Его единственная (СИ) - Волкова Виктория Борисовна

— Батя, уже скоро полночь. Люди или спят, или заняты чем-то важным. Завтра с утра разберемся. Ты к нам прибыл на подмогу, значит, ничего не случится. Лучше отметить рождение доченьки, — заметил Блинников миролюбиво. — Два сына и дочка… Теперь у тебя полный комплект, Бек!

— Да меня трухануло знатно. Никогда ничего не боялся. А как подумал, если Санечки не станет, тогда и мне не жить, понимаешь? А как детей без нее поднимать? Малявку эту растить… Лежит, голубыми глазищами на меня смотрит внимательно, а губки, — Кирсанов поднес руку к губам, — розовые такие… бантиком сложила.

— Все обошлось, — робко встряла Юлька. — На Севастопольском отличные врачи. Утром наверняка Санечку в палату переведут…

— Да, — насуплено кивнул Кирсанов, — но я, ребята, сдрейфил…

— Поедемте к нам, Сергей Юрьевич, — предложила Юлька. — Что вам в пустой квартире делать? А к детям в Никифоровку ехать поздно…

— Действительно, Бек, — пробасил Блинников. — Накатим за здоровье новорожденной. Как хоть назвали?

— Санечка хотела назвать Настей, но я на малышку глянул и почему-то подумал «Маргарита!».

— Это она вам представилась, Сергей Юрьевич, — улыбнулась Юлька.

— Да уж, — хмыкнул Кирсанов, — характер сразу виден. В мою породу девчонка! Какая ж это Настя? Маргарита!

— Давайте сейчас записи с камер посмотрим и поедем, — пробурчал Блинников, отходя к рабочему столу и щелкая мышью.

— Как ты тут? Обжился? — поинтересовался Кирсанов, как только Юлька понеслась мыть чашки. — Не обижают тебя?

— Да ну что ты, батя, — довольно хмыкнул Крепс. — Тут как на курорте по сравнению с армией, — усмехнулся он добродушно. — Я быстро свои порядки навел. Попер Будкина в первый же день. Просто с лестницы спустил, когда он тут свои права качать начал. Но предварительно в морду преподнес от души. Эта сволочь на меня даже заявление в ментуру накатала. Юля его в тот же день уволила. Ну а я занял его место. И твое тоже, кстати, — улыбнулся он и обалдело уставился на экран. А там внезапно погас свет на лестнице, и дверь открылась сама собой…

— Плохо дело, — поморщился Кирсанов. — Объявляй тревогу, полковник. У тебя тут ниндзя в здании. Сейчас мы его выкуривать будем. И вам польза, и мне пары спустить.

Блинников, ощерясь, кивнул и, потянувшись за сотовым, прорычал.

— Выходит, мои страхи не напрасны. И мы имеем дело с профессионалом. К тому же у него есть сообщник в корпорации.

— Твоя правда, начальник, — осклабился Кирсанов. — Ну что, устроим охоту? Заодно и ночку скоротаем…

— Хороший план, — мрачно согласился Блинников и сумрачно добавил. — Что-то Юльки долго нет…

Он рванул к ВИП-сортиру, расположенному в дальней части апартаментов.

«Дверь, — судорожно подумал Крепс, — та самая, что ведет в переговорную. Нужно было заложить ее, когда делали перепланировку и устраивали мне кабинет. Но Юлька заартачилась, а я сдался, как дурачок».

Блинников быстро метнулся к пульту, вмонтированному в стену и позволяющему управлять освещением на всем этаже. И на короткий момент сам зажмурился от яркого света. Бросился к сортиру, заметил на бортике раковины грязную чашку и сразу все понял. Сердце защемило от безысходности. Хоть вой или бейся башкой об стену.

«Я покажу вам, твари, — рыкнул Крепс, вылетая в пустую переговорную. Только раскиданные стулья говорили о том, что Юлька пыталась сопротивляться и хваталась за мебель.

«Почему не позвала на помощь, девочка? — простонал Блинников и, вылетая из самой дальней комнаты в коридор, пытался сообразить, где искать любимую. Звонить ментам, объявить тревогу и план «перехват». Вот только кого перехватывать и объявлять в розыск?»

Он бежал по коридору и, открывая одну за другой комнаты, звал свою единственную женщину, мычал от отчаяния, даже не стараясь совладать с собой.

— Юля, твою мать, — досадливо рыкнул, выворачивая из-за угла в короткий аппендикс, ведущий на лестницу и к лифтам, и остолбенел. Перекрывая собой пути к отступлению, посреди коридора стоял Сергей Юрьевич Кирсанов и уговаривал преступника сдаться.

