Демон ветра - Роман Глушков

Магистры Жерар Легран и Гаспар де Сесо следовали по узкому каменному коридору за угрюмым сутулым надзирателем и негромко переговаривались.

– По-моему, это бесполезно, – говорил Жерар. – Он не станет каяться. Он отказался от покаяния вчера, откажется и сегодня.

– Почему вы так уверены в этом? – спросил Гаспар. – У него была целая ночь на раздумья. Вам ли не знать, что в этих стенах… – он обвел рукой мрачный коридор, – ночь – очень долгий срок. Вполне достаточный для того, чтобы принять здравое и взвешенное решение.

– Здравые решения принимаются в здравом уме, – возразил Жерар. – Разве вам еще не доложили о том, что сегодня ночью вытворял в камере гражданин ди Алмейдо? Как он проклинал наш Орден, Сарагосского епископа, Апостолов и даже Пророка?

– Да, мне доложили, что пришлось пойти на крайние меры: воспользоваться кляпом и оборачивать его в мокрую простыню.

– Вот видите. Мне кажется, это и близко не похоже на трезвое осмысливание собственной участи…

Надзиратель подошел к двери предпоследней камеры, сначала заглянул в окошечко, а затем принялся деловито бренчать ключами, отпирая огромный дверной замок.

– Может быть, мне все-таки остаться, ваша честь? – осведомился он.

– Нет, спасибо, Жюль. Иди. Когда потребуешься, я тебя позову, – отмахнулся Гаспар. Ноги у дона ди Алмейдо отнялись еще позавчера – после того, как его обличили во лжи под присягой, – и на вчерашнее дознание Охотникам уже пришлось тащить грузного арестанта на руках. Никакой опасности этот немощный старик магистрам не представлял, разве что мог в сердцах запустить в них кружкой.

Диего ди Алмейдо лежал на соломенном тюфяке прямо на холодном полу. Черная выцветшая арестантская роба была ему мала и не сходилась на животе, а штаны едва прикрывали колени. На первый взгляд казалось, что арестант спит, однако лицо его то и дело дергалось, рука дрожала, а губы бормотали что-то невразумительное, но на слух очень грозное. Видимо, все те же проклятия. Вчерашнее дознание на Троне Еретика сильно помутило рассудок дона Диего, поэтому узнать в нем прежнего благородного и гордого сеньора стало теперь нелегко.

Сесть в камере было не на что, и магистры остались стоять напротив недвижимого арестанта, который не обратил на их приход ни малейшего внимания. Надзиратель покинул камеру, заперев за собой дверь, что являлось в принципе излишней предосторожностью, но порядок оставался порядком, исключения в нем не допускались.

– Гражданин ди Алмейдо! – обратился к арестанту магистр Жерар. – Вы меня слышите, гражданин ди Алмейдо?

Арестант не отреагировал.

– Он… свобода… скоро… покарать… каждый… – бормотал в забытье дон, дергая рукой. – Покарать… ангел… придет… ночь… карать… карать… каждый…

Магистры переглянулись, после чего Жерар приблизился и потряс арестанта за плечо.

Вдруг веки дона распахнулись, а трясущаяся рука с быстротой атакующей змеи резко ухватила Жерара за рукав балахона.

– Ты готов?! – глядя на магистра выпученными глазами, прошипел очнувшийся от забытья Диего ди Алмейдо. Зрачки его были расширены, как у слепца. – Ты готов встретиться с ангелом смерти?!

Жерар отшатнулся и нервным рывком высвободил рукав из цепких пальцев арестанта. Треснула надорванная ткань. Дон уронил руку на грудь, но глаза его оставались открытыми и не мигая смотрели куда-то мимо инквизиторов. Он будто не замечал визитеров. Однако дон не ослеп – ловкость, с какой он схватил рукав Жерара, опровергала подобное умозаключение.

– Я знаю, что вы меня слышите, гражданин ди Алмейдо! – продолжал Гаспар, на всякий случай отойдя от арестанта подальше. – Возьмите себя в руки и прекратите ломать комедию! Вчера на дознании вы сознались в совершенных вами совместно с чернокнижником Морильо преступлениях, однако от покаяния отказались. Но Орден Инквизиции милостив и делает вам повторное предложение о чистосердечном покаянии. А также официально уведомляет вас, что завтра на рассвете вы примете Очищение Огнем.

– Очищение Огнем? – медленно и без малейшей тени испуга повторил за магистром дон. Взор его наконец-то прояснился и стал немного похож на осмысленный. – Какая честь: меня будут жечь огнем на городской площади! Фанфары глашатаев и объедки в лицо…

– Из уважения к вашим прошлым заслугам перед страной Очищение пройдет в закрытом порядке, – уточнил Жерар. – Его Святейшество архиепископ Мадридский принял решение не подвергать позору вашу благородную фамилию.

