Тунгусский метеорит - Игорь Шабельников

По прибытию в Москву Элеонора, казалось, потеряла всякий интерес к уфологии. Подушкин же, как «исполнительный секретарь» уфологического общества, проявил недюжие организаторские способности. Меня как «контактёра» тестировали две независимые комиссии психологов, причём вторые – с применением полиграфа. В отчетах комиссий много было чего написано, но если кратко, то следующее: «Факт „контакта“ не доказан, артефакты мной были получены от местной эвенкийской девушки, а говорящая собака – галлюцинация – следствие отравления ядовитыми испарениями озера».

Вот чего в отчетах комиссий не было, так это упоминаний Элеоноры и японского спутника – Подушкин постарался. Впрочем, это даже к лучшему – ввязываться в шпионские разборки с японцами мне совершенно не хотелось.

Кто мне, безусловно, верил – это Михаил. Энтузиазм Михаила по поводу найденных артефактов заразил и меня. В течение полугода, с небольшими перерывами, мы с Михаилом всё свободное время посвящали изучению Тунгусского «жемчуга». За это время мы установили множество удивительных фактов. Так, мы выяснили, что «жемчуг» реагировал на освещение, причем, во всём световом диапазоне. При этом «жемчуг» менял свой цвет и прозрачность, а при освещении ультрафиолетом – люминесцировал. Реагировал «жемчуг» и на электромагнитное излучение, при этом он менял свою плотность. Последний факт не поддавался объяснению с точки зрения физики.

То, что не могут представить физики, запросто могут математики. Они могут представить себе не только пересекающиеся параллельные, но и отрицательные величины, например, материю с отрицательной массой. Как-то среди ночи меня разбудил звонок Михаила. Он спешил «осчастливить» меня своей новой гипотезой по поводу «жемчуга». Михаил утверждал, что под воздействием излучений меняется не плотность «жемчуга», а его единица массы на единицу объема. Злой на его ночной звонок, и не понимая в чём собственно разница, я послал его к черту.

Утром Михаил примчался ко мне на квартиру, стал совать мне под нос исписанные тетрадные листы. Михаил утверждал, что «жемчуг», очевидно, с помощью энергии излучений частично перемещается из наших трёх в другие измерения, и он, Михаил, может это доказать, сравнив расчетные данные с данными количественных измерений. Никакой «очевидности» в математических закорючках Михаила я не углядел, но против количественных измерений, возражать не стал. Мало ему наших трех, пусть меряет ещё, лишь бы не путал четвертое, то есть ночное время с дневным.

Оказалось, что Михаил имел в виду измерение реакции на воздействие излучений на жемчуг. Только вот с количественными измерениями у нас и вышел полный затык. «Жемчуг» реагировал на воздействие излучений каждый раз по-разному. Немного по-разному, но это мешало Михаилу свою гипотезу превратить в теорию. Михаил, этот неистощимый генератор гипотез, легко находил объяснения неудачам – от возмущений в эфире, связанных с работой базовых станций сотовой связи, до взаимодействия с биополем человека. Гипотезы Михаила могли бы выглядеть смешными, если бы он тут же не подтверждал их простейшими опытами и экспериментами.

Всё вместе взятое позволило Михаилу выдвинуть новую гипотезу: «жемчуг» – это не что иное, как инопланетянский детектор «жизни»!

Гипотезы гипотезами, однако, стало ясно, что с экспериментами на холостяцкой кухне Михаила надо заканчивать. Кухонная микроволновка, пара сотовых телефонов и пяток приборов из комплекта «юный физик» – не те инструменты для исследования «жемчуга», надо обращаться к специалистам. Вот тогда Михаил и предложил обратиться за помощью к его другу детства Дану. Ныне Дмитрий Анатольевич Новиков живет и работает в Шотландском городке Сент-Эндрюс, совмещает преподавательскую и научную деятельность – преподаёт биологию в тамошнем университете и работает в рамках астробиологических проектов Европейского космического агентства.

Мне всё равно нужно было вернуться в Лондон, поэтому я согласился отвезти «жемчужины» Новикову на экспертизу. Было это три месяца назад, и вот мой друг Михаил прилетает в Лондон. Должно быть, у Новикова есть для нас новости.

Ну, вот и прозвучало объявление о прибытии Московского рейса. Ещё минут сорок проволочек на таможне и с багажом, и я встречу своего друга. Вот же, чёрт, чуть не забыл! Надо пройтись по супермаркетам, надо купить российской водки, на худой конец, Смирноффской – виски Михаил не уважает.

2. Окрестности Сент-Эндрюс (Маклай)

По серпантину дороги, пролегающей между живописных холмов Шотландского графства Файв, мы на машине Николая подъезжали к университетскому городку Сент-Эндрюс. Дан, почему-то, назначил нам встречу не в самом городке, а неподалёку, в кемпинге со странным названием «Ущелье прыгунов». Хотя, кто их знает этих англичан, может, у них в городке «сухой закон», а встреча «русских» одними коктейлями с канапе на зубочистках не обходится. Вчера этот обрусевший немец, этот английский джентльмен, баронет сэр Николас фон Дорн накрыл отличную «поляну», в русских традициях – на кухне. Правда, его кухня не уступит по размеру залу моей московской квартиры. Но это не важно, мы с Николаем вчера хорошо посидели.

Подъехали к небольшому ажурному арочному мосту, перекинутому через узкое ущелье. На мосту группа парней и девчат развлекались прыжками с «тарзанки». Проехав мост, мы подъехали к кемпингу. Дан, поджидавший нас в крытом стеклянном павильоне, с радостной улыбкой «подкатил» к нам. Не подошел, а «подкатил», мелко семеня ногами, он ещё больше потолстел со дня нашей последней встречи и сейчас был похож на актера Дэнни Де Вито. После радостных рукопожатий, обниманий и похлопываний по спинам, Дан пригласил нас к столику и махнул рукой официанту. Что ж, этого следовало ожидать!

Через час под выпивку и закуску и оживленного, но ничего не значащего разговора о новостях, одноклассниках и общих знакомых, я не выдержал:

– Ну, Дмитрий, не тяни! Как обстоят дела с «живым жемчугом»?

– О, «жемчуг» – это удивительное творение природы!

– Природы, ты уверен? – спросил я.

– Я хотел сказать, что «жемчуг» – это не человеческих рук дело, у человечества нет технологий, способных создать такое чудо. Рассматривать структуру «жемчуга» в электронный микроскоп – само по себе удовольствие. Структура аморфных слоев с кристаллическими включениями – неповторима!

– Диман, ты хочешь сказать, что «жемчужины» имеют разную структуру?

– Не лови меня за язык, Михаил. Конечно же, обе «жемчужины» идентичны, как однояйцевые близнецы. Я хотел сказать, что они неповторимы для сегодняшних человеческих технологий!