По правде говоря (СИ) - Риз Екатерина

- Я попросила прощения, - сказала я ему, стараясь сгладить ситуацию. – Я совершенно не подумала…

- О чём ты не подумала?

Я, наконец, догадалась опустить картину на пол. Присела на край дивана и вздохнула.

- Всё получилось случайно, - попыталась найти я оправдание. Наверное, себе в первую очередь. – Андрей позвонил, когда я собирала вещи, и совершенно не знала, куда с ними пойду. А тут он… И я не нашла слов для отказа.

- Вика, он вёл себя не так, словно согласился помочь малознакомому человеку.

Что мне было на это ответить?

- Мы работаем вместе, папа. То есть, я на него работаю. Наверное, он… очень ответственный руководитель.

- Наверное, - согласился отец, и устало опустился в кресло напротив меня. Принялся пытать меня пристальным взглядом исподлобья. То ещё удовольствие, я скажу. Помню, таким взглядом он когда-то смотрел на Ксеню, когда она его расстраивала своим поведением или поступками, я же этой чести удостаивалась редко. Просто потому, что никогда папу не огорчала. А вот сейчас понимаю, каково это - вынести его разочарованный взгляд.

- Вика, что ты затеяла?

Я решительно качнула головой, отказываясь.

- Ничего.

- Я же просил тебя, - продолжил отец, будто не слыша моих слов. – Просил тебя не связываться с этой семьёй.

- Папа, мне нужны были деньги, - попыталась донести я до него истинное положение вещей.

Отец согласно кивнул и тут же меня оповестил:

- Ты рассталась с Вовой, кредит на машину остался с ним, значит, ты с чистой совестью можешь уволиться. И забыть обо всём. Я тебя прошу, поступи правильно.

Мысль, на самом деле, была удивительная. Я сидела напротив отца и таращила на него глаза.

- Папа, Андрей не знает, что Ксюша – моя сестра.

- Что это меняет? Он не знает сегодня, а завтра может узнать, догадаться, вспомнить.

- Что вспомнить?

- Например, нашу с ним встречу. Да, это было один раз, но было.

- Ты же тоже не сразу его узнал, - осторожно заметила я. – Может, всё, на самом деле, осталось в прошлом?

- Попробуй сказать об этом своей матери, - посоветовал он. Внимательно вглядывался в моё лицо. – Почему ты так упорствуешь? Не хочешь увольняться? Что-то тебя держит?

Я поводила пальцем по обивке дивана. Затем решила сказать, как есть. Разве я не права?

- Папа, может, чужого кредита у меня на плечах больше и нет, а вот жить мне где-то нужно. А на мою официальную зарплату снимать квартиру довольно затруднительно. Поэтому в деньгах я всё-таки нуждаюсь.

- Мы что-нибудь придумаем, - упорствовал отец.

- Что? – заинтересовалась я. – Если ты хочешь предложить мне пожить здесь, то я не соглашусь. Я очень благодарна, что ты разрешил мне остаться здесь на пару дней, но жить я здесь не могу, и ты отлично это знаешь. И к маме не поеду, даже на время отпуска. Просто не могу… я столько не выдержу. Поэтому выбора у меня нет. – Я сделала глубокий вдох, а отцу успокаивающе улыбнулась. – К тому же, ты зря переживаешь. С Андреем я вижусь не так часто. Он уезжает в Москву, а я работаю в одиночестве в кабинете со старой мебелью. Вот и все.

Отец смотрел на меня недоверчиво, и я даже заподозрила, что на моём лице, в тот момент, когда я говорю об Андрее Веклере, отражается что-то большее, чем информация о начальнике. Было от чего занервничать.

- То есть, прислушиваться ко мне ты не станешь?

- Папа, не мучай меня! – попросила я его, не сдержавшись. – Выбора у меня, на данный момент, нет.

Отец с мрачным видом смотрел в сторону, затем тяжело кивнул.

- Хорошо, - сказал он в конце концов. – Решай сама. – С кресла он поднялся, посмотрел на мои вещи, что так и стояли посреди комнаты. – Вера сказала, что ты можешь поспать на диване в комнате мальчишек. Ничего?

- Конечно, - с энтузиазмом проговорила я. – Спасибо!

- Мне нужно на работу. – Отец дошёл до прихожей, затем вернулся обратно. И взглянул на меня тем самым взглядом, о котором я успела позабыть, полным потери и надежды одновременно. – Вика, ты не спрашивала его?..

