Степной рассвет - Георгий Юленков

Упавшие с неба «гостинцы» оказались полутонными топливными бочками с приделанными к ним обтекателями. В тот момент, когда хромающий японский капитан отдал приказ откатить бочки с позиций послышался слитный гул множества моторов. Люди вглядывались в темнеющее на востоке небо. Вдруг, неожиданно прямо среди окопов раздались взрывы. Там, где еще секунду назад трое солдат катили сброшенную самолетом бочку, расцвел страшный в своей красоте огненный цветок взрыва. Дико закричали еще живые, но сгорающие заживо солдаты. Ничего не понимающий капитан тем не менее быстро отдал приказ тушить горящих людей солдатскими одеялами и землей со стенок траншеи. А гул моторов все нарастал.

В это же время, в двадцати километрах от переправы, тяжелый четырехмоторный самолет с двухколесными тележками шасси, на несколько минут раньше своих собратьев вышел в назначенный район. Впереди по курсу в небе повисли две яркие осветительные звезды. В их мертвенном свете с высоты три тысячи метров штурману ТБ-3 удалось рассмотреть спрятавшуюся за сопкой колонию пятнистых жуков. Четверо из них, поднимая пыль рванулись в сторону трещины небольшого оврага, остальные, обрамленные колышущимися в неровном свете САБ-50 черными тенями замерли на месте. В разные стороны от них метнулись микроскопические тени разбегающихся экипажей. Бомбардировщик не спешил. Охотиться за каждым отдельным танком сегодня ему было не нужно. В этот раз за открытыми створками бомболюков до точки сброса притаились четыре необычных полутонных авиабомбы. Каждая из них была способна раскрутившись вокруг оси выпустить из своего чрева несколько десятков 10- и 20-килограммовых малюток. Наконец, курс и ветер рассчитаны, перекрестье прицела накрыло центральную группу целей, и первая полутонная РРАБ-2 сорвалась с бомбодержателей, чтобы через несколько десятков секунд раскрыться диковинным цветком, накрывающим скопление бронетехники. А к району сосредоточения резервов подходили все новые и новые самолеты…

У моста бомбардировка уже заканчивалась, и пары СБ, собравшись в колонну, двинулись в сторону своей авиабазы в Баин-Тумене. ПВО так и не успело прийти в себя до нового удара, после которого она просто перестала существовать как организованная сила. Вот в нескольких сотнях метров перед японским опорным пунктом из-за реки выскочили на бреющем шесть похожих на истребители самолетов. Вроде бы какую там нагрузку может нести какой-то учебный истребитель, хоть и дюралевый? Однако оружейники не зря, позабыв об отдыхе, готовили «Кирасиры» к этому вылету. На шесть имеющихся на борту каждого штурмовика пулеметов ПВ-1 приходилось в общей сложности около 5000 патронов. Под крыльями и под фюзеляжем было установлено одиннадцать точек бомбовой подвески. Четыре бомбодержателя Дер-31 под центропланом и один под фюзеляжем могли бы нести до 500 кг, но были загружены лишь пятью ФАБ-50. Шесть Дер-32 на консолях несли по одной АО-15. Итого 340 кг, больший вес самолет поднять просто не мог. Из верткого и довольно скоростного учебного истребителя, он и так уже превратился в заторможенного и милитаризованного, брутального монстра. Зато, при необходимости, к тем же Дер-31 можно было подцепить штуки три стокилограммовые бомбы, для еще более мощного авиаудара, но такой задачи на начальном этапе операции не ставилось. В свете горящих на земле огненных пятен, «Кирасиры» на малой высоте атаковали еще оставшиеся боеспособными после недавней бомбежки позиции зенитных орудий. Пылающие на земле костры словно маяки четко обозначали летчикам район штурмовки. Японцам же эти костры своими отсветами больше мешали целиться, ослепляя глаза и отвлекая внимание. Угловатые самолеты проносились над окопами, и над развороченными фугасными бомбами блиндажами и орудийными двориками, поливая все это огнем из шести пулеметов, и бросая на позиции японских батарей мелкие бомбы.

«Это еще что? Что за свищ с бугра меня тут из ручняка поливает. Да, нá тебе из шести стволов! Душевно! Эх. Вот последние АОшки нужно с пользой положить, иначе завтра спать плохо буду. Опаньки, а тут у нас кто живет? Заяц, гляди! За мной давай, во втором заходе как раз мы эту батарею недобитую раскатаем. И куда это ты, Заяц, все вперед меня вылезаешь-то? А? Идешь в пеленге, вот и иди. А ну, не мешай начальству маневрировать! М-да. Хотя скорее всего этот «грызун» просто очень уж увлекся, да и забыл что рядом ведущий идет. Ну «ушастое животное», вернемся я тебе напомню правила субординации. И все твои косяки припомню. А ты думал?».

