчится, если в Шиммеле одним воришкой станет меньше.

Парнишка всхлипнул, его рука нырнула за пазуху, и он протянул Таше кошель. Кожаный шнурок был перерезан аккуратно, чисто.

– Теперь нож.

Мальчишка надулся. Расстаться с чужим кошельком он еще мог, легко пришло, легко ушло. Но нож… наверняка это единственное его имущество. Девушка не сомневалась, что и ее деньги не достались бы мальцу, наверняка отдал бы хозяину. Уличные воришки без хозяина долго не живут.

– Ну же! – прикрикнула на мальчика волшебница.

– У меня нет ножа, госпожа, – буркнул тот.

– Я жду. – Таша словно бы не расслышала.

– Правда нет… – Он разжал левый кулак. На ладони лежал небольшой осколок металла. Не больше монеты. Очень остро заточенный с одной стороны.

– Я вижу, ты умелец… – Волшебница убрала шпагу, вновь скрыв клинок среди складок плаща. – А скажешь, где у вас тут можно найти капитанов с тех кораблей, что стоят в гавани?

Паренек хитро прищурился. Сообразив, что никто его резать уже не собирается, он решил, что подворачивается хороший шанс в кои-то веки честно заработать.

– Ох, госпожа, как бы вспомнить… Я-то и знал, да вот подзабыл малость.

Только дети ничего не боятся. Ревут, не желая оставаться в темной комнате, плачут, если не видят рядом родителей… но это не тот страх. Зато только ребенок может погладить огромного сторожевого пса, от одного взгляда на которого у любого взрослого вора или душегуба кожа покроется липким холодным потом и противно задрожат колени. Только ребенок будет с удовольствием играть на крыше большого дома – а взрослый, если не дурак, полезет чинить черепицу, лишь обвязавшись как следует веревкой. Да и то его сердце уйдет в пятки, стоит глазам скользнуть по далекой земле.

Только ребенок попытается стребовать монетку с женщины, которая только что чуть не перерезала ему горло.

Леди Рейвен извлекла из кошеля серебряный кругляш, подкинула его на ладони.

– Ох, я вспомнил! – расплылся в щербатой улыбке мальчишка. – Многие капитаны, из тех, что попроще, обычно толкутся в «Каменном якоре». Это таверна, что в северной части порта. Ежели госпожа желает… я, пожалуй, вспомню и дорогу туда. А те, что побогаче – ну, кинтарийские купцы, да индарцы еще – они «Холодный берег» больше уважают, там каждая комната два луча в ночь стоит.

Таша бросила монетку, и денежка тут же исчезла в ладони парнишки.

– Ну что ж, я думаю, что тебе стоит вспомнить дорогу к «Каменному якорю».

Мальчик прищурился.

– Да тут забыть мудрено. Дорог-то к той таверне всего две. Одна мощеная, широкая… Очень имперские солдаты по ней ходить любят. В саму таверну-то не суются, не любят их там. А купцов да капитанов, видать, Император резать не велит. Вот и ходят… мимо. Удобная дорога. А то можно еще к заднему крыльцу подойти… Там, правда, и забор перелазить надо, и сквозь кусты…

– Давно я через забор не лазила, – задумчиво протянула Таша, доставая еще одну монету.

– Пойдемте, госпожа. Это очень хороший забор. Невысокий.

Следуя за пареньком, они свернули с улицы в проход между домами.

И только тогда неприметный человек в простом сером плаще и дешевой шляпе, наблюдавший за этой сценой с другого конца улицы, надвинул шляпу на глаза и куда-то заторопился. Он не мог узнать женщину, закутанную в плащ… он даже не был уверен, что это женщина – с такого расстояния невозможно было услышать голоса.

Но он узнал зеленый отблеск шпаги.

И в Инталии, и в Гуране подобного оружия много. Среди знати Кинтары или Индара тоже немало ценителей магического стекла. И даже в лавках оружейников можно, при желании и пухлом кошельке, найти неплохие экземпляры. Так что такие шпаги не были редкостью.

Только вот слишком многие знали о пристрастии к стеклянным клинкам одной очень разыскиваемой особы.

Все таверны одинаковы. По крайней мере все дешевые. Это в домах, принимающих исключительно благородных господ, стараются произвести впечатление – фонтаны, живые птицы в клетках, зимние сады, причудливо наряженная прислуга. В местах поскромнее люди собираются не для того, чтобы блеснуть друг перед другом богатством или знатностью. Сюда приходили как следует выпить и основательно закусить. Поговорить о делах – часто не очень законных. Иногда дрались тяжелыми глиняными кружками, ножками от разломанных столов. Иногда – если было слишком много выпито – хватались за ножи или мечи.