Мне стало трудно дышать. Я стояла перед отцом и чувствовала себя едва ли не преступницей, словно скрываю от него что-то жизненно важное. Но мне всё же пришлось качнуть головой, разбивая его вспыхнувшие надежды в прах.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Не спрашивала, папа.

Ещё секунда, и искра надежды в его взгляде стала таять. Я видела это, наблюдала за тем, как его глаза становятся бледнее и тусклее. Отец согласно кивнул, и вроде как похвалил меня:

- Правильно, не стоит… Ты должна думать о своей безопасности.

В ответ я промолчала. А когда отец ушёл на работу, и я осталась в квартире одна, я долго размышляла о том, что как бы это ни было странно, но рядом с Андреем я как раз и чувствую себя в безопасности. И каждый раз себя за это виню.

- Чем ты собираешься заняться вечером?

Вообще, он не должен был мне звонить. Начальники, по крайней мере, добропорядочные, соблюдающие субординацию, так не поступают. Не звонят своим сотрудницам с компрометирующими вопросами, а уж тем более с предложениями, да и на помощь посреди рабочего дня не кидаются, тем более, не забирают их у бывших женихов и мужей вместе с вещами. А вот Андрей Романович всё это делал, чем сильно меня волновал.

- Буду обдумывать дальнейшие перспективы, - ответила я.

- На жизнь? – посмеялся он.

А я серьёзно отозвалась:

- Конечно.

- Давай лучше где-нибудь поужинаем. – И не дав мне возможности ответить и обдумать предложение, продолжил: - Тебе надо отвлечься.

- И как ты собираешься меня отвлекать? – насторожилась я.

- Очень просто. Хорошей едой и увлекательной беседой.

Увлекательной беседой о чём, интересно?

- Вика, я планирую уехать в Москву на неделю. Удели мне, пожалуйста, один вечер.

У меня был выбор. Поужинать с Андреем и посмотреть, чем закончится наша очередная беседа, либо провести вечер в доме отца, под его беспокойным, тягостным взглядом. Да и Вера, наверняка, примется расспрашивать о случившемся. А очередной рассказ о моём унижении станет очередным серьёзным ударом по самолюбию. И дело даже не в самом рассказе, не в словах, а во взгляде слушателя. Я поймала себя на том, что даже близкие люди, выслушивая меня, начинают смотреть на меня с жалостью и непониманием. Мол, как ты позволила так с собой поступить? А что я могла сделать?

Или могла?..

Вся моя одежда была упакована в чемоданы. Чтобы выудить на свет божий нужное платье, пришлось потратить определённое время, а затем взяться за отпариватель. За этим занятием меня и застала, вернувшаяся домой, жена отца. С первых слов стало ясно, что папа ей позвонил и всё рассказал, по всей видимости, от возмущения произошедшим, во всех деталях. Потому что Вера с порога принялась охать и меня жалеть. И даже не сразу поняла, что я куда-то собираюсь. Я же, в ответ на её вопрос, натужно улыбнулась, не зная, как объяснить моё желание уйти из дома в первый же вечер своей свободной жизни.

- У меня деловой ужин, - в конце концов сообщила я, и тут же мысленно в этом покаялась. Вера, без всякого сомнения, передаст мои слова отцу, а тот обязательно догадается, с кем именно я по-деловому ужинаю. Но пока мачеха лишь понимающе кивнула.

- Да, да, Олег говорил, что у тебя новая работа.

- Не новая, просто временная.

- Это тоже неплохо. Тебе нужны деньги.

Я согласно кивнула, обрадованная тем, что, хотя бы сейчас не нужно ничего объяснять. Но всё же не заметить, как Вера аккуратно наблюдает за моими сборами, за тем как я прихорашиваюсь у зеркала в прихожей, было невозможно.

- Ложитесь спать, - попросила я, - не ждите меня. Скажи папе, чтобы не волновался.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Конечно, конечно, - поспешно отозвалась Вера. – Отдыхай, тебе нужно отвлечься.

Наверное, со стороны моё поведение показалось ей странным. Ни слёз, ни отчаяния, ни проклятий в адрес бывшего. Думаю, после звонка отца, по дороге домой, Вера ждала увидеть именно это. А тут я, с макияжем и благоухающая духами, упархиваю в ночь. Так и решат, что Вовка не просто так со мной расстался, что я какая-нибудь гулящая особа.