Ким Филби - супершпион КГБ - Филлип Найтли

Пока я не встретился с Филби в Москве, для меня оставалась загадкой та роль, которую сыграли внедренные в английские спецслужбы советские разведчики в информировании русских о мероприятии «Алтрэ». Две трети немецкой военной мощи были сосредоточены на восточном фронте. Какое значение имели для военных действий русских сведения «Алтрэ», было до сих пор неясным. Делились ли западные державы со своим союзником этими «бесценными разведывательными данными»? А если нет, знали ли русские об этом и как воспринимали такое недоверие? Со времени появления в печати первых сведений об «Алтрэ» попытки ответить на эти вопросы создавали лишь новые загадки.

Одна из них состояла в том, что русские якобы настолько не доверяли Великобритании, что Черчилль понимал бессмысленность передачи Сталину материалов «Алтрэ» по официальным каналам. Если бы он эго сделал, Сталин якобы автоматически посчитал, что англичане доводят до него дезинформацию для достижения каких-то своих долгосрочных целей. И поэтому, согласно этой версии, в СИС эти материалы перерабатывались и по соответствующим каналам передавались в известную советскую шпионскую сеть в Швейцарии. Когда Сталин получал сведения «Алтрэ» от своих проверенных источников, он относился к ним с доверием. Но эта версия — фантазия чистой воды.

Другие версии были более правдоподобны. Питер Ка-львокоресси, работавший по «Алтрэ» во время войны в Блетчли-парке, считает, что со стороны англичан было оправдано нежелание передавать Сталину какие-либо материалы «Алтрэ», поскольку советские системы связи были настолько ненадежны, что, перехватив сообщения русских, немцы поняли бы, что англичане читают их шифры. Однако, когда стало ясно, что Советский Союз в состоянии оказать решительное сопротивление Гитлеру, соображения целесообразности и лояльности вынуждали Великобританию делиться с русскими всем, что помогло бы сокрушать Германию. По словам Кальвоко-ресси, интересные для Сталина материалы «Алтрэ» должным образом обрабатывались, чтобы скрыть источник их получения, и пересылались майору Эдварду Крэнкшоу, британскому офицеру связи в Москве, который через посла Великобритании передавал их непосредственно Сталину. Член британского парламента Руперт Элласон, освещавший в своих произведениях работу разведки, придерживается такой же точки зрения, за исключением одной детали: СИС имела в Москве своего сотрудника Сесиля Барклея, в. задачу которого входило информирование своего советского коллеги генерала Ф. Ф. Кузнецова о «некоторых материалах «Алтрэ» без расшифровки их источника».

Главный вопрос, касающийся материалов «Алтрэ», затрагивает источник их получения. Если русские не будут знать, что англичане читают немецкие шифры «Эниг-ма» и таким образом получают эти материалы, они не смогут доверять им. Если же будет указано, например, что данная информация получена от агентуры СИС, или от шпионской сети западных союзников, действующей на территории противника, или от высокопоставленного агента в военном министерстве Германии, Сталин вправе не доверять ей.

Фактически именно это и случилось. Кальвокоресси сомневается, что Сталин использовал какие-либо материалы «Алтрэ». Например, до начала танкового сражения 1942 года русских предупредили, что они загоняют в заранее подготовленную немцами ловушку свои войска и военную технику. Но они не поверили этому предупреждению. Если бы они отнеслись к информации с доверием, это помогло бы им избежать многих потерь.

Следует также учитывать вопросы и политического характера. Знали ли русские об этих материалах и источнике их получения? Если да, как они восприняли отказ англичан поделиться с ними? Вероятно, русские могли знать об этих материалах от своих помощников Филби и Бланта. В декабре 1979 года я написал Бланту письмо, в котором поставил перед ним следующий вопрос: «МИ-5 получала некоторые документы «Алтрэ». Знали ли вы их источник и сообщили ли об этом русским? Если да, что их особенно интересовало?» В январе 1980 года Блант ответил: «Я не получал документов оперативного перехвата, кроме материалов абвера. Мой советский коллега был заинтересован в получении любой информации о разведывательных службах немцев».