— Отпусти ее, — просил он душевно. — Мы все забудем. Только расскажешь нам о заказчике и уйдешь на своих двоих, — вещал Кирсанов. — Своя жизнь дороже всяких денег, ты же понимаешь…

Обычно такая душевность — а Крепс знал это не понаслышке — предшествовала дикой ярости, когда Бек кидался в рукопашную и запросто мог убить. Но этот бой Блинников считал личным. За свою любимую женщину.

— Дай пройти, козел! — орал какой-то недоумок, вздумавший тягаться с командиром «Секиры». Он держал Юльку в охапку, а та безмолвной куклой болталась в его руках.

«Шокер или инъекция? — только и успел подумать Блинников, бесшумно подступая сзади. Подошел почти вплотную и, приставив пистолет к виску, рыкнул глухо.

— Руки за голову, мразь! Иначе размозжу череп!

Почувствовав холодное дуло на своем затылке, человек дернулся, бросил Юльку в Кирсанова и попытался удрать. Но Крепс сбил его навзничь ударом ноги. А потом от души вдарил по ребрам и, приложив головой об стену, бросился к Юльке.

— Юльчонок, девочка, — прошептал он, поднимая любимую. Юлька дышала слабо и прерывисто.

— Скорую, Бек, и ментов, — бросил он Кирсанову, влетая с тяжелой ношей в кабинет. Уложив на диван, пощупал пульс, тщательно осмотрел открытые части тела — руки и шею.

— На шее, Крепс, — устало бросил Кирсанов. — Он подкрался к ней сзади и ударил разрядом. Видимо, сначала зажал рот рукой. Вот мы ничего и не услышали, — заметил он, беря со стола скотч. — Юлька дышит. Давай, командуй, ты тут за главного.

Дима Блинников кивнул, с трудом поднимаясь с дивана. Выглянул в коридор, где Бек по привычке обездвиживал преступника. На негнущихся ногах прошел к столу и, взяв сотовый, позвонил на вахту.

— Вызывай скорую и полицию, Фил, — велел он Филимонову. — Двери запереть. Пустить только службы спасения. Двух человек оставить внизу, остальных сюда. Быстро!

Он снова вернулся к Юльке.

— Юльчонок, — позвал, встав на колени около дивана. — Очнись, девочка, — прошептал Крепс, наблюдая, как задрожали веки любимой женщины. Она открыла глаза и заплетающимся языком пролепетала. — На … меня… кто-то… напал, Дима.

И расплакалась.

— Мы с Кирсановым нейтрализовали твоего похитителя, — пробурчал Блинников. — Тебя одну и в сортир отпускать нельзя, Юля! Теперь шагу от меня не ступишь, — буркнул он и, метнувшись к кулеру, набрал в стакан воды и принес Юльке. — Попей, милая. Сейчас сдадим ментам нашего злоумышленника и в больницу поедем. Нужно тебя обследовать…

— Я почти оклемалась, — пробормотала она. Даже невооруженным глазом Крепс видел, как ее бьет крупная дрожь. Даже зубы лязгали.

Взяв шаль, лежавшую на подлокотнике, укутал любимую поплотнее.

— Посмотри на меня, Юльчона, — попросил тихо.

— Дим, я в порядке, — чуть слышно заверила она. — Занимайся делами. Это важнее, а я подожду.

Крепсу хотелось заорать, что ему просто необходимо быть рядом с ней. Взять ее руки в свои и держать, пока не согреются. Целовать в холодный нос и успокаивать ласковым шепотом. А еще хотелось улететь первым же рейсом в Маральск, ворваться в дом к Саше Янычу и избить как собаку. Просто мозги все вытрясти за Юльку.

— Я пришлю тебе охрану, — пробурчал он, поднимаясь с колен и в который раз поражаясь ее хладнокровию. — Сдам этого субчика и вернусь, — заверил, целуя в прохладную щеку.

— Фил, — выйдя в коридор, попросил бывшего секировца, единственного кроме Бека, кому мог доверять. — Побудь с Юлией Владимировной. Еще одно нападение на сегодня я исключаю. Но и рисковать не имею права.

Глава 18

— Куда тебе, балбес, против Секиры? — усмехнулся сухопарый следователь прокуратуры, наблюдая, как на напавшего на Юльку ублюдка надевают наручники.

— Откуда я знал, что она — Секира какая-то! — заполошно вскрикнул парень, кивая на Юльку.

Кутаясь в шаль, она ошалело посмотрела на своего потенциального убийцу. Заглянула в глаза и увидела пустоту. Поежилась от накатившей паники. И тут же ощутила, как ее ладонь попала в большие и крепкие руки. Повернулась к Диме, сидевшему рядом. Крепс подмигнул ей, давая понять, что все беды закончились.