Роза с шипами - Наталья Якобсон

Как добиться честного признания! Я осмотрел кухню. Ножи вряд ли будут убедительной угрозой. Нужен более весомый довод, чтобы добиться истины. Кипяток на плите. Может припугнуть служанку, что я ошпарю ей лицо. Нет, вряд ли она обо всем знает так же хорошо, как ее наниматель. Вид отбивных подгорающих на раскаленной жаровне навел на удачную мысль.

-- Для тебя будет лучше назвать его имя, - бесстрастным голосом предупредил я. Угроза, кажется, приобрела еще больший вес оттого, что была произнесена ровным, совершенно безразличным тоном. От того, кто ничего не чувствует, сострадания ожидать нельзя.

-- Что? - испуганно переспросил мой заложник.

-- Назови того, кто заплатил тебе за эту неудавшуюся авантюру. Он ведь заплатил серебром, той самой филигранной посудой, на которой ты подал еду?

Я подтащил упирающегося человека настолько близко к стоявшей в углу жаровне, что искры от угольков полетели ему за шиворот, но я потушил вспыхнувший было на его одежде язычок пламени одним ударом ладони. Так, наверное, кошка играет с мышкой, расчетливо и жестоко.

-- Он не назвал своего имени, - быстро пробормотал хозяин трактира, как раз перед тем, как я приготовился повторить свой вопрос. - Посуда - аванс. Завтра ночью он собирался принести деньги, мою долю и Лоретты, но только в том случае, если мы сделаем все так, как он захотел. Теперь, наверное, он уже не придет. Он, как будто, чует, где кто потерпит неудачу задолго до того, как это произойдет.

Я немного ослабил хватку и отодвинулся чуть в сторону от жаровни, волоча за собой и пленника. Для него не было бы таким большим потрясением, если бы на него накинулся Винсент или даже мои взбесившиеся кони. Больше всего его поразило того, что из всей компании ночных гостей страшен оказался тот, у кого до сих пор был самый невинный вид.

-- И этот платежеспособный клиент, научивший тебя, что делать, - я усмехнулся одними губами, в уме шевельнулось смутное подозрение. - Он был горбат?

-- Нет, - удивленный возглас, но не фальшивый. В отрицании не было лжи.

-- А какой он был?

-- Статный, как вы...ну может чуть-чуть пополнее, - он окинул меня оценивающим взглядом, будто силясь примерить на меня шкуру того безымянного гостя. - И рост примерно ваш. Он, конечно, был чуть постарше и глаза у него были более злые.

-- Он был в черном?

-- Трудно сказать, - у говорившего все время от страха либо заплетался язык, либо образовывались подозрительно своевременные пробелы в памяти.

Я сильнее сжал на нем свою стальную хватку, так, что чужие кости под моими пальцами напряглись, готовые хрустнуть, надави я на них чуть сильнее.

-- За что, господин? - запричитал узник. - Я же правда не мог рассмотреть в темноте какого цвета его одежда. Ночью любой цвет сойдет за черный. А он к тому же потребовал, чтобы я затушил фонарь, когда буду разговаривать с ним за порогом трактира. Я бы не разглядел даже того, о чем уже сказал, если бы его глаза не мерцали в темноте. Сияющие белки и зрачки, как два красных огонька, света исходившего от них было достаточно, чтобы не споткнуться о собеседника, но не больше.

-- Был бы ты чуть-чуть умнее, не стал бы связываться с тем, кто прячется в потемках, - уже более миролюбивым тоном пожурил я. Голос не был злобным, но звенел пустотой. Мне вспомнилась далекая ночь во дворе замка моего отца и гость, приехавший в сумерках. Гость, которому со страхом и почтением кланяются особы королевской крови.

Я не стал предупреждать трактирщика о том, что завтра этот же самый клиент может вернуться, но не с деньгами, а чтобы перерезать горло сговорчивому хозяину и забрать назад свое серебро.

-- Путешественники здесь бывают так редко. Средств на жизнь не хватает. Мы не могли не согласиться, - щебетала Лоретта, заламывая руки, когда я проходил мимо нее. Шпага зацепилась за котелок с каким-то варевом, и он опрокинулся на девушку. Я выскользнул из кухни еще до того, как она успела закричать. Перед глазами все еще стояли ее ошпаренные запястья, когда я велел Розе и Винсенту идти обратно в экипаж. Сам я схватил нож, который до этого успел глубоко вонзить в свою порцию мяса, смел на пол посуду и на столешнице нацарапал всего два слова. Нож глубоко вонзался в гладко обтесанную сердцевину дерева, оставляя буквы, которые уже не сотрутся. "Остановись, преследователь!" Надпись, сделанная ножом, напоминала чеканку грубой работы. Окончание этого предупреждение можно было угадать уже по тому, как яростно и глубоко прорезало столешницу лезвие и на последней букве сломалось. Послание носило характер угрозы. Не надо было быть провидцем, чтобы это угадать. Я был уверен, что завтра злоумышленник вернется и без труда догадается, чья рука оставила ему сообщение.

Роза не стала возражать, поняв, что я намерен отвести ее назад в замок. Она с полуслова поняла, что ее друг с тяжелым прошлым вновь решил выяснять отношения с кем-то из бывшего круга общения. А в каком обществе я мог заиметь ссоры, долги и обещание мести, кроме привычной компании нелюдей.

-- Ты привык распоряжаться нами так же, как городами, обреченными на сожжение, - под согласный кивок Винсента заметила она.

-- Я пытаюсь уберечь тебя от такой же судьбы, какая много сотен лет назад была уготована мне, - полностью проигнорировав возмущенного моей напористостью Винсента признался я. - У меня не было права выбора, впутываться в дела тьмы или нет, но тебе я всегда хотел предоставить свободу решения.

-- Эдвин, - Роза покачала головой так осуждающе, будто я сказал что-то донельзя наивное. - Ты очень странный, но ты мне нравишься. Те приступы, которые случаются с тобой временами ...это страшно, конечно, но не так уж значительно.

-- Неужели? - я усмехнулся уголками губ. Ложь ли это или Роза привязалась ко мне, как к редкостному цепному зверю.

-- Прости!? - она прочла мои мысли без труда и обиженно поджала губы. - Ты никому никогда не веришь?

-- До сих пор некому было доверять, - смущенно признался я.

-- Мне просто хотелось сказать, что ты не такой злой, как те с кем я жила до этого. Все эти чопорные и напыщенные особы при дворе так скучны. А ты - тайна. Тайна всегда притягательна.

Роза без дрожи пожала мою холодную руку. Трудно же ей приходилось в окружении тех, кого она считала чужими. Впервые для кого-то я стал меньшим из зол. А может быть она тоже искала родственную душу. До сих пор мною восхищались, но никто не пытался меня понять. Теперь я сам с трудом осознал, что тогда при первой встрече на балу Роза оказалась выше всех заблуждений. Смотря на элегантного кавалера, она смогла отбросить предрассудки, логику, суеверия и заглянуть ему в душу, в душу демона, в душу дракона и найти там то, что давно искала.