Пройдя над позициями зениток, и расстреляв оставшиеся прожекторные установки, «Кирасиры» подмели очередями ПВ-1 и без того сильно опустевший настил наплавного моста. Со всех сторон к ним тянулись пулеметные трассы. Оставшиеся на позициях полуоглушенные авиаударом японские пехотинцы, как сумасшедшие разряжали свои винтовки, почти не целясь в этих неуловимых и неуязвимых «демонов». А штурмовики Колуна, уже расстреляли почти половину боекомплекта. По сигнальной ракете ведущего они ненадолго отлетели в сторону от опустевшей переправы и встали в круг над рекой.

«Все целы? Три, четыре, пять, я шестая. Вот это чудеса! Живем, значит! А теперь ждем, ребятки. Просто висим и ждем. Сейчас главный калибр по оставшимся очагам сопротивления пройдется, и потом нам эту икебану только причесать останется. Еще минут двадцать над целью повисим и домой. Сплюнуть бы три раза…»

Через пару минут пара СБ снова сбросила разливающиеся огненным пламенем бочки с обеих сторон моста. А другие две пары положили несколько стокилограммовых бомб на наиболее яростно стреляющие участки. Экипаж разведчика своей работой мог гордиться. Каждый раз он своевременно наводил на цели висящие в зонах ожидания самолеты. А пылающие костры продолжали освещать вокруг себя уже изрядно перепаханные позиции. И хотя с земли кое где все еще ожесточенно огрызались пулеметы, боеспособность императорских частей в этом районе резко упала. Из пары залитых огнесмесью блиндажей с воем выбегали обожженные, обезумевшие от боли солдаты. Другие в панике старались убежать подальше из огненного ада. Большинство японских солдат и офицеров с ненавистью и ужасом ожидали следующего удара летающей над ними «крылатой смерти». И «Кирасиры» не обманули их ожиданий, проведя повторный налет, и выйдя из боя только когда от боекомплекта остались сущие слезы. Шесть угловатых, но неуязвимых для вражеского огня штурмовиков, над самой водой устремились к целям на западном берегу. Здесь, между дымящихся воронок еще огрызались огнем оставшиеся огневые точки. Но после пары заходов их огонь почти прекратился. Блиндированные штурмовики доказали врагу и собственному начальству свое право бить врага с малых высот, и ушли.

А гул моторов между тем все не утихал, и скоро вдоль реки к району боя приблизилась группа огромных четырехмоторных самолетов. Атакованная пулеметным огнем с неба зенитная артиллерия уже не могла сосредоточенно стрелять по новому противнику. «Крылатая смерть» выполнила свое главное предназначение – чуть в стороне от переправы, над перепаханной бомбами длинной проплешиной между холмов с небольшой высоты уже спускались парашюты.

«Ну что, Девчиш-Кибальчиш? Нам бы только ночь пролетать, да день продержаться. А? Руки-то ведь трясутся как у пьянчуги. Неужели же все мои целы? Вроде ровно идут, никто не шатается. Да-а, товарищи коммунисты, комсомольцы и беспартийные… После такого точно с самолетом целоваться не стыдно будет. Но, главное… Главное, все ТБ-3 разгрузились. В следующем вылете уже не Горелкин, а десант нами командовать будет. Поэтому, хоть топлива и хватает еще, а домой нам нужно все-таки побыстрее. Да и до витру, от всей души бы пробежаться. В кабине нельзя, от такого позора ввек не отмыться будет…»

Деморализованные солдаты и офицеры императорской армии слишком поздно обратили внимание на спускавшихся бойцов 212-й десантной бригады. Лишь с двух невысоких сопок успели сделать несколько неприцельных залпов, молчавшие до поры батареи полевых орудий. Но эти новые цели были тут же засечены разведчиком. Тремя минутами позже, выведенные на цель лидером Р-10 два десятка И-14, быстро сосредоточились для удара по раскрывшимся батареям. Пролетевший над целью разведчик недоверчиво повесил в небе одну осветительную «люстру». За ним прямо по вспышкам японских орудий и по слабо пострадавшим при первых налетах позициям, деморализующе часто ударил рой ракетной шрапнели и застучали пулеметные и пушечные очереди. Несколько ракет с поставленными «на удар» трубками шрапнели вспахивали взрывами позиции артиллеристов. Когда наиболее опасные цели уже были подавлены истребителями, настал черед японских тяжелых батарей, прикрывающих переправу. В этот момент чуть в стороне, с крыльев летящего на двухсотметровой высоте десантного бомбардировщика соскальзывали друг за другом очередные бесформенные фигурки, затянутые ремнями парашютной системы. Чтобы через несколько секунд принудительно раскрыть в полутора сотнях метров от земли белые хлопья своих парашютных куполов, а потом быстро погасить их, достигнув земли. Противник так и не успел воспользоваться беспомощностью крылатой пехоты, а десант получил свои драгоценные минуты. Последний десантный ТБ-3, разгрузившись тяжелым оружием в обозначенном фальшфейерами десантников квадрате, без задержки вышел из района.