До встречи с Филби в Москве я знал, что он имел дело с материалами «Алтрэ», касающимися абвера. Об этом он сам написал в своей книге. Имелись косвенные свидетельства, что он был осведомлен о чтении британской дешифровальной службой немецких кодов. Своему коллеге по СИС Лесли Никольсону перед первыми запусками немецких ракет «Стад-2» на Лондон Филби сказал: «Немцы разработали новое оружие для нанесения ударов по Лондону. Я собираюсь перевезти свою семью за город». Это была важная информация, полученная в основном из перехваченных сообщений японского посла в Берлине своему руководству в Токио, а не из сообщений абвера. Секретарь отдела Филби вспоминает: «У нас была специальная комната, где по запросу сотрудники могли получить необходимые для работы материалы. Было известно, что эта информация основывалась главным образом на перехватах «Алтрэ».

Я обсудил этот вопрос с Филби. По его словам, у него создалось впечатление (после бесед со своим оперативным руководителем из советской разведки), что русских эта проблема не особенно интересовала. Данное мнение совпадает с наблюдением Кальвакоресси:

«Русские, очевидно, захватили несколько шифровальных машин «Энигма» и кодов к ним. Они, вероятно, считали, что у нас они тоже есть. В СССР достаточно высококвалифицированных математиков, способных найти способы дешифрования. Возможно, у них не было такой, как у нас, организации (в Блетчли-парке), где можно было бы использовать таких специалистов. У русских, естественно, могло возникнуть подозрение, что в этом плане мы вырвались далеко вперед и скрываем свои достижения от них. Но ни прямо, ни косвенно они не ставили каких-либо вопросов, касающихся «Алтрэ» перед Иденом (министром иностранных дел тех лет) или перед кем-либо еще.

Единственно разумное объяснение такого отношения заключается, вероятно, в том, что русские знали, откуда идут материалы «Алтрэ» и считали, что мнения политиков Великобритании по вопросу о целесообразности информировать о них Москву разделились. На одной стороне стояли те государственные деятели, которые еще до 1939 года активно выступали против коллективной безопасности и которые после 1941 года придерживались линии на полное истощение Советского Союза в опустошительной войне с фашизмом. Они нашли союзников в лице тех сотрудников специальных служб Великобритании, которые даже в мыслях не могли допустить разглашения своих секретов и считали, что в тайны «Алтрэ» должна быть посвящена лишь узкая группа лиц, по возможности только англичан.

Им противостояли внедренные в британские специальные службы агенты советской разведки, находившие в позиции некоторых английских руководителей подтверждение того, что Великобритания мало делает для оказания помощи своему находящемуся в трудном положении союзнику. Им противостоял и Черчилль, который не только приказал своим дешифровальщикам прекратить все работы по кодам русских и сосредоточить усилия на немецких, но и настойчиво выступать за расширение объема передаваемой русским информации. Кальвоко-ресси отмечает: «Не один Черчилль придерживался подобной точки зрения. Но его действия иногда ограничивали другие руководители страны, считавшие, что их премьер идет на слишком большой риск».

В 1943 году русские, кажется, решили испытать своих британских союзников. В конце 1942 года русские специалисты прочитали первые военные сообщения немцев, зашифрованные с помощью машин «Энигма». (В январе 1943 года они захватили под Сталинградом 26 таких машин.) Придерживаясь своей линии в отношении получаемых англичанами материалов «Алтрэ», они дали указание офицеру связи по вопросам разведки в Лондоне полковнику И. Чикаеву поинтересоваться, какой информацией англичане располагают о машинах «Энигма». О реакции на эту просьбу не упоминается ни в одном официальном сообщении военных лет. Тайна раскрылась лишь в 1986 году.

В тот год Джеймс Росбриджер из Сент-Остелла, активно исследовавший архивные материалы для написания своих работ, предъявил министерству обороны Великобритании совершенно секретную расписку полковника Шукалова, сотрудника советской военно-морской миссии в Лондоне, в том, что 15 июля 1943 года он получил одну немецкую шифровальную машину «Энигма» номер М2520 и одну фотокопию (на немецком языке) инструкции по пользованию этой машиной на 31 странице. Эти сенсационные новости Росбриджер обнародовал в своей статье в газете «Дейли телеграф». Статья вызвала многочисленные вопросы.

Главный вопрос состоял в том, принесли ли шифровальная машина и инструкции к ней какую-либо пользу Москве, если советской стороне одновременно не была передана информация о пользовании ключами к шифру «Энигмы». Росбриджер полагает, что ключи русские имели (их передали им агенты, внедренные в британские службы безопасности).