Падение небес - Алексей Бобл

— На закат правьте. Как пройдете между развалинами, увидите остров. Серый такой, как дома древние. И без окон он совсем.

— Слышал, Туран? — Разин, опустив шест в жижу, толкнул платформу. — Смотри в оба. За работу все!

Они взялись за шесты — с Чижом никто прощаться не стал, и вскоре его лодка исчезла в мареве.

Плыть пришлось медленно, чтобы не напороться на торчащие из воды бетонные осколки с загнутыми прутьями арматуры и крыши приземистых зданий, покрытые тиной.

Темнело на болоте быстро. У Турана от напряжения затекли спина и шея, хотелось взять в руки шест и размяться.

— Илай! — позвал он, когда впереди проступили темные, правильные очертания какой-то постройки. — Эй, а ну глянь!

Остальные перестали толкать паром.

— Куда? — Старик забрался на багажник сендера.

— Вон, — Туран показал, — прямо смотри.

— Остров там. Это остров!

— Уверен? — Разин, перехватив шест, подошел к ограждению впереди.

— Остров, — повторил старик, и Егор запрыгнул на капот.

— Музыкант, бинокль дай!

Стены без окон и дверей высоко поднимались над водой. Остров был сложен из бетонных блоков, поверху торчали приземистые столбики, между ними вилась колючая проволока. На концах длинных мачт вращались лопасти ветряных генераторов.

— Ну и ну… — протянул Белорус. — Э, а колпаки бронированные по краям… Че оно такое, а?

— Автоматические установки, — не отрываясь от бинокля, сказал Разин. — Там пулеметы.

— Зачем нитки красные? — спросил Илай.

— Какие еще нитки? — Белорус, как ни вглядывался в туман, никаких ниток не видел.

— Говорю же: красные, тонкие, над стеной тянутся.

— Ну и глаза у тебя, дед, — Разин обернулся. — Весь периметр закрыт лазерной системой контроля. Разворачиваемся!

Он спрыгнул на палубу. Осмотрелся.

— Давайте влево отойдем, причалим к тому выступу.

— Ничего я не понял, — вздохнул Тим. — Лазерновая система — это что такое? Какое такое зерно-то?

Разин молча подобрал шест, а Белорус по своему обыкновению принялся болтать:

— Не, ну в самом деле! Я твоих зерновых систем не боюсь, я просто рассуждаю. — Заняв место у ограждения, он опустил шест в воду. — Я же всегда первым во всякие такие, будем говорить, неприятности лезу, мне нужно знать, как именно влазить! А тут… Да, и кстати, а они нас не увидят? Оттуда, со стены?

— Там никого нет, — ответил Разин. — На охранную систему надеются. Но долго здесь торчать все равно нельзя.

— Тихо! — Туран поднял руку.

Он замер, склонив голову набок. Все настороженно прислушались. Звук доносился справа — ровный рокот, сопровождаемый хлопками, будто по воде размеренно била огромная ладонь.

— Это чего ж такое? — Белорус склонил голову, прислушиваясь.

— Что бы там ни было… А вон туда давай! Навались! — скомандовал Разин, указывая на остатки стены, торчащие из болота.

Они уперлись шестами, паром тяжело развернулся и пополз к стене. Она была невысокая, сложена из кирпича и обросла мхом. Когда укрылись за ней, оказалось, что дальше из бурой массы поднимается еще одна стена, пониже. Видимо, остатки одного крупного строения, а может, двух, стоявших по соседству. Спрятать паром за выступом полностью не получилось, но в тумане его силуэт сливался с развалинами, на это и рассчитывал Разин.

— Илай, Музыкант, хватайтесь за стену, — приказал он. — Держитесь, чтобы не снесло. Видите, течение тут в болоте, хоть и несильное…

Туран нагнулся к прицелу, приподняв ствол, недовольно покачал головой.

— Не смогу стрелять.

— Почему? — обернулся Разин.

— Кирпичи мешают. В сторону дальше протолкните, вон, где кирпичи осыпались.

Гул приближался, нарастал… Туман зашевелился, со стены посыпалось крошево, поднявшийся ветер разогнал багровую дымку над болотом. На открытое пространство перед островом выскочил крупный силуэт. Размерами судно было с платформу рыбарей, и казалось, оно летит над водой. Скругленный нос обтянут толстым слоем резины, почти всю палубу занимает приземистая бронированная рубка.

Когда судно прошло мимо развалин, платформа сильно закачалась; волны подняли со дна гниющие ветки, стебли бледной осоки, в воздухе закружилась пыльца, сорванная ветром с метелок тростника. Все прижались к ограждению, лишь Туран медленно вел стволом пулемета, провожая корабль на воздушной подушке, пока тот не скрылся из виду.

Вскоре гул и хлопки стихли, вода успокоилась, и они перевели дух.

— Мясом пахнуло, — заметил Илай.

