Впервые в Москве. От долетописных времён до конца XVI столетия - Павел Федорович Николаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Продажа мяса крупных животных происходила в основном зимой. Рынок устраивался на льду Москвы-реки. Вот как описывает его Барбаро: «Зимой (на лёд) свозят свиней, быков и другую скотину в виде ободранных от шкур туш. Твёрдые, как камень, их ставят на ноги, и в таком количестве, что если кто-нибудь пожелал бы купить за один день 200 туш, он вполне мог бы получить их».
Зима для москвичей – лучшее время для транспортировки различных грузов и длительных поездок. «Когда там намереваются ехать из одного места в другое, особенно же если предстоит длинный путь, то едут зимним временем, потому что всё кругом замерзает и ехать хорошо, если бы только не стужа. И тогда с величайшей лёгкостью перевозят всё, что требуется, на санях».
В остальные времена года поездки очень затруднены по двум причинам: «Величайшей грязи и огромнейшего количества слепней, которые прилетают из многочисленных и обширных лесов, в большей своей части необитаемых».
Из фруктов Барбаро отметил только яблоки не очень высокого качества («кое-какие»). Конечно, заметил полное отсутствие винограда, из которого европейцы изготавливали вино. Москвичи гнали брагу. Исходным продуктом для неё служили мёд и просо. «И в то, и в другое кладут цветы хмеля, которые создают брожение; получается напиток, одуряющий и опьяняющий, как вино».
…Записи Иосафата Барбаро о Москве фрагментарны, и это понятно – столицы Московии он не видел. Но сведения, собранные путешественником, ценны тем, что они являются первыми наблюдениями просвещённого европейца. Записки венецианского посла увидели свет в его книге «Путешествие в Персию», вышедшей в 1543 году.
Главный в стране. Успенский собор, украшающий Соборную площадь Кремля, является третьим храмом, стоящим на этом месте. Первый относится ко времени князя Даниила Александровича. Второй просуществовал почти полтора столетия и за ветхостью был разобран в 1472 году.
Для строительства нового собора пригласили московских мастеров Кривцова и Мышкина. Им дали чёткое указание: возвести новый храм по образцу Владимирского Успенского собора (тем самым Иван III хотел подчеркнуть историческую преемственность великокняжеской московской власти от князей владимирских), но на полторы сажени больше его в длину, ширину и высоту.
У московских мастеров что-то не заладилось: когда началось возведение сводов здания, две стены неожиданно рухнули. «И была о том печаль немалая великому князю Ивану Васильевичу и митрополиту, и всем благоверным князьям и православным христианам, ибо уже третье лето, как первая церковь разобрана, а эта упала», – сетовал летописец.
Пришлось обращаться за помощью к иностранцам. Прибыли Аристотель Фиораванти и другие итальянские мастера, которые сразу удивили москвичей темпами работ, начав их с разбора постройки Кривцова и Мышкина. «Чудно было видети, – отмечал летописец, – что три года делали, а он (Фиораванти) в одну неделю и даже меньше всё развалил, так что не поспевали выносить, а то бы в три дни хотел развалить».
Москвичи внимательно наблюдали за ходом развернувшегося строительства. Поэтому все этапы возведения Успенского собора нашли отражение в летописях. В них отмечались: густая известь, смешанная техника постройки из кирпича и белого камня и то, что своды храма выложены в один кирпич для облегчения их тяжести. Если раньше стены крепились со столбами и друг с другом дубовыми балками, то Аристотель впервые заменил их железными связями. Не упустили летописи и того, что иностранный архитектор делал «всё в кружало да в правило», то есть циркулем и линейкой проверял правильность выстроенных частей храма.
Успенский собор
В 1479 году состоялось торжественное освящение собора. Перед москвичами предстало огромное шестистолпное здание с пятью апсидами и пятью куполами. Оно возвышалось на мощном и высоком цоколе. К трём входам в собор, обрамлённым пышными перспективными порталами, вели высокие каменные лестницы.
Итальянский зодчий глубоко воспринял красоту и своеобразие древнерусской архитектуры. Повторив в Успенском соборе наиболее характерные древнерусские формы, Фиораванти сумел творчески соединить их с ренессансным пониманием архитектурного пространства. Собор производит впечатление цельностью своего объёма, чёткостью и законченностью форм. Это тонко подметил русский летописец, написав, что новый храм смотрится «яко един камень».
Внутренняя отделка собора продолжалась треть века. В 1481 году ростовский архиепископ Вассиан Рыло, духовник Ивана III, дал 100 рублей иконникам Дионисию, Ярцу, Коне и попу Тимофею «писати в новую церковь» иконостас. Работой мастеров руководил Дионисий, крупнейший русский художник того времени, о котором говорили как о «живописце хитром и преизящном».
В 1513–1515 годах собор расписали полностью. Через 129 лет настенная живопись была поновлена. На позолоту стенописи пошло 210 тысяч листов золота. Интерьер собора поражал богатством и красочностью. В свете солнечных лучей, проникавших сквозь высокие окна и барабаны куполов, таинственно мерцали краски икон, сияли драгоценные камни и золото на их окладах, на церковной утвари и пышных облачениях духовенства. Трепетали огоньки многочисленных свечей и лампад.
Убранство собора создавало впечатление необычайной красочности и блеска. Недаром летописец отмечал, что когда великий князь, бояре и духовенство вошли первый раз в расписанный храм, то, «видя превеликую церковь и многочудную роспись, воистину мнили себя, как на небесах стоящими».
Средств на главный храм Руси не жалели. Особенно ценным был его иконостас. Из многих икон, заслуживающих внимания, отметим несколько.
Это прежде всего икона с изображением святого Георгия – древнейший памятник русской живописи (начало XII столетия). Георгий представлен молодым воином в полном снаряжении с копьём в правой руке и с мечом в левой. Его могучая фигура целиком заполняет поле иконы. Она весома и материальна. От неё веет духом непоколебимой твёрдости и уверенности в победе. Лицо Георгия, светлое и сияющее, полно силы и мужества человека, готового встать на защиту справедливости.
К середине XIV века относятся иконы «Спас Ярое Око» и «Троица», созданные ещё для первого Успенского собора. Икона Владимирской Богоматери (начало XV столетия) особое почитание получила после событий, связанных с нашествием Тамерлана.
Ко времени строительства собора относятся иконы «О тебе радуется», «Апокалипсис» и «Митрополит Пётр с житием». Последняя связана с первым московским святым. По-видимому, она принадлежит кисти Дионисия. Торжественная фигура митрополита в роскошном изумрудно-зелёном парчовом саккосе и снежно-белом клобуке занимает центральную часть иконы. Фигура святого воспринимается чисто силуэтно, без чувства объёма и тяжести. Этим художник стремился подчеркнуть особую одухотворённость образа. Колорит иконы светлый, праздничный. Она выделяется в иконостасе особенным торжественно-церемониальным характером.
…Более пяти столетий Успенский собор Аристотеля Фиораванти служил усыпальницей русских патриархов. В нём короновались все великие русские князья, цари и
