Хочу ненавидеть тебя - Любовь Попова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она уходит в боковую дверь, а на меня наступает мужик, который не пускал меня при входе.
– Ты кто такой?
– Бывший, – пожимаю плечами. – Или ты думал она в спортсменки собралась? Просто очень хотела надрать мне зад. Не вышло.
– Еще выйдет. Такие, как Аня, не сдаются. И знаешь, что я хочу тебе сказать, мальчик: “Лучше бы она надрала тебе зад здесь. Потому что теперь она будет искать другой способ”.
– С удовольствием на это посмотрю.
– За вещи и время не забудь на кассе заплатить.
– А душ в вашем клубе есть?
– В раздевалке.
– Понял.
– А платье ты чьё принес? Ее?
– Да. Знаешь ее жениха?
– Имени не знаю. Видел здесь пару раз.
– И?
– Тебе какое дело? Бывший же?
– Ну сам знаешь, бывших не бывает. Так что там за хрен?
– Лощеный. Такие по клубам ходят. Драться отказался. В общем не для Ани он. И ты тоже, если будешь ее до слез доводить.
– Ну так ты сам сказал, ей надо найти способ мне отомстить.
– И что думаешь, сразу все хорошо будет?
– Не сразу и не хорошо. Но будет лучше. А еще…
– Олег я.
– Олег. Я бы попросил не говорить пока ее отцу, что ты меня здесь видел.
– А что? Боишься?
– Ну так я же бывший его дочери. Думаешь, рад он будет меня видеть? – ну чуть приврал, с кем не бывает.
– Не рад. Тебе повезло, что я с Юрой последние годы не общаюсь.
– А чего?
– А ничего. Много будешь знать, плохо будешь срать, – ржет этот кабан, а когда я его шутку не поддерживаю, злится. – Все, свалил с глаз долой.
– Понял, пойду приму душ.
Душ то я включил, а вот мыться не пошел. Взял платье и прошмыгнул в женскую крошечную раздевалку.
В груди защемило, когда я увидел, как Аня плачет. Действительно льет слезы, закрыв лицо руками.
– Думаешь я стою твоих слез?
Она вскочила и резко повернулась.
– Думаешь я плачу из-за тебя?! Много чести. Просто позориться не люблю. Это что? Мое платье?
Я кидаю его на скамейку. А лучше бы сжечь.
– Если оно тебе нужно.
– Нужно.
думала мне показалось.
– Побывать в Москве и не пожелать тебе счастья? За кого ты меня принимаешь.
– Тебе какими словами? Приличными или по-русски?
– Давай я угадаю, – делаю шаг в ее сторону, а она либо драться будет, либо сбежит. Но сейчас внимательно наблюдает за моими действиями. Кажется даже не дышит.
– Дурак?
– Слишком мягко, – фыркает она. – Дураком ты был, когда решил, что тебе сойдет с рук мое похищение.
– Сволочь?
– Даже близко нет. Сволочью ты был в тот момент, когда трахнул меня и ушел.
– Скотина? Ублюдок? Мудозвон? Дебил?
– Все, остановись, не приближайся Богдан!
– Не могу. Давай я лучше буду приближаться и говорить каким был долбаемом, что потерял тебя.
Она открывает рот, а потом начинает смеяться.
– Не останавливайся, продолжай говорить о себе гадости, мне нравится, когда ты признаешь свои ошибки. Только вот…
– Только, – мы уже так близко, что воздух становится одним на двоих, густым, насыщенным обещаниями и похотью. Сердце шумно барабанит о ребра, желая вырваться на свободу, как желание, которое буквально парализует. Этот ее запах пота, слез, женственности. Как можно хотеть кого – то еще, если есть она. Если она существует. Как можно остановиться, если она так близко.
– Только я больше не поведусь на это. Ты может и хороший актер, но теперь ты можешь петь, что хочешь. Я никогда не поверю в то, что ты жалеешь, что потерял меня. Скорее ты обижен, что я не сделала, как ты хотел, а выстрелила.
Губы так близко, но она вдруг резко уходит в сторону, берет свою сумку и направляется к двери.
– А я жалею только об одном, что ты выжил.
– Хуйня! – не выдерживаю напряжения. В два шага нагоняю ее и разворачиваю спиной к стене. А она даже не замечает удара затылком. Смотрит в глаза и будь я из дерева уже полыхал бы, сколько там злобы.
– Ты еще расскажи, что не плакала, расскажи, что в твоей жизни ничего не изменилось. И ты ни разу за эти три года не вспоминала меня.
– Вспоминала, конечно вспоминала, когда блевала или когда занималась сексом со своим женихом. Потому что он делает это намного лучше тебя.
– Да? – сука.
– О, да. Я просто счастлива, что ты оказался подонком, иначе пришлось бы терпеть твой член в себе всю жизнь. Ужас просто.
Злость стрелой поднимается к горлу. Врет, вижу же, что, сука, врет. А если нет?
Толкаю ее к стене, от чего она ударяется затылком снова, сильнее. Мне нужно успокоиться, но она только смеется.
– Что? Думал я тут буду сидеть и ждать, когда ты соизволишь объявиться в моей жизни? Отпусти! И больше никогда меня не трогай!
– А нахрен я тебе был нужен без денег?!
– Так у тебя же были деньги! Ты забрал все деньги за меня, как только встал на ноги и уехал из Москвы. Уехал и даже не появился, даже не спросил, а как я! – кричит она и бить начинает. Уже без перчаток, уже по-женски.
Я не убираю руку, продолжая нависать над ней, сжимать горло.