— Болотным жрачку повезли, — привстав на цыпочки, Белорус выглянул над стеной. — А на чем повезли? Что это, будем говорить, было?

Стирая с лица налипшую пыльцу, он повернулся к Разину.

— Кажись, сзади у него крутилось что-то, или мне показалось? Э, а ты чему радуешься?

Разин глядел вслед судну и скупо улыбался.

— Смотрите на него! Да я впервой вижу улыбку Разина! Альбинос, ты когда-нибудь видел, чтобы он таким был? Нет? Я так и понял. Затопчи меня кабан! Нужно запомнить этот день, Разин же больше никогда не улыбнется!

Альбинос тоже удивился: сколько он уже с Разиным путешествует, тот ни разу не пошутил, не улыбнулся — Альб давно привык, что спутник ведет себя так, будто человеческие чувства, кроме, разве что, жажды мести, ему почти незнакомы. А тут вдруг — улыбка. Из-за нее угрюмое лицо Разина разгладилось, помолодело.

Он сказал:

— Это Губерт, его люди, его техника. Больше некому. Теперь знаю: на острове точно он.

Разин полез в нагрудный карман, вытащил кисет и клочок бумаги, стал сворачивать самокрутку.

— Нет, ты чего улыбаешься? — не унимался Белорус. — Ты лучше скажи, как мы туда влезем? Я хочу наш «Панч» забрать, как его заполучить, а? Что там за лазерновая система? Невидимые стражи, да? Там стена из бетона, там колючка накручена, там невидимые эти, затопчи меня кабан, стражи! А он улыбается. Чего молчишь? Как туда влезть, скажи мне! Почему дружок твой мне не отвечает, а, Туран?

— Ну должен же хоть кто-то помолчать, — возразил Альбинос. — Хотя, Егор, ты бы сейчас и правда объяснил бы, в самом деле…

Тот глубоко затянулся самокруткой и медленно выдохнул клуб дыма. Сизое облачко поднялось над ним и растворилось в болотных испарениях. Сделав несколько затяжек, он сдавил пальцами окурок и щелчком отправил за ограждение, в бурую жижу, взбаламученную пролетевшим скоростным судном. Стоило окурку коснуться поверхности, внизу, под слоем грязи что-то стремительно сместилось, самокрутку втянуло в распахнувшуюся воронку, болото сомкнулось… всплыл и лопнул пузырь…

Белорус шагнул к ограждению, перегнулся — болото у плота взорвалось ворохом брызг, из воды выскочило гибкое тело, словно трясина вдруг отрастила щупальце. Тим отшатнулся. Перед носом его клацнули челюсти, змееподобная тварь, извиваясь, зацепила хвостом палубу, шлепнулась на понтон, извернулась и стекла обратно в топь. Белорус с громким выдохом опустился возле сендера. Икнул и утер проступившую на лбу испарину.

— Это что такое было?

— Минога, — ответил Илай. — Молодая, да. Рыбари ее бьют.

— По-моему, у нее на голове присоска была, — заметил Альбинос. — Разин, ты видел?

— Нет. Забудьте о миноге, сейчас другое важно. Как на базу Губерта попасть, я не знаю. Нужен план…

— Темнеет, — перебил Белорус.

— Разин, — подал голос Туран, — а как по-твоему, эта железная лодка, она ведь скоро обратно пойдет?

— Ну да. Вывалят на площадку болотным мясо, и обратно, чего тянуть?

— И возвращаться будут прежним путем?

— Ну, наверное. А зачем другим?

— Правильно, и причал у них где-то с другой стороны острова устроен, — предположил Альб, — к стене же лодка не может подвалить… Должен быть причал или пандус какой-то наклонный.

— Тогда я придумал, — объявил Туран. — Мы их возьмем! Сейчас, сейчас…

Он прикрыл глаза, чтобы лучше увидеть картину штурма базы доктора Губерта. Сейчас ему было труднее, чем обычно, никогда прежде он не знал о врагах так мало. Что за люди охраняют бетонный остров? Сколько их, как вооружены? Обо всем этом Туран не имел ни малейшего представления, картина будущей схватки складывалась медленно, тяжело. Белорус, выпрямившись, уставился на притихшего напарника. Ему эти прозрения Турана перед боем были знакомы, он воспринимал их как должное. Свойство такое у человека — кто стишки сочиняет, а кто заранее видит схватку, что ж тут удивляться…

— Э, Туран, ты бы нам… — начал Разин.

Белорус вскинул руку:

— Да помолчи ты! Что ты за болтун такой, здоровяк?

— Это кто болтун… — Егор резко повернул голову.

— Сейчас — ты! — отрезал Тим, ухмыляясь. — Тур все сообразит и нам выложит, у него это, будем говорить, природный талант. Так что не мешай, а то прям язык без костей — так и мелет, и мелет!