Диего ди Алмейдо хрипло рассмеялся:

– Значит, я сгорю на помойке, как чумная скотина? Никаких фанфар, одни объедки! Что ж, передайте Его Святейшеству…

– Прекратите паясничать, гражданин ди Алмейдо! – гневно перебил его Гаспар. – Последний раз спрашиваю: готовы вы к покаянию или нет? На вашем месте я бы не стал пренебрегать дарованной вам последней милостию Господней!

– На моем месте?! – возмутился арестант. – Откуда тебе, ничтожество, знать, каково это – быть на моем месте! Проклятый лицемер!

– Значит, вы отказываетесь от покаяния?

– Мне не в чем каяться! Я судил негодяев справедливым судом! Высшим судом! Я был инструментом гнева Господнего, его карающим бичом и исполнителем высшей воли!

– Вы были правы, ваша честь: он действительно отказался, – вздохнул Главный магистр епархии, соглашаясь с собратом по Ордену. – Похоже, увещевать этого гражданина – гиблое дело. Вы как хотите, а я умываю руки. Идемте обедать.

– Одну минуту, ваша честь, – придержал его Жерар. Отказ отступника от покаяния – явление редкое. Прежде всего оно говорило о том, что Божественный Судья-Экзекутор не сумел до конца выполнить служебный долг и расписался в собственном бессилии. Такие вещи всегда отражались в послужных списках магистров, а бывало, что существенно портили репутацию Божественных Судей. Неизвестно, как Гаспар, а Жерар относился к чистоте своей репутации крайне трепетно.

– Послушайте, гражданин ди Алмейдо, – Легран склонился над арестантом, стараясь говорить как можно дружелюбнее. – Всех непокаявшихся предают Очищению медленным огнем, а это, сами понимаете, наиболее мучительная смерть. Очищение растягивается на целый час, а то и больше. Искренне покаявшиеся проходят эту процедуру за десять минут. Вы сознались в своих преступлениях – замечательно. Так не останавливайтесь на полдороге, идите до конца, до полного искупления. Неужели из-за своего упрямства вы хотите вечно терпеть муки Ада, какие терпит сейчас ваш чернокнижник, который, к нашему глубокому сожалению, вчера ночью утонул в канаве с нечистотами?

На лице Диего ди Алмейдо расплылась безумная улыбка, по которой Жерар вынес заключение, что все сказанное им было впустую. Он не ошибся.

– А теперь вы послушайте! – сорванным голосом просипел дон, снова попытавшись ухватить магистра за балахон, однако Жерар пребывал настороже и успел отскочить. – Послушайте старого дона Диего внимательно. Я смирился с мучительной смертью и готов принять ее так же безропотно, как принял Господь. Говорят, он умер за наши грехи. Что ж, я тоже готов умереть за чьи-нибудь грехи. Например, за ваши, поскольку вы приговорили на смерть невиновного… Но только, к несчастью, этого не будет. Вы сами ответите за свои грехи, причем ответите уже скоро. За вами придут. Все называют его демоном, но это большая ошибка. На самом деле он – ангел! Да-да, именно ангел! Именно тот ангел, что приходит по ночам и несет с собой смерть…

– Не иначе вы имеете в виду своего подручного – утонувшего чернокнижника! – с усмешкой оборвал было старика Гаспар, но дон одарил его таким грозным взором, что Главный магистр епархии тут же примолк.

– Не смей называть небесного ангела чернокнижником! – гневно захрипел Диего ди Алмейдо. – Им правит рука самого Господа, и нет преграды, что его остановит! Ни стены, ни оружие! Ничто! Только на пороге смерти я наконец понял, кто служил мне все последние годы! С помощью этого ангела Господь оберегал меня, так как знал, что я честный и порядочный человек! Поэтому я не боюсь Страшного Суда! Его должны бояться такие бесстыжие люди, как вы, ошибочно причисляющие себя к Божественным Судьям! Но Господь нашел на вас управу, и она уже близко! Хорошенько запомните мои слова, нечестивцы, которые карают людей на основании доносов и клеветы! Вы обязательно вспомните их, когда будете смотреть в глаза ангелу смерти!

– Да, конечно, мы их не забудем, – пообещал озлобленный непокорностью арестанта Гаспар. – Надеюсь, сегодня-завтра Охотники выловят тело вашего так называемого «ангела», чтобы мы могли взглянуть на него поближе. Только вот не думаю, что он будет способен кого-то из нас карать… И хоть ваше поведение накануне Очищения, гражданин ди Алмейдо, нельзя назвать достойным, я все равно обязан выполнить ваше последнее желание. В пределах допустимого, разумеется. Итак, я жду.